Дмитрий Быков // «Собеседник», №28, 28 июля — 10 августа 2021 года
рубрика «Приговор от Быкова»До мышей
В «Новом издательстве» вышла книга «Россия-2050: утопии и прогнозы». Виден ли свет в конце тоннеля?
Главный редактор — Михаил Ратгауз, участники — чуть ли не все ведущие социологи, экономисты и футурологи России. 600 страниц. Вложен огромный труд. Читать тягостно, и не потому, что прогнозы мрачны или стилистика чересчур наукообразна,— нет: от бесчисленных антиутопий (и даже утопий) девяностых и начала нулевых этот том отличается прежде всего полной своей бессодержательностью, печальной вынужденностью. Особенно же грустно, что никто из авторов не в силах выдумать для России решительно ничего нового.
Основных выводов три.
Это очень стабильная конструкция. Ибо главная мораль всякой футурологии предельно проста: ухудшаться может либо жизнь, либо качество населения. Если панически бояться любых перемен — придётся мириться с тем, что население выродится. Ресурс этого вырождения практически бесконечен, а уровень, обозначенный в названии,— отнюдь не предел.
Основных выводов три.
1. Быть может всё. И это не только расширяет границы авторского воображения, но и обессмысливает само прогнозирование.
2. С населением России можно сделать всё что угодно. У остального мира с готовностью к сопротивлению тоже обстоит не очень хорошо, так что любая диктатура может творить со своим населением и ближайшими соседями что угодно — лишь бы дальше не лезла. Мир поделён на зоны влияния, и то, что будет происходить в остальном мире, Россию практически не затронет. Время научилось обтекать тех, кто не хочет плыть в его потоке. (Это будущее мира на ближайший век, до новой глобальной технической или биологической революции.)
3. Вячеслав Володин был глубоко прав: нет Путина — нет России. При этом как будут звать Путина — совершенно неважно. Единственным условием существования России является сохранение её в нынешних границах, при нынешнем стиле управления, с нынешним уровнем государственной лжи и частных свобод. Любое нарушение — в плюс или в минус — приведёт к катастрофическим последствиям, обрушению всей конструкции: нельзя давать свободы, но массовые репрессии и запрет на выезд тоже нельзя. Россия может быть путинской или никакой, на перемены у неё нет ресурса, но быть путинской — то есть ресурсной, умеренно изолированной, словесно агрессивной — она может бесконечно долго. А для желающих жить иначе — то есть именно жить, а не бесконечно вариться в одном и том же соку — будет выход: бежать. Потому что варианта два: либо так, либо никак.
2. С населением России можно сделать всё что угодно. У остального мира с готовностью к сопротивлению тоже обстоит не очень хорошо, так что любая диктатура может творить со своим населением и ближайшими соседями что угодно — лишь бы дальше не лезла. Мир поделён на зоны влияния, и то, что будет происходить в остальном мире, Россию практически не затронет. Время научилось обтекать тех, кто не хочет плыть в его потоке. (Это будущее мира на ближайший век, до новой глобальной технической или биологической революции.)
3. Вячеслав Володин был глубоко прав: нет Путина — нет России. При этом как будут звать Путина — совершенно неважно. Единственным условием существования России является сохранение её в нынешних границах, при нынешнем стиле управления, с нынешним уровнем государственной лжи и частных свобод. Любое нарушение — в плюс или в минус — приведёт к катастрофическим последствиям, обрушению всей конструкции: нельзя давать свободы, но массовые репрессии и запрет на выезд тоже нельзя. Россия может быть путинской или никакой, на перемены у неё нет ресурса, но быть путинской — то есть ресурсной, умеренно изолированной, словесно агрессивной — она может бесконечно долго. А для желающих жить иначе — то есть именно жить, а не бесконечно вариться в одном и том же соку — будет выход: бежать. Потому что варианта два: либо так, либо никак.
Это очень стабильная конструкция. Ибо главная мораль всякой футурологии предельно проста: ухудшаться может либо жизнь, либо качество населения. Если панически бояться любых перемен — придётся мириться с тем, что население выродится. Ресурс этого вырождения практически бесконечен, а уровень, обозначенный в названии,— отнюдь не предел.