Почему феминистки ненавидят 8 марта
Любая идеология как болезнь или красивая женщина – хочет поразить всех. Это справедливо и для коммунизма, и для феминизма.
Праздник 8 марта, пусть почти все мы об этом прочно забыли, был придуман, чтобы напоминать о борьбе женщин за равные права с мужчинами. То есть, как и 1 мая, это не торжество в честь годовщины какого-либо радостного события, а почти произвольно выбранная дата, в которую идейные предки нынешних феминисток выходили на митинги протеста.
Но поздний Советский Союз был способен из любого революционного события сделать что-то тёплое, уютное, домашнее, с майонезным салатиком на столе и вязаной салфеточкой на ламповом телевизоре с Кобзоном внутри. Если даже годовщина октябрьской революции выглядела именно так, что и говорить про Международный женский день.
День 23 февраля в СССР был брутальным днём Советской Армии (к тому же – рабочим), а не нынешним пушистым, как борода хипстера, выходным имени Носка и Одеколона. Но в женский праздник советские люди отдыхали аж с 1966 года – именно отдыхали, и в некотором смысле он стал главным праздником страны.
Пять лет назад я отмечал, что даже феминистки относятся к 8 марта в целом положительно. Нормальные феминистки, которых, по-прежнему смею надеяться, большинство, ничего не имеют против того, чтобы им дарили цветы и прочие подарки и в марте, и в другие месяцы.
|
Но радикалы (сейчас, наверное, нужно говорить радикалки), которых гораздо меньше, но по которым судят о феминизме в целом, за прошедшие годы стали ещё более радикальны. Бедные беднеют, богатые богатеют, молчаливое большинство становится ещё молчаливее, а радикалы ещё радикальнее – это тенденция развития всего человечества, а не только России, и никакой коронавирус этого не изменит.
В эпоху, когда непримиримые борцы за свои и, в особенности, за чужие попранные права призывают немедленно отменить все достижения человечества, массово выйти из зоны комфорта и за что-нибудь покаяться, буржуазный корпоративно-семейный день 8 марта – бельмо на глазу у тех, кто пытается убедить наших женщин, что они бесправны и порабощены.
Этим радфемки очень похожи на большевиков. Среди них тоже было мало потомственных рабочих. Подняв на флаг борьбу за права пролетариата, они уничтожили и страну, и состоятельных рабочих как явление.
Митрополит Псковский Тихон в одном из недавних интервью цитировал воспоминания Никиты Хрущёва:
«Я женился в 1914-м, двадцати лет от роду. Поскольку у меня была хорошая профессия (слесарь), я смог сразу же снять квартиру. В ней были гостиная, кухня, спальня, столовая. Прошли годы после революции, и мне больно думать, что я, рабочий, жил при капитализме гораздо лучше, чем живут рабочие при Советской власти. Вот мы свергли монархию, буржуазию, мы завоевали нашу свободу, а люди живут хуже, чем прежде», – писал тот.
Замечу, что после революции качество жизни всегда падает, а наибольший ущерб зачастую испытывают те, чьим именем прикрывались революционеры.
Есть ли в современной России проблемы с соблюдением прав женщин? Безусловно, есть. Отрицать высокий уровень домашнего насилия подло. Из официально разыскиваемых приставами неплательщиков алиментов можно создать параллельную армию – их больше, чем военнослужащих. Разница в предлагаемых зарплатах, неизбежное отставание в забеге по карьерной лестнице в период беременности и младенчества детей – всё это факт, всё это есть.
Но могут ли идеи радикальных феминисток улучшить положение большинства российских женщин? Рабочие не стали лучше жить после совершенной якобы в их интересах октябрьской революции, так почему же радикальные революционные преобразования должны улучшить жизнь женщин в России, чернокожих в Америке и экоактивистов по всему миру?
Слово «скрепа» поистрепалось от чрезмерного употребления в серьёзных и несерьёзных целях, но недаром любые революционеры в первую очередь бьют именно по ним – по базовым культурным основам не устраивающей их цивилизации. Большевики и талибы взрывали чужие храмы. BLM с криком «расисты» сносят памятники тем, кто даже слова такого не знал. А отечественным радикальным феминисткам мешает жить универсальный женский праздник, не дающий представить современную действительность тотальным торжеством агрессивного патриархата.
Коммунисты десятилетиями сравнивали собственные достижения с 1913 годом, когда юный слесарь Хрущёв жил в многокомнатной квартире, доступной при СССР только директору завода.
Будем надеяться, что российским женщинам не придётся с такой же тоской вспоминать времена «патриархата».
С праздником, дорогие и любимые!