Дмитрий Быков: Особенности национальной смерти
Есть люди, воплощающие дух времени, выражающие его даже против воли – с абсолютной наглядностью.
Александр Рогожкин в 90-х снимал разоблачительное кино («Караул», «Блокпост»), прикасался к язвам истории («Чекист»), осваивал трагикомедию («Акт»), но во всех этих фильмах чувствовалась трагическая растерянность. Как говорил он сам: «Мы как-то очень быстро и естественно стали жить в пространстве без названия. Может быть, только привычка длительного существования в мистическом пространстве помогает сохранить равновесие и смутное сознание реальности своего бытия». Искусствовед по первому образованию, он замечательно все понимал про себя и людей.
Потом он начал снимать жанровое кино – всякие «Особенности национальной» (охоты, рыбалки, политики), первый сезон «Улиц разбитых фонарей»: все это очень профессионально и остроумно. Потом – «Кукушку»: опыт создания новой национальной мифологии, в том числе военной. А дальше снимал все меньше, перешел на короткометражки; после самоубийства жены ушел в десятилетнее затворничество. И вот теперь умер. Он всегда точно улавливал дух времени – и страна в девяностые пыталась заново себя понять, и расчесывала язвы, и утрачивала почву под ногами, а потом пыталась заново построить себе образ, но довольно быстро оставила эти попытки. Некоторое время пыталась забыться, потом замолчала, а вот теперь...
Посмотрите на судьбы людей, начинавших вместе с Рогожкиным: многие не дожили до шестидесяти, другие замолчали, почти никто не сказал главного слова. Одних подкосило безденежье, других – цензура, третьих – исчезновение зрителя, с которым можно было контактировать. Это молчание и постепенное исчезновение самой перспективной, зрелой прослойки – не только в кинематографе, во всем русском искусстве – красноречивей всего говорит о том, что с нами случилось. И кстати, художников вполне успешной судьбы вроде Федора Бондарчука тоже придется включить в этот ряд: ни одно обещание не исполнено. Сколько было имен, и каких! Но в отравленной атмосфере искусство гибнет, сколько ни успокаивай себя заклинаниями о поднятии с колен.
Молчание Рогожкина было одним из самых важных высказываний последних десяти лет. У серьезного художника всегда так. Он и молча умудряется все сказать за всех.
