Дряхлеющий колосс: почему Германия теряет позиции в мире

Представляя благополучную жизнь в Евросоюзе, в первую очередь видят Германию. Страна долгие годы оставалась символом достатка и уверенности в завтрашнем дне, а также ключевым игроком европейской политики. Однако реальная ситуация в последние несколько лет указывает, что «немецкая сказка» вот-вот закончится, и обусловлено это проблемами, которые уходят корнями еще в XX век.

Историк Александр Свистунов, автор Telegram-канала Lace Wars, в своей статье для ФАН рассказывает о том, что происходит с Германией.

На протяжении большей части немецкой истории как таковой Германии не существовало. Почти все немецкие города имеют в прошлом моменты, когда они были ядром небольшого германского королевства — и все это задолго до объединения немецкого народа в образование, которое мы сегодня называем Германией. Каждый из них представлял собой независимую политическую фигуру в зыбком болоте тысячелетней истории Священной Римской империи, часто вступая в союзы друг с другом или с негерманскими державами, чтобы вместе воевать против других немецких княжеств. Только самое успешное из этих немецких государств — Пруссия, сильно милитаризованное государство, зародившееся на северо-восточных землях Германии, — на определенном этапе своего развития стала заметным политическим игроком в тогдашней Европе.

Такой прогресс и независимость радикально повлияли на развитие немцев. Приход промышленных технологий на немецкие земли в 1840-х и 1850-х годах нашел благодатную почву в десятках передовых городов, которые могли интегрировать все эти технологии одновременно. И первое, что сделали эти города-государства – это проложили железных дорог для связи друг с другом. Именно немецкая индустриализация сделала объединение Германии не только возможным, но и неизбежным. Слияние процессов индустриализации и объединения в Германии сформировало Европу на следующие несколько десятилетий, а также обозначило вызовы, с которыми сталкивается Германия сегодня.

Самая большая проблема современной Германии — демографическая. Когда Германия индустриализировалась, вся страна сделала это одновременно, то есть она также одновременно урбанизировалась. Как следствие, рождаемость начала падать сразу во всех немецких землях. И этот процесс никогда не прекращался. Рождаемость может время от времени повышаться во время экономического бума, но поскольку большинство немцев живут в стесненных условиях, у семей не всегда есть возможность завести даже второго ребенка, не говоря уже о третьем. Два ребенка – это необходимый минимум для воспроизводства населения в том же количестве, в котором оно существует.

Единственное, что побуждает людей заводить больше детей, — это наличие больше места для жизни. Вот почему бум рождаемости в Германии произошел в период, который немцы по понятным причинам не любят обсуждать: эпоху Третьего Рейха, когда Германия была занята аннексией своих соседей и физически увеличивалась. Поражение Германии во Второй мировой войне привело к сокращению ее фактической площади примерно на четверть. Правительства, утвердившиеся после войны в соседних государствах, изгоняли немцев, проживающих на бывших владениях Рейха. Послевоенные немецкие власти почти повсеместно поселили этих изгнанников, которые составляли около 18% населения Западной и Восточной Германии вместе взятых, в городских квартирах, предоставлявших ограниченное пространство для проживания.

Современная немецкая социальная стабильность основана на щедрой, нерушимой системе государственных услуг. Германия смогла себе это позволить благодаря особенности своей демографической структуры. И в Восточной, и в Западной Германии между 1955 и 1965 годами наблюдался короткий бэби-бум. Это поколение работало и платило налоги в течение десятилетий, и в 2010-х годах наступил пик его заработка и уплаты налогов, что привело к перенасыщению бюджета Германии.

У немецких «бумеров» в среднем было не так много детей, что ограничивало расходы на такие услуги, как начальное образование и уход за детьми. Вместо этого государство направляло сбережения на товары с добавленной стоимостью, такие как высшее образование и инфраструктура. Около восьми миллионов немцев погибли в двух мировых войнах, что практически выкосило группы населения, которые достигли бы пенсионного возраста в 1970-х, 1980-х, 1990-х и 2000-х годах. Высокие налоговые поступления, а также сравнительная молодость населения и небольшое количество иждивенцев во многом стали основой «немецкого экономического чуда», но этот золотой век высоких налоговых поступлений и низких государственных выплат подходит к концу.

Почти бездетное поколение немецких «бэби-бумеров» (тех, кто родился между 1955 и 1965 годами) выходит на пенсию в 2020-х годах, создавая коллапс производственных мощностей, коллапс налоговых поступлений, коллапс потребления и провоцируя взрывной рост государственных расходов на пенсии и здравоохранение. Уже к 2030 году молодое поколение, начинающее свою трудовую деятельность, будет вдвое меньше, чем выходящее на пенсию поколение «бумеров». В любой нормальной стране это будет означать экономический и социальный крах.

Стремление к эффективности и качеству, столь важное для немецкой идентичности, обходится недешево. Например, создание первоклассных образовательных, промышленных и инфраструктурных систем стоит больших денег. Местные и региональные правительства Германии пытаются использовать частные сбережения для финансирования общественных целей, оставляя мало финансовых ресурсов для развития культуры, ориентированной на потребление. Высокое производство в совокупности с низким потреблением приводит к экспорту образовавшейся разницы.

Германская империя в конце XIX века могла поглощать собственную продукцию, потому что тогда она находилась на стадии индустриализации. Но уже в первые годы XX века более половины населения покинуло свои крестьянские хозяйства, что сделало Германию первой в мире страной с преимущественно городским населением. Сочетание перепроизводства и последующих торговых санкций (запретов на сбыт в недружественные государства) привело к череде рецессий, обвалов цен и экономических потрясений. Европейская межгосударственная конкуренция — уже политическая — приобрела черты экономической борьбы. Было лишь вопросом времени, когда она перерастет в стратегическое противостояние.

Первое из этих стратегических столкновений — Первая мировая война — закончилось поражением Германии и положило начало Великой депрессии, и больше всех от нее пострадала именно Германия. В американский фольклор прочно вошли истории о горожанах, которые возвращались на фермы, чтобы работать на земле в самые тяжелые годы Великой депрессии. В Соединенных Штатах, с их низкой плотностью населения, где большинство людей были горожанами только в первом или втором поколении, это имело смысл. Но не в Германии, где большинство людей десятилетиями жили в городах. Единственное, что немцы могли сделать, чтобы снизить расходы, это заводить меньше детей. Или не заводить их вовсе.

Объединение Германии после окончания Холодной войны было важнейшим событием в немецкой истории, но это не значит, что у него не было побочных эффектов. Новое национальное правительство постановило, что стоимость бывших западно- и восточногерманских валют будет в целом уравнена, несмотря на то, что Восток оказался менее развитым в промышленном плане. Это была попытка сохранить сбережения бывших «осси», восточных немцев, однако это также подорвало конкурентоспособность экономики восточных областей Германии. Что в свою очередь, опосредованно сказалось и на рождаемости.

Быстро сокращающееся население трудоспособного возраста, которое платит все более высокие налоги для поддержки постоянно растущего числа пенсионеров, означает, что и без того слабая способность Германии поглотить продукцию собственного производства неуклонно ослабевает. Для немцев как никогда важно иметь доступ к рынкам сбыта для своих товаров. Крупнейшим экспортным товаром Германии в стоимостном выражении являются автомобили: 80% автомобилей, которые немцы производят дома, продаются за пределами Германии.

Хотя немногие страны Европы имеют столь же удручающую демографическую картину, какую мы можем наблюдать в Германии, у многих членов ЕС существуют схожие проблемы. Европа достаточно «состарилась», и уже не может поглотить экспорт из Германии. Кроме того, Евросоюз был бы экономически неспособен выполнять эту роль — даже в том случае, если бы располагал здоровой демографией.

Существенная часть Старого Света в период с 2006 по 2015 год переживала рецессию, и во многом это вина Германии. Именно немцы предоставили большую часть финансовой помощи, необходимой для спасения несостоятельных членов Евросоюза, таких как Греция, Португалия или Болгария, и Берлин потребовал от них гарантий экономии бюджета. Жесткая экономия, навязанная Германией, подорвала потенциал роста экономик этих стран и, как следствие, способность Европы поглощать немецкие товары.

Мир привык образу Германии — станового хребта Евросоюза. Однако теперь этот хребет с каждым годом все хуже и хуже способен выдерживать эту ношу. 2022 год принес рекордный дефицит немецкого бюджетаза почти 30 лет — и что хуже, этот дефицит уверенно растет последние три года. Все ближе тот день, когда Берлин не сможет подкреплять целостность ЕС своими деньгами, и тогда начнется очень интересное время.