В ожидании скорого кризиса Кремль решил не тратить средства ФНБ на стариков и нищих

Согласно официальной версии, основное целевое предназначение Фонда национального благосостояния (ФНБ), который формируется в том числе за счет дополнительных нефтегазовых доходов федерального бюджета, заключается в софинансировании добровольных пенсионных накоплений граждан России, обеспечении сбалансированности бюджета Пенсионного фонда страны, а также обеспечении сбалансированности (покрытия дефицита) все того же федерального бюджета. По российскому законодательству, деньги из него можно тратить, если его объем превышает 7% от ВВП.

Как свидетельствуют данные из открытых источников, общий объем ФНБ по состоянию на 1 июля 2021 года составлял 13,6 триллиона рублей (или 188 миллиардов долларов США). Однако уже в начале сентября Министерство финансов РФ уточнило — на первое число месяца его совокупный размер достиг 14,016 триллиона рублей (190,51 миллиарда долларов), что составляет 12,1% ВВП, прогнозируемого на 2021 год.

Не в последнюю очередь такой рост активов Фонду обеспечили возросшие экспортные цены на газ. Естественно, на этом фоне не мог не возникнуть вполне логичный вопрос — а куда, собственно, государство может направить эти доходы?

Может быть, все-таки на индексацию пенсий работающим пенсионерам? Или на наведение порядка в сфере ценообразования на важнейшие продукты питания?

Оказалось — нет.

Как пояснил на днях представителям СМИ пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков, ФНБ должен оставаться для России подушкой безопасности, на то он, собственно, и ФНБ.

«Мы с вами видим в целом постоянно понижающийся порог предсказуемости событий экономической мировой конъюнктуры. И, конечно, в таком турбулентном мире ФНБ должен оставаться как подушка безопасности», — заявил, в частности, функционер. Впрочем, он уточнил, что определенные варианты использования средств ФНБ все же прорабатываются — для мегапроектов развития на возвратной основе.

Этот ответ, по мнению многих представителей экспертного сообщества, был абсолютно ожидаем.

Во-первых, потому, что мир, действительно, находится в зоне высокой турбулентности со слабой предсказуемостью.

— В том, что на мировом рынке явно надулся огромный пузырь, сомневаться не приходится, и определить это легко хотя бы по нынешним ценам на алюминий, — констатировал экономист Леонид Хазанов. — Та же картина складывается с медью, с никелем, с прочими цветными металлами, хотя предпосылок для столь позитивной динамики особо-то и нет, и это настораживает. На подобном фоне очередной экономический кризис может произойти практически в любую минуту, и отправной его точкой может стать совершеннейшая ерунда. Предсказать ее крайне сложно, можно лишь обозначать некие «болевые места», где это может произойти с наибольшей вероятностью.

Как правило, это либо строительство, либо финансовый сектор, тесно взаимосвязанные между собой. Если данные сегменты начинают «схлопываться», они утягивают за собой все остальные сектора. Если подобное произойдет, то я допускаю, что удар по экономике будет очень силен. Ничуть не слабее, чем в прошлом году.

Во-вторых, потому, что настоящее предназначение ФНБ совсем не в том, чтобы государство могло выполнять свои социальные обязательства перед гражданами.

— Главная цель «госкубышки» не это, а девальвация рубля, — объяснил «СП» доцент РЭУ им. Плеханова Олег Комолов. — Фактически 70−80% ФНБ — по сути дела, валютная выручка от нашей нефтегазовой экспортной торговли. Государство изымает эти доллары и евро с внутреннего рынка, создавая тем самым дефицит валюты. Из-за этого она, соответственно, растет в цене. Потому что слабый рубль выгоден экспортерам. За счет разницы в курсах национальной денежной единицы к мировым валютам экспортеры получают возможность бесплатными для них рублями, взятыми из нашего с вами кармана, заплатить государству налоги.

«СП»: — Но рубль ведь сейчас как раз растет…

— Тот факт, что рубль волнообразно девальвировался по отношению к доллару с советского времени в 120 тысяч раз, говорит сам за себя — вряд ли наша единица укрепится до былых позиций. Общая динамика как раз совершенно точно направлена на девальвацию, и это характерно абсолютно для всех экспортно-ориентированных экономик. Все зависит от конкретной ситуации. В первую очередь надо смотреть цены на углеводороды. Как только наш правящий класс начнет проигрывать на долларах, он будет отыгрывать эти потери на рублях.

— Весь опыт 2014 и 2008 годов показывает, что подобные «подушки» создаются для того, чтобы приближенный к государству крупный бизнес не пострадал. А всех остальных эти резервы никак не касаются, — высказал схожую мысль профессор НИУ ВШЭ Иван Родионов. — Все эти триллионы запасных рублей предназначены исключительно для этого, и никакого отношения ни к коронавирусу, ни ко всему остальному они не имеют. Эта «подушка» предназначена только тем, кому надо.

«СП»: — А кому, собственно, надо-то?

— Государству хочется широко шагать. Ему хочется удивлять мир каким-то новым оружием. Ему хочется демонстрировать какие-то высокие достижения, власти хочется жить в парадигме «мы можем». Но на самом деле понятно, что это нам не по силам, а, широко шагая, немудрено и штаны порвать. Да, собственно, мы уже, образно выражаясь, без штанов, хоть и в шляпе, то есть с «подушкой».

Кроме того, не нужно забывать, что наш объем внешнего госдолга все-таки большой. Да, он по большей части корпоративный, однако корпорации-то эти государственные. Неужели кто-то думает, что государство не будет отвечать по долговым обязательствам «Газпрома»? Будет. Государство не будет отвечать по долговым обязательствам «Роснефти»? Еще как будет. Точно так же дело обстоит и по другим госкомпаниям с большими долгами.

«СП»: — А как же слова Пескова о проработке вариантов варианты использования средств ФНБ для мегапроектов развития на возвратной основе?

— Предложения вроде траты средств ФНБ на какие-то внутренние проекты больше похожи на попытку изобрести лекарство от всех болезней, — поделился своим мнеием Олег Комолов. — Вот, дескать, мы потратим средства ФНБ внутри страны, и наша экономика сразу станет цвести и пахнуть. Увы, это не так.

Лучшие времена российской экономики давно позади. Еще в нулевые Россия не использовала те возможности, которые у нее были — гигантскую валютную выручку, постоянный положительный чистый экспорт, накопленные ресурсы и более-менее позитивные ожидания в экономике, усугубляя свое положение на международном рынке труда.

А уж сейчас, когда у нас экономика растет максимум на 1%, что сильно ниже мировых показателей, говорить о том, что соцрасходы взлетят и государство начнет проявлять большую щедрость, не приходится.

В лучшем случае оно подбросит дополнительную кость в виде популистских мер вроде материнского капитала и каких-то дополнительных пособий. Но это все больше про политику, нежели про экономику, и фундаментальных проблем российской экономики это не решит.

«СП»: — В чем они заключаются?

— Фундаментальные наши проблемы лежат в области материального производства. Начинать реформировать и решать их надо с вопросов собственности. С ответа на вопрос — в чьих конкретно интересах работает наша хозяйственная система. Когда мы поставим этот вопрос, то поймем, что вся наша экономика сейчас служит удовлетворению потребностей 1% населения страны. И пока мы эту систему не изменим, любые реформы нашему правительству предлагать бессмысленно. Их либо просто проигнорируют, либо они элементарно не сработают.

Да и реформировать, по большому счету, выходит, нечего.

Потому что весь тот потенциал, резюмировал Олег Комолов, который простаивал в девяностые годы, уже введен в производство. Следовательно, России нужно искать новые импульсы, а их что-то не видно. Углеводороды, даже дорожающие в настоящее время, на эту роль претендовать никак не сможет. Так что в лучшем случае нынешняя ситуация позволит нам разве что более мягко свести баланс федерального бюджета, без какой-то особо жесткой экономии.

Что будет в худшем, вопрос пока остается открытым, однако, думается, многие уже догадываются, что это вновь будет тяжелейшее испытание для не избалованных на практике особой социальной заботой государства россиян.