Актер Чардымский: американский киносценарий приучил зрителя к трупам, а надо создавать вечное
Российский актер театра и кино, режиссер, сценарист Алексей Чардымский изложил корреспонденту ФАН свои взгляды на съемки военного кино, разницу между российским и советским кинематографом, а также на то, что с российским зрителем сделали американские сценарии.
«Российский кинематограф, можете меня расстрелять, не умеет снимать военные фильмы, я имею в виду фильмы о Великой Отечественной войне. Когда Бондарчук, когда Озеров снимают фильмы о Великой Отечественной войне (тот же “Они сражались за Родину”), у меня у самого на зубах скрипит песок — то есть, там была правда жизни человечества. Например, “А зори здесь тихие” — гениальный фильм! Сейчас же, по крайней мере, до определенного момента, я смотрю на эти фильмы… Ну понятно, что там детали какие-то четко режиссеры с художниками учитывают. Мне это неважно, мне важно, как люди живут и существуют в данной атмосфере», — пояснил свою точку зрения Чардымский.
Ну разве может какая-то петличка, верно подобранная художником-постановщиком, отразить само время, саму жизнь? Ведь важнее, как коррелирует то, что в кадре, с тем, что остается за ним.
«Когда медсестра или там лейтенант заходит весь отутюженный, хотя по сюжету он прошел 200 километров. То есть я уже начинаю сомневаться. Ну, может быть, это издержки современности, потому что люди не были в таких ситуациях, я не знаю. Ведь главное, в чем отличие советского от российского кино: если мы берем фильмы о войне — “Блокада”, “Освобождение”, “Они сражались за Родину” — главным героем кто там был? Советский народ. То есть там неважно, кто — электрик, слесарь (Лебедев которого играет) с Кировского завода, или Жуков, еще кто-то — весь советский народ. Сейчас немножко другая история: герой идет. А за героем уже все остальные», — подметил режиссер и сценарист.
Это некая американская история, сценарий из-за океана. Конечно, у него есть свои плюсы и такие же большие минусы. И, может быть, пришло время этот сценарий сломать, размышляет собеседник ФАН. Тем более, что все предпосылки у русского кино для этого есть.
«Первые комбинированные съемки были в российском кинематографе. И первые цветные тоже были в российском кинематографе. Американцы просто взяли, переделали на свой лад и сделали все четко по системе Станиславского», — убежден актер.
В итоге нашему зрителю навязали зарубежные клише, приучив российскую аудиторию к смертям.
«Сейчас очень сильная проблема: всякие сериалы нас приучили к трупам. Все стреляют, ну вот как американцы — в магазине стреляет из автомата, к нему подключен целый завод, который пули производит, они не кончаются. Если раньше человек погибает, то сейчас, я не знаю. Может быть, это издержки нашего бытия. Хотя российский кинематограф стремится вытащить из человека нутро, правду жизни человеческого духа. Какая разница, в России мы или в Америке — каждому человеку больно, когда его обидят, когда тяжело, когда его предадут, когда он любит. Человеческая натура — она одна. Я думаю, миссия российского кинематографа — это возродить. Я говорю, у нас наступает не эпоха, а зарождение», — утверждает российский режиссер.
Как и Сергей Михалков, Алексей Чардымский считает, что искусство действует на эмоции, минуя интеллект. И задача кинематографистов — вытащить их из зрителя:
«Когда ты сердцем принимаешь то, что на экране, выходишь — плачешь. Или, допустим, перевернутое: все так страшно, а выходишь на улицу — ребят, все хорошо. Здесь главное — создать то, что будет вечным. Театр сиюминутен».
Ранее Алексей Чардымский прокомментировал скорый выход в прокат военной драмы Евгения Пригожина и недавно погибшего в зоне СВО Алексея Нагина «Лучшие в аду» о тяжелых военных буднях бойцов ЧВК «Вагнера».