Белград не отречется от Косово ради вступления в ЕС — депутат парламента Сербии

Глава парламентского комитета по Косово и Метохии рассказал о переговорах Белграда и Приштины.

В Брюсселе состоялся очередной раунд переговоров Белграда и Приштины, в ходе которого косовский «премьер-министр» Альбин Курти откровенно саботировал диалог, отказываясь признавать ранее достигнутые договоренности и настаивая исключительно на признании Сербией самопровозглашенной Республики Косово. Сербская сторона считает, что таким поведением албанцы стремятся спровоцировать ее выход из переговорного процесса, переложив таким образом ответственность за срыв переговоров на официальный Белград. Сербия, при этом, выполнила все ранее взятые на себя обязательства — в отличие от косовских властей.

Милован Дрецун, депутат Народной Скупщины Сербии и глава парламентского Комитета по Косово и Метохии, в эксклюзивном интервью специальному корреспонденту международной редакции Федерального агентства новостей на Балканах рассказал о двойных стандартах Запада по отношению к Белграду и Приштине, участившихся случаях нападений со стороны албанцев, тяжелом положении сербского народа в крае и о проектах создания «Великой Албании» и так называемого «Зеленого коридора», который должен объединить территории, населенные мусульманами.

ФАН: Как возможно вести переговоры с Приштиной, которая отказалась выполнять свои обязательства согласно ранее подписанным соглашениям и настаивает исключительно на признании со стороны Белграда?

Милован Дрецун: Альтернативы переговорам не существует. Если они не ведутся — увеличивается риск столкновений. Только переговоры могут улучшить положение сербского народа и обеспечить его безопасность в Косово и Метохии. И мы это уже наблюдали: когда нет диалога в Брюсселе, когда нет прогресса в переговорах — увеличивается количество этнически мотивированных нападений на сербский народ в Косово. Сербия нацелена на мирное решение косовской проблемы. Мы считаем, что диалог с Приштиной является единственным возможным способом достичь приемлемого для обеих сторон решения.

К сожалению, мы не видим адекватных визави на приштинской стороне. Приштина — непредсказуемая сторона переговоров. Непредсказуемая в том смысле, что с ними нельзя серьезно разговаривать, решать проблемы, достигать каких-то договоренностей, компромиссов — и быть уверенными, что эти договоренности будут реализованы. Но другого варианта у нас нет.

Мы не желаем позволить Приштине нас спровоцировать на то, чтобы мы прекратили диалог, ведь в таком случае ответственность ляжет на нашу сторону. В первую очередь это бы ухудшило положение сербского народа в Косово и Метохии, стало дополнительной угрозой для его безопасности, и дало Приштине возможность делать шаги в направлении объединения Косово и Албании. Мы этого не желаем — как не желаем и вступать в конфликт с влиятельными странами Запада. Мы стремимся к диалогу, однако поведение Приштины закрывает возможности для любого компромисса.

Приштина намеренно создает провокации на встречах на высоком уровне. Особенно Альбин Курти делает все, что в его силах, чтобы сделать диалог невозможным. При этом он не готов взять на себя ответственность и выйти из переговорного процесса — но стремится спровоцировать на это Белград. Несмотря на то, что всем очевидно, что поведение Приштины неконструктивно, что она стремится прекратить диалог — мы считаем, что на данный момент это единственно возможный для нас путь, который может привести к достижению договоренностей по ключевым вопросам.

— Почему Брюссель и Вашингтон закрывают глаза на столь безответственное поведение албанской стороны (а иногда даже его поддерживают), при этом оказывая давление на Сербию, вынуждая брать на себя обязательства и выполнять их вопреки своим интересам?

— Не следует забывать, что именно США с европейскими союзниками и создали это квазигосударство «Республика Косово». Нереалистично ожидать, что они внезапно изменят свою позицию и начнут критиковать Приштину, возлагая на албанскую сторону ответственность за деструктивное поведение приштинских политиков. До этого, к сожалению, пока далеко.

Однако с помощью хорошо позиционируемой политики в стремительно меняющемся мире, нам удалось установить и укрепить двустороннее партнерство с самыми влиятельными странами Запада, на которых лежит большая часть ответственности за создание так называемой «Республики Косово». В результате укрепления двусторонних отношений, и нашего уверенного движения по европейскому пути — и США, и Брюссель, и многие другие западные страны хотя бы отчасти уважают наши интересы и время от времени оказывают давление на Приштину, когда она отказывается выполнять свои обязательства.

Напомню, что когда Альбин Курти был у власти в предыдущий раз, Ричард Гренелл (специальный представитель Дональда Трампа по переговорам Белграда и Приштины. — Прим. ФАН) инициировал новые выборы, на которых сменилось руководство страны. Был отменен введенный ранее 100% налог на продукцию, ввозимую из Сербии, и продолжение диалога стало возможным. Сейчас Курти занял должность премьер-министра. Он считает, что обладает мощной поддержкой албанцев в Косово и Метохии, что дает ему право вести себя таким образом — саботировать диалог, выдвигая заведомо неприемлемые для Белграда требования.

При этом и Вашингтон, и Берлин, и Брюссель указывают ему на необходимость выполнять взятые ранее обязательства, особенно по вопросу формирования Сообщества сербских муниципалитетов (согласно Брюссельским соглашениям 2013 года. — Прим. ФАН), что он упорно отказывается реализовывать. Так называемый посол США в Приштине советовал ему смотреть в будущее, а не угрожать Сербии исками за геноцид с требованиями выплатить репарации.

Складывается впечатление, что оказываемого на Приштину давления недостаточно, чтобы заставить Курти вести себя политически рационально, и он продолжает в том же духе. Я считаю, что Брюссель мог бы реагировать намного активнее. А он ведет себя, как сказали бы китайцы — как «тигр без зубов»: на словах осуждает поведение Приштины, но не предпринимает никаких мер. Как посредник в диалоге между Белградом и Приштиной, Брюссель мог бы принудить Курти, во-первых, к формированию Сообщества сербских муниципалитетов, а во-вторых, вести себя на переговорах политически рационально, чтобы были наконец достигнуты договоренности.

Своим поведением Курти делает невозможным достижение договоренностей. Безусловно, Брюссель мог бы ясно и однозначно заявить, кто именно виноват в отсутствии прогресса в переговорах. Очевидно, что это Приштина. И в Вашингтоне это могли бы признать. Хотя, очевидно, нереально ожидать, что на косовское квазигосударство будут оказывать давление его же создатели. Сложившаяся ситуация достаточно сложная, но мы используем любую возможность для достижения хотя бы некоторых договоренностей.

— С каким давлением со стороны Запада сталкивается Сербия на переговорах по косовскому вопросу?

— Запад, особенно США, сейчас изменил свою политику в отношении Сербии. Сам Курти недавно заявил, что окончательно понял: во-первых, Александр Вучич не признает квазигосударство «Республику Косово», а во-вторых — что он ожидал, что администрация Байдена продолжит идти тем же путем, что и администрация Клинтона.

Это означает, что он не хотел признавать Вашингтонское соглашение о нормализации экономических отношений, подписанное в Вашингтоне при администрации Трампа. Однако, позднее стало очевидно, что Вашингтон продолжает поддерживать это соглашение, и что Курти ошибся в расчетах.

Но давление на Белград сохраняется. Мы наблюдаем, что США, Турция и другие страны сейчас не только активно лоббируют признание так называемой «Республики Косово» рядом государств, которые ранее отказывались это делать, но и продвигают ее как будущего члена некоторых международных организаций. Мы наблюдаем усиление давления на Сербию с помощью принятия в соседних странах резолюций о «геноциде» в Сребренице (которого на самом деле не было), увеличение количества нападений на сербский народ в Косово и Метохии, что для Белграда особенно чувствительно.

Все это — разновидности давления, которые, полагаю, исходят из единого центра. К тому же, достаточно уже того давления, что самая мощная сверхдержава в мире, США, открыто выражает свою позицию: президент Байден, поздравляя Сербию с днем государственности, требует при этом от нас признания Косово как государства. В то же время, пока США и Запад в целом — не идут дальше этого. Они весьма осторожно действуют в сложившейся геополитической ситуации, в пересечении интересов Америки, России, Китая и ЕС на Балканах. Зная, что Сербия является важнейшей страной в регионе, Запад сейчас отказался от открытого политического давления, чаще оказывая его опосредованно — например, навязывая соседним странам, в частности, Греции, признание независимости Косово. Мы ощущаем это давление, однако сейчас оно остается в границах терпимого, и может быть нейтрализовано нашим конструктивным подходом в диалоге с Приштиной.

— Как отличается подход к решению косовской проблемы новой администрации Байдена от предыдущей администрации Трампа?

— Подход администрации Байдена к проблеме Косово еще четко не определен. Конечно, позиция новой администрации абсолютно идентична подходу администрации Трампа: мол, Косово — независимое государство, это вопрос решенный, и Сербия должна это признать. Однако люди в администрации Байдена в какой-то момент поняли, что Белград ни за что не согласится признать Косово, и если они продолжат настаивать — и двусторонние отношения, и диалог с Приштиной окажутся в мертвой точке.

Поэтому они решили посвятить себя решению тех вопросов, вокруг которых возможно достичь договоренностей: это вопрос пропавших без вести, возвращение переселенцев, имущественные вопросы, экономическое сотрудничество. Они настаивали на этом, и потому был подписан договор об экономическом сотрудничестве. В Вашингтонском соглашении Трамп отодвинул на задний план ожидаемое признание со стороны Белграда, а на первый план выдвинул вопросы, по которым можно договориться. Посмотрим, каким путем пойдет Байден.

Новая администрация приняла Вашингтонское соглашение, подписанное при Трампе, и выступает за укрепление двусторонних отношений и экономическое сотрудничество. Согласно последнему отчету Госдепартамента, инвестиционный климат в Сербии весьма благоприятный. Заявленный приход американской «Корпорации по финансированию международного развития» (DFC) также открывает возможности для развития сотрудничества. В сфере безопасности мы сотрудничаем через Национальную гвардию Огайо. Я бы сказал, что мы развиваем политические отношения, используя наши исторические связи — например, благодаря Николе Тесле и другим известным сербам. Мы наблюдаем, что США все же стремится двигаться другим путем, не оказывать прямое и открытое давление и шантажировать Сербию, по крайней мере на данном этапе. Ведь в США отдают себе отчет в том, насколько важное геополитическое положение Сербия занимает в регионе, а также в стратегическом партнерстве Белграда с Россией и Китаем. Итак, США демонстрируют в какой-то мере уважение наших национальных и государственных интересов, но это не означает, что они откажутся от поддержки квазигосударства «Республики Косово» — это очень большое препятствие в развитии двусторонних отношений.

— Возможно ли вступление Сербии в ЕС, если от Белграда за это потребуют официального признания независимости Косово? К тому же глава европейской дипломатии Жозеп Боррель недавно заявил, что признание «геноцида» в Сребренице также будет одним из условий для вступления в Евросоюз.

— Да, мы на пути к вступлению в ЕС, но мы не желаем в процессе евроинтеграции отрекаться от своих государственных и национальных интересов. Мы будем максимально их защищать, как это делают и другие страны. Что касается якобы «геноцида» в Сребренице — позиция нашего государства, огромного большинства наших граждан и всего сербского народа совершенно ясна. Там совершено военное преступление, но никакого «геноцида» не было. И по вопросу Косово мы ясно обозначили свою позицию. Если нам выдвинут условие признать косовское квазигосударство ради членства в ЕС — мы откажемся.

Надеемся, до этого не дойдет. Поэтому и ведем переговоры. Есть достаточно времени для достижения между Белградом и Приштиной соглашения, моделирующего будущее нашего южного края и открывающего возможности стать членами ЕС без признания Косово. Мы со своей стороны сделаем все, что в наших силах, чтобы косовская проблема была решена перед вступлением Сербии в Евросоюз. Впрочем, членство в ЕС — очень отдаленная и туманная перспектива. Тут наша позиция ясна. Мы не откажемся от Косово ради возможного членства в ЕС.

Нам очевидно, что многие страны во главе с Германией считают, что с помощью юридически обязывающего соглашения о нормализации отношений мы должны признать Косово. Некоторые этого открыто требуют от нас — что не означает, что мы его признаем. Ни одно руководство Сербии не может признать Косово и остаться у власти — народ этого не позволит. Огромное большинство граждан Сербии не приемлют независимое Косово, но также и большинство сербских граждан ориентированы на мирное решение косовского вопроса, исключающее любую вероятность военных действий.

— Насколько реальны амбиции албанских косовских политиков в отношении создания Великой, или как они это называют — «природной Албании»? В западных СМИ этот концепт представляют не иначе, чем «российской пропагандой».

— Когда Альбин Курти говорит, что его долгосрочная политическая цель — объединение Косово и Албании — где же здесь российская пропаганда? Первый и важнейший шаг на пути создания Великой Албании: оторвать Косово от Сербии и присоединить к Албании. Следующий шаг — Македония.

Албанская академия наук еще в 1998-1999-х годах приняла обновленную стратегию по формированию Великой Албании. В ней определено, что первым этапом должно стать фактическое упразднение границ в пределах задуманной Великой Албании (это границы между Сербией и Албанией на территории Косово и между Сербией и Македонией на территории Западной Македонии).

Второй этап — формальное провозглашение границ Великой Албании. Мы видим, что сейчас они находятся на первом этапе: стирании границ. В действительности границы между Сербией и Албанией на территории Космета в практическом смысле больше не существует: нет визового режима, происходит свободное перемещение людей, товаров и капитала. Никто больше ничего не контролирует.

Формально аналогичная ситуация и на границе между Македонией и Албанией. И албанцы абсолютно открыто выступают за объединение, утверждая, что они один народ и должны жить в одном государстве. Это совершенно очевидно. Нет в этом никакой пропаганды. Это долгосрочная политическая цель, которую преследует режим в Тиране и все их ставленники в регионе.

Они считают, что сейчас как раз подходящий исторический момент, тот единственный шанс, чтобы реализовать концепт Великой Албании. Они говорят об объединении Косово и Албании — и реализуют это на практике. Это не формальность — у них совместные диппредставительства, совместные заседания правительства, совместные выступления во многих международных организациях. Албания полностью поддерживает Косово, строит автомагистраль, которая связывает два народа и не позволит больше их разделить. Кроме того, сейчас у них общая система энергоснабжения.

Многое указывает на то, что это уже единая территория. Это и было целью режима в Тиране, когда они создавали террористическую «Освободительную Армию Косово» и спровоцировали войну в крае. Сейчас Албания проводит совместные военные мероприятия на территории Косово и Метохии, где не может находится никакое другое военное формирование, кроме миротворцев КФОР. Несколько лет назад армия Албании проводила классические военные учения с «косовскими силами безопасности».

При этом КФОР абсолютно не отреагировал на присутствие на территории Косово войск третьего государства, более того — разрешил проводить учения и на севере Косово. Затем состоялись мультинациональные учения в рамках учений Defender Europe-21. Снова мультинациональные войска и так называемые «косовские силы безопасности» — на территории нашей южной провинции.

Проведение этих учений противоречит резолюции 1244 СБ ООН, согласно которой, никакие вооруженные силы не могут присутствовать на территории края, кроме миротворцев КФОР. Совместная военная активность и единая политическая платформа Приштины и Тираны, экономическое сотрудничество и свободное пересечение границ — это первый этап создания Великой Албании.

У них сейчас имеется формальная проблема: они не могут провозгласить объединение Косово и Албании из-за конституции так называемой «Республики Косово». Это стало бы возможным, если бы Косово стало членом ООН, получило признание со стороны Сербии, а Россия и Китай не противились бы этому. Если они станут членами ООН, никто не сможет оспорить их право, как независимого государства, на референдуме проголосовать за объединение в конфедерацию с другой страной.

— Как стремление Приштины и Тираны к реализации проекта Великой Албании коррелирует с геополитическими целями США в регионе? И какая в этом роль Турции, которая уже имеет военную базу в албанской Влёре, поддерживает Приштину и лоббирует признание Косово?

— Думаю, что проект Великой Албании — составная часть американской геополитической стратегии на Балканах. Ведь Великая Албания выступает противовесом влияния Сербии в регионе — а тем самым, и Российской Федерации. С учетом многолетнего стратегического партнерства между Сербией и Россией, исторических связей и братских отношений между нашими народами — в представлении Америки это сотрудничество Москвы и Белграда препятствуют американским геополитическим амбициям в регионе. И эти амбиции через Балканы связаны с Черным морем, простираются до границ России и распространяются на часть её территории.

В этом смысле любое уменьшение влияния и значения Сербии на Балканах, сокращение ее территории — ослабляет и присутствие РФ. Потому я считаю, что Великая Албания — геополитический проект, который соответствует американским интересам. Каждый, кто признает квазигосударство «Республику Косово», поддерживает тем самым и концепт Великой Албании. Просто невозможно представить, чтобы два албанских государства — если бы Косово стало полностью международно признанным государством и членом ООН — не объединились бы.

И США, как и Турция с ее неоосманистскими устремлениями на Балканах, рассматривают этот проект как поддержку своим геополитическим амбициям в регионе. Турция одной из первых признала независимость Косово, оказывает значительную поддержку Приштине как на международной арене, так и во внутренних вопросах, а также чрезвычайно активно помогает в военной сфере, вооружая и обучая так называемую «армию Косово». Например, пилоты вертолетов «косовских сил безопасности» проходили обучение в Турции.

Анкара активно использует свой религиозный авторитет у мусульманской части населения Балкан, и таким образом наращивает влияние. В том числе, в критических для сербских национальных и государственных интересов областях: это Рашская область, или Санджак, как его называют мусульмане, это Косово и юг центральной Сербии. Турция может быть как стабилизирующим фактором на этих территориях, так и дестабилизирующим.

Поэтому для нас важно выстраивать такие двусторонние отношения с Турцией, которые бы помешали Анкаре использовать мусульманский фактор на Балканах для дестабилизации Сербии и нападения на сербские национальные интересы. Анкара сейчас, совместно с США, усиливает лоббирование новых признаний Косово. Таким образом она стремится в некоторой степени исправить отношения с Америкой, ведь Вашингтон негативно относится к двусторонним отношениям Анкары и Москвы. Это выступает некой компенсацией, и способствует сближению с Грецией в решении проблемы Кипра.

— Актуален ли сейчас проект так называемого «зеленого коридора» (zelena transverzala)? Насколько это угрожает сербскому народу — не только в Косово, но и в Республике Сербской и Рашской области?

— То, что сейчас мало говорят о так называемом «зеленом коридоре» — я бы сказал, из-за улучшения двусторонних отношений между Сербией и Турцией — не означает, что этого проекта не существует. Он уже в определенном смысле реализован — существует физическая, географическая связь между мусульманским населением: от Турции через Грецию, Македонию, Болгарию, Сербию, Албанию, Черногорию — до Боснии и Герцеговины. Турция на Балканах чрезвычайно активна — как через государственные агентства по развитию, такие, как TIKA, так и через множество неправительственных организаций.

Турецкие разведслужбы также активно оперируют в регионе. Влияние турецких спецслужб на перемещения мигрантов и, в определенной степени, на движение джихадистов в Сирии, Ливии, Ираке — очевидно, и все это проходит через Балканы. Если вы сейчас поедете в Сараево, у вас возникнет ощущение, что вы находитесь где-то на Ближнем Востоке, в полностью мусульманской стране. Посмотрите, как велико присутствие радикальных исламистов и ваххабитов в Боснии и Герцеговине — у них появились целые новые города, были воздвигнуты целые районы.Эти районы строятся на арабские деньги.

Влияние Турции и других исламских, прежде всего, арабских стран чрезвычайно велико — особенно в Боснии и Герцеговине, но также и в Албании, и в Македонии. Если вы посмотрите на все это — вам станет полностью очевидно, что проект «зеленого коридора» уже реализован. Сейчас вопрос лишь в том — попытается ли кто-то использовать его для дестабилизации региона, для транзита деструктивной активности через Балканы в саму Европу. Время от времени это уже происходит.

— Количество нападений на сербское население в Косово растет, и Приштина увеличивает давление (происходят необоснованные задержания, паломникам запрещают въезд и так далее). Недавно сербская делегация на переговорах в Брюсселе передала европейским представителям список из 80 нападений на сербов за этот год. Почему не последовало никакой реакции, санкций со стороны ЕС и США? Какое сейчас положение сербов в Косово?

— Почему нет реакции — этот вопрос нужно задавать представителям ЕС и США. Мы и сами задаемся этим вопросом. Вероятно, потому, что они и создали это квазигосударство. В этом году было более 80 этнически мотивированных нападений на сербов со стороны албанцев. За последние два года произошло более 200 нападений, в которых пострадали более 40 сербов.

Мы убеждены, что несмотря на то, что мы говорим об отдельных инцидентах и нападениях, речь идет о систематической кампании террора над сербским народом. Если вы посмотрите на структуру нападений, то увидите, что они направлены на определенные группы сербов. Когда албанцы нападают на Драгицу Гашич, вернувшуюся в родную Джяковицу — они шлют сигнал всем изгнанным сербам, чтобы те не возвращались в Косово и Метохию, ведь с ними произойдет то же, что и с этой Драганой.

Когда нападают на маленького ребенка — это сигнал всем сербским родителям, что в Косово их дети в опасности, и они должны уехать. Когда несправедливо обвиняют и без доказательств осуждают сербов якобы за «военные преступления» — это сигнал всей мужской части сербского населения, которые были совершеннолетними на момент боестолкновений в Космете, что они могут быть несправедливо осуждены. Когда арестовывают людей, которые вернулись защищать свои дома, за то, что они якобы заняли чужую недвижимость, когда легализовали беззаконный отъем имущества сербов — это был сигнал всем сербам, что им нечего делать в Косово. Ведь если у вас не осталось крыши над головой — вы не сможете выжить в Косово и Метохии.

Это единая продуманная кампания насилия, которая опасна по двум причинам. Во-первых, временные институции в Космете не реагируют на нападения на сербов должным образом — ни косовская полиция, ни прокуратура, ни система правосудия. Эти преступления чаще всего остаются безнаказанными, или виновные получают очень мягкие наказания, что дополнительно поощряет нападения албанцев на сербов. А мы видим абсолютную неготовность албанской стороны согласиться на мирное сосуществование с сербским народом.

Самое опасное — что это единая дирижируемая кампания насилия. К сожалению, Приштина не готова предпринять решительные действия по обеспечению безопасности сербского населения. Напротив, Альбин Курти даже обвиняет Белград, что Сербия несет ответственность за нападения на сербов в Косово, и что Курти «вынужден защищать сербов» в Космете от Белграда!

На последней встрече с президентом Вучичем он отказался согласовать второй пункт из трех предложенных, согласно которому стороны обязуются воздерживаться от поступков, которые могут дестабилизировать ситуацию. Вместо этого Курти предложил свой документ, в котором попытался протолкнуть признание государственности Косово со стороны Белграда. Предложил некое «мирное соглашение».

Мирное соглашение подписывают государства, а мы не находимся в состоянии войны ни с каким «государством Косово». Речь шла о границах между Сербией и Косово. Просто Приштина не готова защищать сербский народ и гарантировать его безопасность. Без всесторонней помощи Белграда сербы не смогли бы выжить в Косово и Метохии. К сожалению, этому вопросу не уделяют должного внимания ни посредники в диалоге между Белградом и Приштиной, ни коллективный Запад в целом.

— Сербия официально придерживается политики военного нейтралитета. Насколько это возможно в долгосрочной перспективе, учитывая ультимативные требования и давление на Сербию с целью вынудить ее прекратить совместные военные учения с Россией и Белоруссией, поскольку это противоречит европейскому пути Сербии?

— Безусловно, Запад ожидает от нас снижения уровня и интенсивности сотрудничества с Россией, особенно в сфере обороны и безопасности. Это не в наших интересах, и мы не будем этого делать. До эпидемии коронавируса у нас было ежегодно порядка 140-150 совместных активностей с НАТО и США по сравнению с 30-40 совместно с Российской Федерацией.

И когда западные дипломаты спрашивают, почему мы сотрудничаем с Россией, мы отвечаем, что сотрудничаем с Западом в три раза больше, но при этом мы разделяем с Россией совместные вызовы в сфере безопасности, стоящие перед всем миром. Среди них — борьба с терроризмом. Этой глобальной угрозе безопасности невозможно противостоять в одиночку, и мы стремимся объединять наши ресурсы.

Мы будем придерживаться принципа военной нейтральности и в дальнейшем. Для того, чтобы иметь возможность сохранять нейтралитет, необходимо занимать сильную позицию на международной арене, необходимо уверенное экономическое развитие — что мы и реализуем. Также мы должны создавать достаточно сильный для наших условий оборонный потенциал. И мы это делаем. Большую поддержку в этом нам оказывает Российская Федерация: в модернизации армии, в обмене разведданными, в сотрудничестве спецслужб, связанном с противодействием международному терроризму, организованному криминалу, контрабанде наркотиков, торговле людьми. Совместная работа умножает нашу эффективность на этом направлении.

Точно также мы сотрудничаем и с Западом благодаря Индивидуальному плану партнерства с НАТО — это максимально возможная степень сотрудничества для страны, которая не является членом Альянса. Мы проводим ряд двусторонних военных и оборонных мероприятий с США и другими странами — членами НАТО, проводим мероприятия и в регионе. Таким образом, наш концепт военной нейтральности несколько отличается от классического.

Мы занимаем активную военно-нейтральную позицию. Это означает, что мы не хотим вступать ни в один военно-политический союз, но продолжим сотрудничество со всеми региональными и глобальными системами и организациями, которые оказывают влияние на безопасность. Мы продолжим сотрудничество с НАТО, с ОДКБ, с Россией, США и ЕС. В военных миссиях стран Евросоюза участвуют наши солдаты, что является нашим вкладом в совместную европейскую политику в сфере обороны и безопасности. Но мы не желаем становится членом какого-либо блока.

Полагаю, это единственная адекватная позиция в данный исторический момент, когда мир столкнулся с противостоянием мультиполярного международного порядка, в котором важную роль играют Китай и Россия, а шире — БРИКС, с уходящей в прошлое атлантистской однополярной системой, в которой доминируют США. И мы должны заботиться о своих интересах, объясняя их и восточной, и западной стороне. Мы слишком маленькая страна, которая вынуждена иметь дело со множеством угроз, и находимся в полном окружении НАТО. Мы не можем позволить себе роскошь допустить новый кризис, аналогичный событиям 1990-х годов.