Дмитрий Быков // «Собеседник», №9, 10–16 марта 2021 года
Интернет как мораль
Термин «мораль», введённый Цицероном, означает «общепринятые нормы», и ничто в мире не меняется так быстро, как эти общепринятые нормы.
«На интернет должны распространяться все те же правила, которые применяются и применялись до сих пор. Я имею в виду прежде всего нормативную базу и морально-этические нормы, которые всё человечество выработало на протяжении тысячелетий»,— сказал Владимир Путин во время дискуссии об искусственном интеллекте. Но эти слова ничего не значат, поскольку нормативной базы, выработанной тысячелетиями, не существует. По меркам XVI века нормой были публичные сожжения ведьм, по меркам Варфоломеевской ночи — массовые убийства инаковерующих, по меркам ХХ века — высылки целых народов, геноцид, концлагеря, а кое-где практиковался каннибализм. Особенно быстро «общепринятые нормы» меняются в России, где смена власти стремительно приводит к обесцениванию вчерашних добродетелей.
Скажу больше: сам термин «новая этика» введён юнгианцем Эрихом Нойманном в 1949 году, когда оказалось, что нормы и правила большинства поразительно легко становятся людоедскими. Большинство в фашистской Германии творило и одобряло такие вещи, что этнос, по сути, перестал существовать — на его месте выросло что-то новое. Так что мораль регулируется не логикой большинства и не пожеланиями власти, а также не выслугой лет. Множество правил, освящённых именно тысячелетиями, сегодня ничего не значат. А интернет сегодня как раз и есть мораль — то есть срез тех самых общественных представлений о допустимом. Никто им не управляет, никто ничего не навязывает, расцветают все цветы. И выясняется, что сегодняшний человек по своей природе весьма склонен к травле и улюлюканью, но на всякую травлю есть свои возражающие, полное инакомыслие недостижимо; люди одинаково охотно включаются в какой-нибудь шейминг и блейминг — но с такой же готовностью скидываются на больных, утешают одиноких или ищут врача, работу, сиделку для обездоленных. Интернет полон ненависти — но и солидарности, сплетен — но и рецептов, жалоб — но и утешений; люди весьма терпимы к разнообразным проявлениям авторитаризма (их хватает везде), но и друг к другу тоже. Словом, в нерегулируемом человеческом сообществе гораздо больше разума и милосердия, чем в представлениях и действиях стареющих спецслужбистов с их вечной манией контролировать всё на свете. Как бы ни был временами противен интернет, тоталитаризм страшнее — и, главное, вреднее для психики.
Скажу больше: сам термин «новая этика» введён юнгианцем Эрихом Нойманном в 1949 году, когда оказалось, что нормы и правила большинства поразительно легко становятся людоедскими. Большинство в фашистской Германии творило и одобряло такие вещи, что этнос, по сути, перестал существовать — на его месте выросло что-то новое. Так что мораль регулируется не логикой большинства и не пожеланиями власти, а также не выслугой лет. Множество правил, освящённых именно тысячелетиями, сегодня ничего не значат. А интернет сегодня как раз и есть мораль — то есть срез тех самых общественных представлений о допустимом. Никто им не управляет, никто ничего не навязывает, расцветают все цветы. И выясняется, что сегодняшний человек по своей природе весьма склонен к травле и улюлюканью, но на всякую травлю есть свои возражающие, полное инакомыслие недостижимо; люди одинаково охотно включаются в какой-нибудь шейминг и блейминг — но с такой же готовностью скидываются на больных, утешают одиноких или ищут врача, работу, сиделку для обездоленных. Интернет полон ненависти — но и солидарности, сплетен — но и рецептов, жалоб — но и утешений; люди весьма терпимы к разнообразным проявлениям авторитаризма (их хватает везде), но и друг к другу тоже. Словом, в нерегулируемом человеческом сообществе гораздо больше разума и милосердия, чем в представлениях и действиях стареющих спецслужбистов с их вечной манией контролировать всё на свете. Как бы ни был временами противен интернет, тоталитаризм страшнее — и, главное, вреднее для психики.