Дмитрий Быков // «Собеседник», №7, 24 февраля — 2 марта 2021 года

В ожидании Горбачёва

Плоды в случае Горбачёва довольно горьки, но сравнение настолько в его пользу, что настроение у него, думаю, сразу повышается. Этого ему и желаем: хорошего настроения. В его годы и в наше время это главное.

Слава Богу, мы можем себе отлично представить, в какой СССР пришёл Горбачёв: уровень грозности сейчас повыше, он приближается уже ко второй половине сороковых, а в Белоруссии или, скажем, в Узбекистане давно зашкаливает, но уровень маразма примерно совпадает, хотя неуклонно повышается.

Решительно все в нынешней России — даже те, кто Горбачёва яростно критикует — подспудно о нём мечтают, ибо тупик очевиден, поезд к нему несётся быстро, перемены назрели, а когда они осуществляются сверху — это всё-таки наилучший сценарий. И самый традиционный, и наименее травматичный, и вдобавок позволяющий всё свалить на одного человека, а народ как бы опять не виноват.

Нам бы сейчас такого Горбачёва — хоть из Кремля, хоть из Белого дома,— беда в том, что он не просматривается и взяться ему неоткуда. Почему? Да потому, что в СССР были какие-никакие институты, готовившие политическую элиту. Потому что в позднем, оттепельном СССР — хорош он был или плох — был хоть небольшой шанс сформироваться у такого человека, как Горбачёв; а сегодня любой преемник Путина, цепляясь за власть, будет куда более склонен к ужесточениям, нежели к раскрепощениям, и отбросит последнюю оглядку на внешний мир.

Вот в чём парадокс: революция сверху сегодня может быть только окончательным переходом к диктатуре, а никак не к оттепели. Связано это с тем, что Горбачёв имел дело с советским народом, а сегодняшняя власть — с постсоветским, который при первом признаке перемен снесёт монархию к чертям, как уже было в семнадцатом году. Градус озлобления и невежества для этого вполне достаточен, а интеллигенции, жаждущей перемен, не видно и не слышно — старая вымерла, средняя разъехалась, а новая не воспиталась. Так что единственная и весьма иллюзорная надежда на мирные перемены — это приход откуда-то снизу или сбоку человека вроде Горбачёва, но снизу, будем откровенны, такие не вырастают.

Его главное качество

Горбачёв по природе своей обычный советский аппаратчик с юридическим и экономическим образованием, начитанный, с опытом работы на комбайне, отличник, осторожный и умелый карьерист, но есть у него одно качество, делающее из него едва ли не главного персонажа советской истории: он не кровожаден.

Ему не свойственны хрущёвские приступы ярости, у него нет сталинской азиатской хитрости и презрения к человечеству, он не одержим великими и смертельно опасными идеями вроде национального мессианства. Та кровь, что при нём лилась, лилась скорее по его недосмотру, а не по злонамеренности, и он скорее сдерживал реваншистские или националистические настроения, а не поощрял их. Настоящий русский характер как раз отличается миролюбием и энергией, а вовсе не мстительностью или интриганством.

Россия с человеческим лицом

Горбачёв вернул миру правильный образ России — страны, которой интересней развиваться, думать, строиться, нежели натравливать одну половину народа на другую. Ложь, что при Горбачёве Россию презирали и разводили, как лоха.

При Горбачёве Россия стала страной мечты, туда стремились, её обожали — иное дело, что Ельцин довольно скоро стал навязывать совсем иной образ, вернулся к пресловутому медведю, который сейчас смирен и кажется униженным, но легко может сорваться в своё обычное состояние тоскливой озлобленности. При Горбачёве мир наблюдал Россию с человеческим лицом.

Многие шестидесятники — Ким, Вознесенский, Аксёнов — называли его человеком своего поколения и близких убеждений: вроде бы и номенклатурщик, но дитя ХХ съезда, и главное — мечтает о стране, где у людей больше объединяющего, нежели разделяющего; где работать, растить детей и строить будущее интересней, чем доносить и расправляться.

Таких людей в сегодняшней России мало, слишком активно в последние двадцать лет растили других, но поколение, взрослевшее при Горбачёве, всё-таки есть. Именно оно сделало тут всё, чем можно гордиться, и почти всё, чем можно пользоваться.

Нелёгкий выбор

У всякого властителя есть выбор — потакать лучшему или худшему в подданных. Первое, пожалуй, рискованно, ибо это требует усилий, роста, какой-никакой стратегии. Второе гораздо проще — знай способствуй деградации, которая всегда осуществляется легко и даже радостно. Ни один российский реформатор не получил благодарности от подданных: Хрущёва сняли, Горбачёва сместили, Александра II взорвали. Видимо, людям больше нравится пугать весь мир и собственных детей. Правда, пользуются они при этом всё равно той самой свободой и открытыми границами, которые дал Горбачёв.

Я, впрочем, не склонен переоценивать его добрые намерения: он собирался максимум несколько смягчить абсурд позднего СССР. Заслуга его в том, что он не стал ломать об колено ход истории: иногда не мешать — совершенно достаточно.

И конечно, он просто хороший человек. Любил — и до сих пор любит — жену. Не получает наслаждения от власти. Умеет слушать и честно отвечать. Когда-нибудь Россия будет ассоциироваться в первую очередь с лучшими человеческими качествами, иначе её народ элементарно не выжил бы: доброта, взаимопомощь, любовь и уважение к детям, любознательность, творческий потенциал — всё это наше и останется нашим. Просто сегодня это не очень востребовано. Но, как уже показал своим примером Горбачёв, жить в России надо долго.

Постараемся научиться у него хотя бы этому. Ведь чтобы жить долго и счастливо, надо прежде всего не получать удовольствия от всякой мерзости и посильно помогать Богу. Это вовсе не так трудно, как кажется.