Трое из одного «Урал Балета»: солисты труппы театра — о классическом и современном танце

День танца, который отмечается 29 апреля, инициирован в 1982 году Международным советом танца ЮНЕСКО. Датой праздника стал день рождения французского балетмейстера, теоретика и реформатора танца Жана-Жоржа Новерра, который вошел в историю как «отец современного балета». Но праздник посвящен всем стилям танца. Накануне Международного дня танца «ОГ» встретилась с солистами труппы «Урал Балет». Мана Кувабара, Варвара Пугачева, Хидеки Ясумура – они представляют не только Россию и говорили не только о классическом танце.

Все мы родом из детства…

Очень часто приход в профессию определен каким-то сильным впечатлением. В театральную профессию – тем более. Поэтому невозможно было не спросить, какое событие «позвало в балет»?

Варвара: – Мне было лет шесть, когда мы с родителями пошли в наш Ижевский театр оперы и балета смотреть «Спящую красавицу». Для ребенка этот балет – испытание. Поэтому брат капризничал, выходил из зала. А я помню те впечатления до сих пор. Видимо, тогда поняла: балет – нечто прекрасное, что должно быть в моей жизни.

Мана: – Когда-то мама очень хотела заниматься балетом, но бабушка не разрешила: ей казалось это трудным занятием для ребенка. И вот мама захотела, чтобы попробовала я… Ничего не знала о балете, но было прикольно, что можно надеть красивую балетную пачку (смеется). А серьезно начала думать о балете, когда Большой театр привез в Японию «Баядерку». Тогда русский балет помог осознать: очень хочу туда!

Хидеки: – У меня танцевала сестра, и года в три я вдруг захотел надеть пачку. Красиво же! Надел, хожу. Но преподаватель пресекла кощунство, сказав: это для девушек. Я так был огорчен! И балет стал мне неинтересен (улыбается). Но лет семь спустя я смотрел на Ютубе видео мужского танца. Помню: танцевал очень известный в Японии Тецуя Кумакава. Технически совершенный. Невероятный. Вот когда я подумал: балет – это круто, хочу так же, как он! Начал заниматься, и возник отдельный интерес к русским танцовщикам – это Леонид Сарафанов, Владимир Васильев.

Балет и… менталитет

Русский балет однажды и навсегда обрел поэтический образ – «душой исполненный полет». О британском балете говорят – строгий, точеный, о французском – изящный. Штампы? Или даже в классическом танце, где всё предельно регламентировано, сказывается ментальность танцовщика, его принадлежность к восточной или европейской культуре?

Варвара: – На мой взгляд, это уже устаревшее представление. Сегодня все школы перемешаны. Русские хореографы работают за рубежом, зато хореография Начо Дуато или Иржи Килиана ставится в России. Соглашусь с тем, что русские танцовщики более эмоциональны. Но, например, Хидеки и Мана тоже невероятно обаятельны и харизматичны на сцене. Может, Россия так на них действует?

Какой бы национальности ни был танцовщик, в какой культуре ни воспитан, дело не в том, чтобы сделать 50 пируэтов, прыгнуть выше своей головы. Главное – чувствовать. Чтобы зритель в твоем танце смог разглядеть и свои переживания. Я недавно к этому пришла. И не потому, что выучилась в России и могу «танцевать душой». С опытом начинаешь чувствовать музыку, ощущать ее телом.

Мана: – В Японии нет государственных школ танца – много частных студий. Педагоги – кто из Франции, кто из России. Все смешивается. И мы – некий микс. Но когда я в 17 лет приехала в Россию, поняла: все, чему училась, – неправильно. Например, я не понимала, что для танца важно и актерское мастерство. В Японии много конкурсов, и там главная задача – победить. А для этого как раз надо уметь и пируэтов больше делать, и прыгать выше других. А в России, в балетной партии надо понимать – О ЧЕМ ты танцуешь, какую историю рассказываешь.

Мне это очень нравится. И нравится, что русские не стесняются выражать свои чувства в танце. Я сейчас репетирую «Пахиту». Наверное, в Японии я бы очень стеснялась: мы не показываем свои эмоции, скрываем. А здесь – все открыто. Ты отдаешь зрителям эмоции – но и от них получаешь энергию.

 Варвара: – Вообще-то, в школе нам всегда говорили: в дипломе написано – «артист балета». Прежде всего – артист.

Хидеки: – Когда я сравниваю балет Америки и Японии – вижу: весь мир склонен к разнообразию. Даже в этих странах – много народов, культуры смешаны. И чтобы развиваться, заявить о себе в том же искусстве – надо представить не нечто консервативное, а показать новое, удивить. Хорошо, что люди начали ценить разнообразие. Но мне кажется, при этом теряется основа.

Пример для сравнения: когда вы рисуете, то кладете сюда одну краску, туда – другую, а чуть в стороне – третью. Разнообразно, красиво. Если же все перемешать – исчезнет уникальный «свой» цвет. Не красное, не зеленое, не желтое, а – серое.

Когда я приехал в Россию, у меня был шанс танцевать в Большом театре. Занимался с труппой и очень сильно почувствовал: тут – что бы новое ты ни танцевал – сохраняются традиции, истоки. Есть уникальный, единственный метод воспитания танцовщика, уникальный народ и его ментальность. Когда это все вместе, искусство балета обретает невероятную силу. Это что-то особенное, отдельное. Чего нет в другом месте.

Да, мне интересен русский менталитет. Очень нравятся танцовщики советского времени. Когда по каким-либо причинам они покидали родину и начинали танцевать в Европе, Америке – они очень сильно влияли на мир балета и там. Всегда думал: отчего это? Сейчас понимаю: дело в ментальности.

Русские – очень сильные люди, в том числе и своей терпеливостью. Жизнь непростая. Погода – тоже. Зимой – минус 30, бр-р-р (смеется). Но я вижу: каждое утро люди идут на работу, чтобы ответственно исполнить свои обязанности. В этом – их сила. И это очень видно на сцене, в танце. Михаил Барышников, Рудольф Нуриев – они были разные, но в одном похожи: в танце видна их сила. Я думаю: это ядро русского балета.

Ранее «Областная газета» рассказывала о том, что в театре «Урал Опера Балет» — хореографическая премьера по сюжетам Шарля Перро.