Вырос мой цветочек: дамский роман о свадебном платье Елизаветы II
В романе канадской писательницы Дженнифер Робсон «Платье королевы» две простые трудолюбивые девушки — англичанка и француженка — работают вышивальщицами у знаменитого кутюрье Нормана Хартнелла, одевающего сливки общества и королевскую семью. В 1947 году дизайнер получает заветный заказ на свадебное платье принцессы Елизаветы, то есть нынешней английской королевы. Эта интригующая завязка дает ход роману о жизни трудящихся дам середины прошлого века, плавно переходящему в современную love story. Критик Лидия Маслова представляет книгу недели — специально для «Известий».
Дженнифер Робсон
Платье королевы
Москва: Inspiria, 2021. — Пер. с английского С. Торы. — 384 с.
Действие книги переключается между послевоенным Лондоном, где готовится свадьба, и Торонто 2016-го, где живет внучка английской героини, мало рассказывавшей о себе потомкам и почему-то утаившей, что она вообще имела отношение к пресловутому платью. После смерти бабушки внучка обнаруживает адресованную персонально ей коробочку с расшитыми бисером лоскутами и отправляется в Лондон, чтобы разузнать подробности своей семейной истории. А заодно и познакомиться с молодым интересным профессором истории — внуком бабкиной французской подруги и коллеги, второй главной героини романа.
От «Платья королевы» не стоит ждать каких-то остроумных и оригинальных социально-психологических наблюдений или обсуждения острых тем, вроде классового неравенства. Автор с изяществом белошвейки обходит подобные щекотливые вопросы, вкладывая в уста представительниц низших классов уважение к тяжелому труду правителей:
Автор цитаты
«И не важно, какая жара стоит на улице, как сильно они устали и как у них болят ноги, им придется натягивать улыбки и притворяться, будто нет ничего более захватывающего, чем перерезать ленточку и объявлять, что в крошечном городке на задворках мира теперь есть мост или парк, названный в честь их отца. Если это не работа, то что тогда? Я бы ни за какие деньги не поменялась с ними местами...»
Пожалуй, лучше всего в романе раскрыта тема цветочков, как живых, так и вышитых. Именно с цветами связаны самые глубокие переживания и воспоминания героинь, сентиментального или восторженного характера. Да и самый важный «текст», который нанесен на заглавное платье — это цветочный орнамент, расшитый жемчугом и стразами. Он как бы несет настрадавшемуся за войну британскому народу ободряющее послание: ничего, что пока голодно и холодно, да и ткани для платьев распределяются по купонам, но вот принцесса замуж выходит, а там и у вас, девочки, жизнь наладится.
Помимо декоративных растений сквозь «Платье королевы» проходит еще одна красная нить — тема еды. У француженки, во время войны хлебнувшей лиха ввиду еврейского происхождения, есть своеобразная эмблема семейного счастья — «бабушкина пятничная курица», с которой она впервые решает попробовать себя в кулинарии. А когда у каждой из девушек заводится ухажер, они начинают много ходить по ресторанам. При этом автор, видимо, взыскательная гурманка, не упускает случая как бы от лица французской героини пнуть английскую кухню: «Английские десерты почти так же ужасны, как английский хлеб».
Но и в Лондоне ловкий гастроном найдет чем поживиться. Одна из лучших сцен в романе посвящена поеданию устриц и вышла едва ли не более жуткой, чем даже сцена изнасилования:
Автор цитаты
«Он занес над одной раковиной странные щипцы, и Энн увидела, что в них зажата долька лимона. Устрица задрожала, когда на нее попал лимонный сок. Должно быть, у Энн вырвался тихий возглас, потому что Джереми посмотрел на нее и улыбнулся»
Оригинальное название книги The Gown издатели русского перевода дополнили указанием на королеву по понятным маркетинговым соображениям, но следы первого, не столь зазывного варианта можно обнаружить в финальных благодарностях. «В ходе исследований для книги "То самое платье" (sic! — "Известия") я опиралась на материалы ряда библиотек, архивов и музеев», — пишет Робсон, перечисляющая немало солидных культурных и научных учреждений. Удивительно, что всё это прилежное корпение в анналах дало на выходе такой скромный в информационном смысле результат. В романе нет почти ничего такого, что нельзя было бы моментально найти в интернете, вбив в поисковую строку «свадебное платье Елизаветы» и кликнув по первой же ссылке на любознательного блогера, интересующегося историей костюма.
Именно это в какой-то момент и проделывает канадская внучка: «Хизер открыла браузер и напечатала "вышивка на свадебном платье королевы Елизаветы" в строке поиска. На экране появились десятки фотографий: цветы-звезды, расшитые жемчугом, распустившиеся розы, нежные колосья пшеницы».
В финале Дженнифер Робсон благодарит тех, кто поделился с ней «знаниями о деталях королевской свадьбы», хотя что это за эксклюзивные детали, трудно сказать. Например, история о том, что в день свадьбы у принцессы сломалась диадема, довольно широко известна. Правда, в романе можно преподнести ее с потрясенными ахающими интонациями: «Раскололась надвое прямо на голове у принцессы!» и причитаниями второстепенных персонажей: «— Боже правый, — пробормотала Бетти». Одна из вышивальщиц пытается посмотреть на свадьбу вживую, хотя бы издали, но поскольку желающих поглазеть очень много, героиня не может ничего толком разглядеть и довольствуется саундтреком. Ну, хоть марш Мендельсона как следует послушала: «Снова фанфары, и вот, наконец, светлые и радостные аккорды марша Мендельсона. Он всё длился и длился, пока не стал действовать на нервы...»
Впрочем, одна не совсем тривиальная подробность в этой швейной эпопее все-таки встречается — маленькая «секретная» деталь цветочного орнамента, две веточки вереска, приносящие удачу, которые одна из героинь потихоньку присобачивает на платье принцессы, возможно, так и не узнавшей об этом. Не исключено, что эта подробность просто является плодом, точнее, робким побегом художественной фантазии Робсон, в целом не позволяющей себе особых вольностей и отступлений от стандартных лекал дамского романа. А к этому чувствительному жанру «Платье королевы» принадлежит в гораздо большей степени, чем к роману историческому.
Тут в центре внимания прежде всего взаимодействия между полами (по старинке двумя, а не 155-ю), переглядывания и прикосновения, романтические надежды и разочарования. Не отнесешь «Платье...» и к производственной драме, из которой можно было бы почерпнуть секреты вышивального мастерства. В одном из эпизодов можно отметить как ноу-хау использование луковой шелухи вместо кальки для переноса рисунка на ткань, но в целом представление о работе вышивальщиц сводится к тому, что им не обойтись без ниток, иголок и ножниц.
Вероятно, книге Дженнифер Робсон больше подошло бы в качестве названия даже не «То самое платье», а совсем невозмутимое «Платье как платье», если учесть, насколько банально в романе выписан исторический фон, как невыразительна бытовая фактура, ну и в конце концов, как неумолимо в третьем тысячелетии уходит в прошлое помпезный блеск британской монархии да и сама идея свадьбы как важнейшего сакрального события в женской жизни.