Упадок и крах американской империи: величайшая проблема Джо Байдена (Salon, США)
Американский лидер должен поменять стратегию и наконец уйти от милитаризма, который мешает развитию страны, пишет издание. Все, чем занимался Трамп, — попытка восстановить «мифическое былое величие» Америки, которая захлопывает двери экономических возможностей. Единственная надежда США — перестать уповать на «губительный милитаризм».
Мировые амбиции Америки рухнули из-за хаоса и неудач. Единственный возможный ответ – сменить национальные приоритеты.
Медея Бенджамин (Medea Benjamin), Николас Дэвис (Nicholas Davies)
В2004 году журналист Рон Зюскинд (Ron Suskind) рассказал, что один советник Буша — предположительно, это был Карл Роув (Carl Rove) — хвастал: «Теперь мы — империя, и когда мы действуем, мы создаем собственную реальность». Он отверг мнение Зюскинда, что государственная политика должна строиться на «общности и реализме». «Мы — вершители истории, — возразил ему советник, — и вам, всем вам, остается лишь изучать наши поступки».
Шестнадцать лет спустя американские войны и военные преступления, случившиеся по вине администрации Буша, разнесли хаос и насилие повсюду, и это историческое сочетание беззакония и неудач, как того и следовало ожидать, подорвало международную мощь и авторитет Америки. Внутри же империи, в самой ее сердцевине, политтехнологи вроде Роува и его коллег раскололи американцев и завладели их умами и душами — преуспев на этом поприще даже больше своих иракских, российских или китайских коллег.
Ирония имперских претензий администрации Буша заключалась в том, что Америка была империей с самого своего основания. А то, как сотрудник Белого дома употребил этот термин в 2004 году, символизировало не новую и крепнущую империю, а, напротив того, ее упадок и гибель, мучительную нисходящую спираль.
Американцы не всегда были в неведении насчет имперских чаяний своей державы. Джордж Вашингтон называл Нью-Йорк «имперской столицей», а свою военную кампанию против британских войск — «путем к империи». Нью-йоркцы с энтузиазмом восприняли имперский облик своего штата, запечатленный в небоскребе Эмпайр-стейт-билдинг и на автомобильных номерах.
Расширение американской территории за счет земель коренных американцев, покупка Луизианы и аннексия северной Мексики в ходе американо-мексиканской войны создали империю, которая намного превзошла ту, что строил Джордж Вашингтон. Однако эта имперская экспансия было куда более спорной, чем полагает большинство американцев. Четырнадцать из 52 сенаторов США проголосовали против договора 1848 года об аннексии бóльшей части Мексики — без которой американцы и поныне ездили бы в Калифорнию, Аризону, Нью-Мексико, Техас, Неваду, Юту и часть Колорадо как туристы за мексиканской экзотикой.
В период наивысшего расцвета американской империи после Второй мировой войны ее лидеры хорошо понимали, сколько тонкости и дипломатии нужно для имперской власти в постколониальном мире. Ни одна страна, боровшаяся за независимость от Великобритании или Франции, не собиралась приветствовать имперских захватчиков из Америки с распростертыми объятьями. Таким образом, лидеры Америки разработали систему неоколониализма, благодаря которой насадили имперский суверенитет на бóльшей части мира, при этом скрупулезно избегая таких слов, как «империя» или «империализм», — они подорвали бы их постколониальный авторитет.
Критикам — например, президенту Ганы Кваме Нкрума, — пришлось серьезно изучать имперскую власть богатых стран над формально независимыми бывшими колониями, как его собственная страна. В своей книге «Неоколониализм как последняя стадия империализма» Нкрума осудил неоколониализм, назвав его «худшей разновидностью империализма». «Для его последователей, — писал он, — это означает власть без ответственности, а для тех, кто от него страдает — безвыходную эксплуатацию».
Таким образом, после Второй мировой войны американцы росли в тщательно продуманном неведении о самом существовании американской империи, а мифы, сплетенные для ее сокрытия, создали плодородную почву для сегодняшних политических разногласий и раскола. И лозунг Трампа «Вернем Америке былое величие», и обещание Байдена «восстановить лидерство Америки» — ностальгия по плодам американской империи.
Прошлые поиски виноватого, кто «потерял» Китай, Вьетнам или Кубу, вернулись — только теперь мы выясняем, кто потерял Америку или, наоборот, может так или иначе восстановить ее мифическое былое величие или лидерство. Хотя Америка впереди планеты всей по экономическому ущербу пандемии и числу погибших, ни одна из сторон не готова к реалистичным дебатам, как перенаправить и перенастроить Америку как постимперскую нацию в сегодняшнем многополярном мире.
Всякая успешная империя расширяла свои обширные территории и управляла ими сочетанием экономической и военной мощи. Даже в неоколониальную фазу американской империи роль американских военных и ЦРУ заключалась в том, чтобы распахнуть двери, через которые американские бизнесмены «устремлялись за флагом», открывая компании и осваивая новые рынки.
Но теперь милитаризм США и экономические интересы Америки разошлись. За исключением считанных военных подрядчиков, американские компании не пошли за флагом ни в руины Ирака, ни в нынешние зоны боевых действий. Спустя 18 лет после вторжения США крупнейшим торговым партнером Ирака остается Китай, Афганистана — Пакистан, Сомали — Объединенные Арабские Эмираты, а Ливии — Европейский Союз.
Вместо того, чтобы открывать двери крупному бизнесу или поддерживать дипломатический авторитет Америки в мире, американская военная машина США превратилась в слона в мировой фарфоровой лавке: ее сугубо разрушительная сила дестабилизирует страны и рушит их экономики, захлопывает двери экономических возможностей вместо того, чтобы их открывать, отвлекает ресурсы от реальных потребностей у себя дома и подрывает престиж США вместо того, чтобы его укреплять.
Предупреждая о «непрошеном влиянии» военно-промышленного комплекса Америки, президент Дуайт Эйзенхауэр имел в виду именно такое опасное расхождение между реальными экономическими потребностями и общественными чаяниями американского народа и военной машиной, которое обходится дороже, чем следующие десять армий мира вместе взятые, но не может ни выиграть войну, ни одолеть вирус — не говоря уже о том, чтобы отвоевать потерянную империю.
Китай и ЕС стали основными торговыми партнерами большинства стран мира. США же — по-прежнему региональная экономическая держава, но даже в Южной Америке большинство стран теперь больше торгуют с Китаем. Американский милитаризм лишь ускорил эти тенденции, растратив ресурсы страны на оружие и войны, покуда Китай и ЕС инвестировали в мирное экономическое развитие и инфраструктуру XXI века.
Например, Китай всего за десять лет — с 2008 по 2018 годы — построил крупнейшую сеть высокоскоростных железных дорог в мире, а Европа строит и расширяет свою сеть высокоскоростных поездов с 1990-х годов. В Америке же высокоскоростная железная дорога до сих пор на чертежной доске.
Китай вывел из нищеты 800 миллионов человек, а уровень бедности в Америке почти не изменился за последние полвека, а детская бедность даже увеличилась. В Америке по-прежнему слабейшая система социальной защиты из всех развитых стран и отсутствует всеобщая система здравоохранения, а неравенство доходов и власти вследствие крайнего неолиберализма оставило половину населения США с жалкими сбережениями или вообще без гроша — они едва сводят концы с концами на пенсии и не знают, как пережить жизненные неурядицы.
Настоятельное требование наших лидеров тратить 66% федеральных средств сверх жизненно необходимых на то, чтобы сохранять и расширять военную машину, которая давно не приносит стремительно рушащейся экономической империи Америки никакой пользы, — изнурительная трата ресурсов, которая ставит под угрозу наше будущее.
Десятилетия назад Мартин Лютер Кинг-младший предупреждал нас, что «страна, которая год за годом тратит больше денег на оборону, чем на программы социального подъема, движется к духовной гибели».
Пока наше правительство обсуждает, можем ли мы «позволить себе» общенациональную программу помощи от пандемии коронавируса, Новый зеленый курс и всеобщее здравоохранение, пора признать, что наша единственная надежда превратить загнивающую, упадническую империю в динамичную и процветающую постимперскую нацию — это резко и решительно сместить наши национальные приоритеты с неуместного и губительного милитаризма на программы социального подъема, к которым призывал доктор Кинг.
Медея Бенджамин — соучредитель неправительственной организации Code Pink for Peace, автор книг «Внутри Ирана: настоящая история и политика Исламской Республики Иран» и «Королевство несправедливости: что стоит за американо-саудовскими связями».
Николас Дэвис — независимый журналист, исследователь Code Pink и автор книги «Наши руки в крови: вторжение США и разрушение Ирака».