Николай Азаров: Красивый дирижерский жест не гарантирует превосходного звучания хора
Главный дирижер хора имени Кожевникова Николай Азаров рассказал ФАН о современном состоянии хорового искусства в России.
Николай Азаров — художественный руководитель и главный дирижер Государственного академического Московского областного хора имени А. Д. Кожевникова. Те, кто знают маэстро, всегда отмечают его доброжелательность, бодрость духа и заряженность на работу. Увидеть в деле Николая Николаевича и его коллектив можно будет 6 мая в Туле, где артисты дадут концерт в рамках Пасхального фестиваля.
Худрук известного коллектива рассказал ФАН о современном состоянии хорового искусства в России, о выборе репертуара и о своих педагогах.
«Есть я, мой хор и гениальная музыка Рахманинова»
— В Туле вы впервые исполните «Литургию Св. Иоанна Златоуста» Рахманинова с Московским областным хором. Почему премьера состоится именно в этом году?
— До этого мы часто пели другое гениальное сочинение Рахманинова, его «Всенощное бдение». Но меня не оставляло желание взяться за эту музыку с Московским областным хором, которым я руковожу, по большому счету чуть более пяти лет. Конечно, эту музыку я хорошо знаю и неоднократно пел ее сам ранее. Но встать по другую сторону хора и продирижировать произведением — другая история.
Довольно плотный график выступлений коллектива не оставлял времени предметно и без суеты заняться партитурой «Литургии». Спешка, небрежность — плохие попутчики при работе с музыкой Рахманинова. Но в пандемию количество концертов по понятным причинам сократилось, и я взялся за нотный текст. И когда появилась возможность спеть «Литургию» в Туле на Пасхальном фестивале, а затем 12 июня — в Московском международном Доме музыки, то я сразу же предложил организаторам мероприятий исполнить на концертах именно это сочинение.
— «Литургия» состоит из 12 песнопений с разнообразной звуковой палитрой. Были ли сложности с разучиванием материала?
— Хор состоит из музыкантов высокого уровня, большинство из них окончили Московское хоровое училище имени Свешникова и Академию хорового искусства имени Попова. Поэтому многие артисты ранее пели «Литургию» под руководством того же Виктора Сергеевича Попова. Произведение новое для них в том плане, что дирижировать им буду на сей раз я. А это очень непросто.
— Можно говорить о другом звучании музыки в вашем исполнении?
— По поводу «авторского» звучания — сошлюсь на мнение на этот счет гениального хормейстера и моего учителя Виктора Сергеевича. У него было священное правило: когда он брался за партитуру, то никогда не слушал других ее исполнителей. И я тоже стараюсь следовать этому принципу. Главное, внимательно читать все пометки в нотном тексте: в нем автор сочинения все прописывает и объясняет. Поэтому придумывать ничего не нужно, особенно в том случае, если произведением дирижируешь ты сам. Хотя и здесь все не так просто, как хотелось бы.
Чем старше музыка, тем больше вероятность того, что над партитурой поработал редактор. Отличить, понять, что от автора, а что — от редактора — крайне важно. Другое дело, когда готовишь программу, где твой хор будет петь с симфоническим оркестром, у которого свой руководитель. Он в итоге все делает по-своему в трактовке сочинения, чтобы ты ни придумал на отдельных хоровых репетициях. Но «Литургия» исполняется, как известно, а cappella, поэтому есть я, мой хор и гениальная музыка Рахманинова.
«Руки не выдают во мне ученика великих педагогов»
— В 1911 году «Литургией» (в Мариинском театре) дирижировал сам Рахманинов. Записи этого выступления, понятно, не сохранилось. Вы бы хотели услышать это сочинение в трактовке автора?
— Если бы такая запись существовала, то я бы послушал ее, как слушают фортепианные сочинения Рахманинова в его исполнении многие пианисты. Но если мы берем фортепианную музыку, то рояли с тех пор не сильно изменились. В свою очередь, хоровые певцы за сто лет стали абсолютно другой категорией музыкантов, причем не только с точки зрения вокальной подготовки, но и профессиональной — музыкально-теоретической.
В той же Москве в начале XX века кроме Синодального училища других учебных заведений, обучающих хоровому пению и регентскому делу, не было. Иным, нежели сейчас, был и временной период разучивания нового материала. Даже народный артист СССР Александр Васильевич Свешников репетировал «Всенощную» более полугода. В свою очередь, Виктор Сергеевич Попов в конце прошлого столетия неоднократно записывал это сочинение за четыре смены по четыре часа, — фактически полдня.
Опять же, у Свешникова в хоре в 1950-х годах было целых десять октавистов (очень низкие басы), а сейчас таких певцов в природе просто нет! Поэтому современные хоры звучат иначе. Тот же Данилин, который первым исполнил «Литургию» в 1910 году, дирижировал тогда мужским хором и мальчиками, — именно так, кстати, и была написана партитура Рахманиновым, и никакого смешанного хора в помине не было! Звучание хора мальчиков и женского хора — абсолютно разные вещи. И хотя я прошу на репетициях моих милых дам — сопрано и альтов — поменьше выдавать вибрато, все равно против природы не пойдешь.
Все эти нюансы оказывают в итоге влияние на динамику, темпы, фразировку при исполнении хорового сочинения. Одно дело мальчишки, у которых дыхания хватает, условно говоря, на пять секунд, другое — это поющие девушки, способные целую фразу спеть на одном дыхании. Поэтому даже при огромном желании современному хору невозможно сымитировать тот вариант «Литургии», который 110 лет назад представил сам Рахманинов.
— Должен ли ученик копировать своих педагогов по дирижированию? По вашим жестам можно угадать, что вы учились в Московской консерватории у Клавдия Птицы и Виктора Попова?
— Скажу честно, руки не выдают во мне ученика этих великих педагогов. По крайней мере, мне никто и никогда об этом не говорил. И вовсе не потому, что я такой самобытный. Ведь одно дело — познакомить ученика с техникой дирижирования, другое — научить его чувствовать музыку и руками «объяснять» это все.
Красивый дирижерский жест при этом не гарантирует превосходного звучания хора. Я вспоминаю учебный фильм середины 1970-х годов «Поющие дирижеры», где засняты моменты репетиций с хором Свешникова (а также Владислава Соколова и Клавдия). О какой дирижерской технике может идти речь? Ее у маэстро нет, но хор звучит божественно!
Я на всю жизнь запомнил фразу Клавдия Борисовича Птицы, процитировавшего того же Александра Данилина. А он говорил, что дирижер может тряхнуть чубом на сцене, но только один раз! Проще говоря, до идеала в плане дирижерской манеры добраться невозможно, но есть основополагающие вещи, на которые следует ориентироваться, вдумчиво работая с партитурой и, разумеется, с хором.
«Хор начинает плясать на сцене, когда не очень хорошо поет»
— Осенью 2019 года в Зарядье вы исполнили «Перезвоны» Гаврилина как «полноценное» действо в режиссуре вашего сына Дениса Азарова. Вы будете продолжать подобные опыты? Я имею в виду, обставлять хоровые концерты авторской драматургической линией?
— Это сочинение сам Гаврилин назвал симфонией — действом для сопрано, тенора, смешанного хора, соло гобоя и ударных инструментов. Поэтому партитура просится быть обыгранной сценически. Хотя признаюсь, что лично мне не нравится, когда хор начинает расхаживать на сцене бесцельно, — только ради того, чтобы подыграть публике, которой может наскучить статичное пение.
Я все больше убеждаюсь, что, как правило, хор начинает плясать, условно говоря, на сцене, когда не очень хорошо поет и огрехи в звучании хочет прикрыть «движухой». Я принимаю два варианта: либо хор должен на сцене заниматься своим дело — располагаться согласно классической расстановке артистов и петь, либо инсценировку хоровой музыки в хоровом театре должен делать специалист — режиссер-постановщик. Именно он должен решить, наделить ли артистов хора некими сценическими задачами, либо пригласить к участию в представлении профессиональных актеров или танцовщиков.
Все зависит от сценографии. В нашем случае мой творческий союз с Денисом (Денис Азаров — ныне худрук Театра Романа Виктюка. — Прим. ФАН) в контексте «Перезвонов» начался много лет назад, когда он был еще совсем мальчишкой, искал себя в профессии режиссера, и мы вместе с хором Академии хорового искусства исполняли это сочинение Гаврилина в ряде городов страны.
«Перезвоны» просятся на театральную сцену: я мечтаю о том, чтобы сделать полноценный музыкальный спектакль и включить его в афишу какого-нибудь репертуарного театра. Произведение насколько гениальное, многомерное, что могло бы идти раз в квартал с интересным светом, с хорошим актерским составом, с колоритными костюмами, и публика бы в зале уж точно не скучала на этих представлениях.
— Вы окончили легендарное Московское хоровое училище имени Свешникова. Это байка или правда, что туда можно было в советское время попасть на прослушивание, сорвав соответствующее объявление на заборе?
— Вполне могло быть именно так, ведь интернета тогда не существовало, равно как и соцсетей. Я могу рассказать мою историю поступление в училище. В 1960-е годы «Хоровое общество» регулярно привозило в Москву провинциальных хормейстеров из Домов культуры, клубов, самодеятельных коллективов на встречи по обмену опытом, семинары, — сейчас бы такие мероприятия назвали мастер-классами.
В столицу однажды поехал из небольшого казахстанского городка Уштобе и мой папа, Николай Азаров-старший. Ему посчастливилось познакомиться с Александром Свешниковым, который организовал всей группе, в которую вошел и мой папа, посещение Московской консерватории, репетиций Госхора Свешникова и, конечно же, Хорового училища. Когда папа вернулся домой, он сказал моей беременной маме, что если родится сын, то он будет учиться в Московском хоровом училище! Так и случилось. Родился я и в девятилетнем возрасте отправился в столицу, за 5 тысяч километров от родного дома и семьи, поступать в учебное заведение, рекомендованное мне отцом.
Конкурс в начале 1970-х был серьезный — 70–80 человек на место! Ребята приезжали на прослушивания со всего Советского Союза, потому как в тот период профессия хорового дирижера была очень престижной, а пение в хоре — занятием крайне популярным. Кроме того, педагоги из Хорового училища регулярно отправлялись в командировки в регионы и отыскивали там одаренных мальчишек!
Времена изменились, увы. С распадом СССР развались хоровая работа в провинциальных городах, как говорится, «на земле». Прекратили существование многие детские хоровые студии, которые в советские времена были сплошь и рядом. Исчезли праздники песни. Зато есть говорящая сама за себя статистика. Из 10 людей, отбывающих наказание в местах лишения свободы, 9 занимались спортом, а один — музыкой. Спорт — это, конечно, здорово, но музыка — тоже не менее полезное занятие, поэтому хотелось подравнять статистику.
Необходимо хоровое искусство собирать по кусочкам в одно единое и прекрасное дело.
Досье
Николай Николаевич Азаров родился в 1963 году в городе Уштобе Талды-Курганской области Казахской ССР в семье музыкантов. В 1972 году был принят в Московское государственное хоровое училище, которое окончил с отличием. Затем поступил в Московскую государственную консерваторию имени П.И. Чайковского на отделение хорового дирижирования в класс профессора К.Б. Птицы, а с 1982 года продолжил обучение в классе профессора В.С. Попова.
Окончив консерваторию с красным дипломом, Азаров был направлен на действительную воинскую службу в Краснознаменный ансамбль песни и пляски имени А.В. Александрова как хормейстер и артист хора. В 1990 году по приглашению Попова пришел на преподавательскую работу в Московское государственное хоровое училище имени А.В. Свешникова. В 2008 году был назначен исполняющим обязанности ректора Академии хорового искусства имени В.С. Попова, а в 2010 году утвержден в должности.
В 2014 году назначен на должность главного хормейстера, а затем художественного руководителя и главного дирижера Государственного академического Московского областного хора имени АД. Кожевникова. С 2016 года является художественным руководителем Академического хора русской песни.