Мария Горбань: «Если мне сейчас предложат в каком-то мужском журнале сняться в очередной раз, то я легко это сделаю»
Мария Горбань подробно рассказала о том, почему, обладая совершенно миролюбивым нравом, в кино она любит играть стерв, как воспитывает в дочке личность и каким образом муж изменил ее взгляд на жизнь.
Маша, во-первых, поздравляю!
Спасибо большое.
Недавно стало известно, что Юлианна Караулова ждет ребенка, до этого мы обрадовались той же новости от Альбины Джанабаевой — такой период. Мы даже назвали его в редакции ОK! «Дети пандемии».
У нас позже пандемии это всё случилось. (Смеется.) Мы уже не считаемся «детьми пандемии». (Смеется.)
Событие было запланировано?
Да, событие запланированное, осознанное, потому что мы с Кириллом (муж актрисы — оператор, бизнесмен Кирилл Зоткин. — Прим. ОK!) вместе уже пять лет, старшая доченька идет в школу, поэтому решили, что уже пора.
То есть вы решили, что если и идти в школу, то с дополнительной нагрузкой?
Да. Мы никогда не ищем легких путей, разгадываем квесты, чтобы поинтереснее было. Мне кажется, что это главное, ради чего стоит жить.
Вам мало того, что на работе происходит?
Нет, наверное, тут как раз работа и способствует тому, что и в обычной жизни тоже должна быть динамика. Мне хватает двух дней посидеть дома просто спокойно, с книжкой. Или вот сейчас я ездила на Мальдивы: полежала два дня, а всё остальное время мы начали ходить, надувать матрасы, покупать ласты, маски — всё, уже нужна была какая-то активность. Не знаю, может быть, это связано с характером, а может, с воспитанием, с группой крови. Я очень энергичная, очень, и мне не надо никакого допинга, я не пью алкоголь, например, — просто мне нужна движуха.
Муж на одной волне с тобой?
На самом деле нет. (Улыбается.) Кирилл у меня очень спокойный, мы друг друга дополняем, он меня всегда заземляет. Если бы он был такой же активный, как я, это было бы сумасшествие, нас бы несло в разные стороны. (Смеется.) А так сочетаемся идеально: я всех заряжаю, а они от меня потом по цепочке. Даже сейчас у меня вторая беременность, а я до сих пор играю спектакли: на минуточку, получается уже 23-я неделя — а я даже не поняла, что уже половина срока прошла.
То есть костюмерам надо просто добавить в твой гардероб немного свободных нарядов.
Да-да. Даже интересно проявлять фантазию. Самое смешное, как только у меня появился живот (даже чуть раньше, когда я узнала, что в положении), мне начали предлагать роли каких-то стриптизерш, сцены постельные. И надо признать, что я не отказываюсь, на всё радостно соглашаюсь. (Хохочет.) Муж уже мне говорит, что у меня прямо прорыв в карьере. Всю жизнь, мне 35 почти что, я отказывалась, не хотела в этом участвовать, а сейчас говорю: «А почему бы нет?» — будет что потом рассказать ребенку нашему. Очень даже интересный опыт. Если мне сейчас предложат в каком-то мужском журнале сняться в очередной раз, то я легко это сделаю. (Смеется.)
Получается, ты бросила вызов адептам принципа #яжемать?
Нет, никаких призывов и вызовов, я понимаю долю ответственности, у меня, в принципе, есть уважение к семье и семейным ценностям, я боюсь какой-то грязи, ни в коем случае, я не люблю хейт или когда мне предлагают какие-то коллаборации из серии: «Давай мы с тобой поругаемся».
Такое предлагают?
Мы живем сейчас в таком мире, когда людей нужно заинтересовывать, причем чаще всего их интересует, кто кого когда бросил. Я же болею за красоту, за доброту, я за помощь животным... Но когда я снялась в первый раз в журнале MAXIM на первом курсе, помню, как моя бабушка носила его на работу, показывала всем и говорила: «Вот внучка моя, посмотрите». Для моей семьи, для меня красивые фотографии обнаженного тела — это искусство в первую очередь. Ну а потом это потрясающая команда, которая следит за всем, что происходит на площадке. Я сейчас снималась в кино, у меня была постельная сцена, даже две — это было просто мегасмешно, потому что никто сначала не знал, что я в положении, а уже в самом конце съемок — живот вырос, было не скрыть. Наш режиссер Саша Карпиловский, который снял много детских фильмов до этого, пришел весь красный и говорит: «Я надеюсь, мы сделали всё правильно». (Смеется.) Мы хохочем, потому что, хоть и прикрыто, никакой голой груди, — мы, конечно же, изображали страсть и любовь. Моему партнеру нужно делать какие-то телодвижения, а он кричит: «Не смотрю, не смотрю!» У операторов, которые держали камеру, просто истерика случилась. Это же кайф, когда всё вот так, все профессионалы, все всё понимают, нет каких-то взглядов косых — так и должно быть. Мне есть что рассказать детям (смеется), мне есть что показать внукам. Я горда.
Тебе действительно есть что показать, это правда. Если говорить про твой инстаграм, я могу его назвать «инстаграмом счастливой женщины». Я не знаю, какой у тебя посыл, есть ли он?
Хм, «инстаграм счастливой женщины» — надо запомнить. В отличие от моего супруга, когда что-то происходит, мне это хочется выкладывать в сеть... Ну кроме свадьбы, беременности, потому что это всё же вещи такие интимные, личные — я не заявляла их на весь мир. Обычно у меня все публикации происходят на эмоциях: что-то случается, и мне хочется сказать: «Боже, посмотрите, это же лучшая кровать, лучшие подушки в мире!» Я в этом абсолютно искренняя. Наверное, поэтому люди и подписываются, им интересно, потому что чаще всего если это не какие-то коммерческие проекты, я делюсь своей жизнью. Если это отдых, люблю снимать красивые ресторанчики, не обязательно дорогие, это вообще не важно. Потом мне часто пишут: «Маша, спасибо, я мечтала попасть в это место, смотрела ваши сториз, а сейчас это случилось». Вот эти эмоции — это самое главное, для чего я вообще веду инстаграм. Ко мне подходят иногда и говорят: «Маша, вот вы посоветовали этот ресторан, я попробовал, вот сижу ем шаурму», — а я сама сижу и ем уху, говорю: «А вы попробуйте еще и уху тут». Причем я заметила, что все с огромным уважением ко мне относятся, не хватают меня за руки. Я думаю, что, как ты ведешь свой аккаунт, так и относятся к тебе люди: если ты хабалка, ругаешься всё время, то к тебе подойдут, схватят за руку и скажут: «Здарова, давай сфоткаемся!» Ко мне всегда: «Извините, простите».
В твоем профиле довольно много дочки. Она у тебя потрясающая, очень фотогеничная, совершенно точно, что камера ее любит. Как быстро ты покажешь своего второго ребенка миру? Есть у тебя суеверия по этому поводу?
Когда Стефания была маленькая, я ждала вопроса «мама, почему ты меня не фотографируешь и не выкладываешь?». Хотела сделать это с ее разрешения. Так же я относилась и к крещению, а то покрестишь ребенка, а он потом скажет: «Я вообще хотел буддистом стать». Но пересилило чисто мамино: «Боже, это мой ребенок, я им так горжусь! Вы посмотрите, что сегодня Стефания спела или станцевала». Я долго не показывала лицо Фанечки, только когда начались интересные моменты, которыми мне захотелось поделиться. Надо сказать, что у меня очень хорошие подписчики, очень мало хейта. Наверное, всех остальных я уже заблокировала. (Смеется.) Среди моих подписчиков много мамочек, хотя я совсем не идеал в этой теме — может быть, потому, что я отмечаю всякие разные мамские штучки. Мамы меня любят. Я начала постить Стефанию в какие-то смешные моменты. До сих она очень любит танцевать, это всё забавно и весело — больше всего реакции на эти посты. Не просто из серии «вот моя девочка-девочка в красивом платье» — нет, мне больше нравятся какие-то ее творческие проявления. На самом деле мой аккаунт больше даже для меня как память. Потому что телефон очень много видео не сохранил, а в инстаграме они есть. Такой живой альбом, можно сказать, который видят люди, наблюдают. А все эти сглазы, порчи — это всё в наших головах. Я верю в доброту людей. Пока я не думала, как быстро покажу малыша. Наверное, посоветуюсь с супругом все-таки, потому что он у меня вообще не инстаграмный человек, очень редко там появляется, только ради моментов, касающихся серфинга или его работ в кино.
Это объяснимо, он ведь оператор: он снимает, а не снимается.
Да, Кирилл — визуальный гений, он смотрит и наслаждается, я ужасно горжусь мужем. Конечно, он вправе решать, когда именно мы покажем нашего ребенка. Думаю, что для начала ножечек и ручечек будет достаточно. Это счастье максимально хочется сохранить для себя, эти запахи... Меня, кстати, этому тоже муж научил, потому что я раньше всё подряд фотографировала, чтобы потом смотреть. Как-то Кирилл мне сказал: «Смотри глазами, запоминай, чувствуй, дыши», — огромное спасибо ему за это.
Я думаю, когда он сделает первую классную фотографию…
Да-да-да, у нас так было и с котами, что не надо, не надо... А теперь вся страничка забита фотографиями либо меня, либо Стефании, либо котов.
А еще я подумала, что это круто вообще, когда муж — фотограф и оператор, а у тебя популярный инстаграм, — никаких проблем с наполнением.
Это правда, меня не нужно просить, наоборот, это Кирилл обычно: «Встань сюда, теперь сюда, так, подожди, теперь на этот фотоаппарат, теперь на пленку». Если у него хорошее настроение, то у нас обычно так.
Как долго ты собираешься сидеть в декрете?
Не собираюсь. Это не про меня. (Смеется.) В прошлый раз через неделю после родов у меня уже был спектакль, я влезла в свой костюм. И я уже поставила себе спектакли. Ну как, меня ждут люди, я им нужна. Зато буду быстрее бежать домой, чтобы увидеть чудо. Это классно, когда у тебя есть любимая работа, семья и можно их сочетать. Я не та мама, которая будет сидеть как наседка. Я считаю, что ты даешь жизнь человеку, окружаешь его заботой, но тем не менее сама должна быть личностью, чтобы ребенок тобой гордился. Я же горжусь Стефанией, я вижу, что она личность. У меня нет вот этого, что я ей не нужна — конечно нужна, она меня безумно любит, скучает, но я вижу, что ей интересно самой, — это очень здорово. У меня никогда в жизни не было такого, чтобы ребенок меня куда-то не пустил, устроил истерику. Бывает даже, что я ей звоню, она мне говорит: «Мам, мне некогда», — она у меня такая самодостаточная растет. Почему, наверное, меня взяли в передачу #яжемать — потому что я учила мамочек, что они должны не потерять себя в первую очередь. Когда ребенок начнет строить свою жизнь, у мамы должно остаться что-то свое, что не даст ей почувствовать себя ненужной.
А тебя примерно так же воспитывали?
Для меня мама моя — самая великая женщина на свете. Это моя любовь, моя самая главная подруга. Мама пожертвовала карьерой актрисы (она театральная актриса) ради «взращивания двух гениев!» — как она говорит — папы и меня. Я выросла и ушла: сначала институт, потом взрослая жизнь, съемки, я переехала в отдельную квартиру. Мама очень больно переживала это. У мамы остался папа, но папа погиб, к сожалению (это был несчастный случай), — и тогда мама потеряла смысл жизни. Сейчас она живет по соседству и полностью мне помогает с ребенком. У нее появилось очень много своих интересов, она путешествует...
Ты говорила, что гордишься мужем как профессионалом. Кирилл научил тебя заземляться, наслаждаться моментом... Что еще?
Наверное, самое главное — он научил меня разделять с кем-то свое пространство и время. (Смеется.) Раньше мне было сложно с кем-то находиться в одном месте долго. А сейчас мы, например, приезжаем на Шри-Ланку, я могу там жить три месяца и уже только под конец третьего месяца сказать, что всё, пора возвращаться в Москву. Раньше для меня работа была на первом месте, и вот это: «Сегодня идем туда, завтра идем сюда». Сейчас же я прилетела и села: любуюсь океаном, дышу, серфинг — никуда не хочу бежать. Хоть я и люблю движ, но могу на территории нашего отеля найти чем заняться, но очень расслабленно. Раньше же это было просто невыносимо. За пять лет с Кириллом я перестала вносить те проблемы, которые происходят за домом, в дом. Это тоже полностью его заслуга.
Это ты сейчас о чем?
К примеру, я прихожу и эмоционально рассказываю какую-то историю, которая произошла час назад, еще плача и рыдая, если меня это сильно потрясло и зацепило. Кирилл в такой момент может взять стакан из посудомойки и просто сказать: «У нас, по-моему, посудомойка стала плохо мыть». Для меня раньше это было как красная тряпка для быка, я кричала: «Ты что, меня не слышишь?!» А он тем самым просто не хотел раскачивать маятник. Сначала я обижалась ужасно, а со временем поняла, что он просто не хочет, чтобы я еще раз прожила эту историю. Люди, которые меня знают лучше всего, мои родные, они удивляются некоторым вещам. Я же Козерог, мне согласиться с чем-то, если оно не по-моему, просто невозможно. Но нет. Оказывается, иногда возможно. (Смеется.) И, наверное, мне уже не хочется тусоваться, хочется прийти домой и посидеть посмотреть сериалы... Не думаю, что это возрастные изменения, просто мне стало так лучше, комфортнее. Осознанность у меня появилась. Всё делаю теперь осознанно. (Улыбается.)
В своих предыдущих отношениях ты такой не была?
Я была разной, я и сейчас такая. Но уже в меньшей степени. Неважно, какие были отношения, важно, что они у меня до сих пор со всеми очень классные. С папой Стефании мы дружим, и с его женой я дружу. Это не то что раз в месяц звоним: «Пришли денег». Нет. Мы созваниваемся, узнаем, как дела, как малышка — у него сейчас тоже родилась дочка, с женой его списываемся. Это всё как-то искренне происходит, без напряга, это не «мы должны из-за ребенка» — нет, я вообще не тот человек, который будет делать что-то, потому что надо. Я про чувства, я про эмоции.
Это прекрасно, так редко бывает.
Ну вот у меня даже очень-очень давние отношения, я всегда со всеми на связи, все друг друга поддерживают, радуются успехам. Не было такого: «Я ошиблась, это был не мой мужчина». Просто мы оказались разными, были вместе, но поняли, что порознь нам лучше, каждый нашел свое. Все счастливы — всем здорово. Тут уж как себя поведешь, главное — быть счастливой. Я за счастье. Видишь, как точно ты сказала: «Инстаграм счастливой женщины». (Смеется.) И быть счастливой нужно для себя, а не для людей, чтобы они думали, какая ты счастливая, красивая и богатая. Любые косметические процедуры мы делаем для себя, туфли покупаем для себя. Я люблю себя побаловать, пожалеть себя люблю иногда. Это полезно.
Маша, у меня последний вопрос, который я не могу не задать. Когда тебя много лет знают брюнеткой… тебе не надоел этот вопрос?
Нет.
Супер. Учитывая, что ты Козерог, стала блондинкой ты не потому, что психанула, а прямо продуманно это сделала, правильно?
Да-да-да, я это продуманно сделала, действительно. Мне хотелось поменять что-то в своей жизни. Это была перемена образа кардинальная. Дело в том, что еще с института театрального, когда я очень много начала сниматься, все поняли, что я хорошо умею плакать. (Смеется.) Режиссеры решили, что я хороша как драматическая актриса — могу переживать, вызывать переживания, и пошли роли девочек, которых жалко: ее или всё время бьют, или забирают детей, или сажают в тюрьму. Меня не видели никак иначе. Для меня это была трагедия, потому что даже в институте я хотела быть клоунессой у Славы Полунина, мне хотелось каких-то очень ярких, характерных ролей. Вот эта перемена образа сыграла очень большую роль в моей карьере. Я перекрасила волосы, и меня сразу же утвердили на сериал «Кухня», где я сыграла ту роль, о которой всегда мечтала. Если сейчас спросить, кого бы я хотела сыграть, отвечу: молодую Круэллу из «101 далматинца». Теперь наконец я играю отрицательных героинь, что мне безумно нравится, потому что в жизни я совершенно другая. Считаю, что это и есть актерская профессия, когда мы меняемся. То, что тебе легко делать, тебя не развивает. Отрицательные героини больше всего запоминаются, их ненавидят. Почему-то мне всегда хотелось такого.
А для всего остального есть инстаграм.
Инстаграм счастливой женщины!
Фото: Sasha Maslova. Стиль: дизайнер Виктория Архипова/Country Textile. Макияж и прически: Алёна Жалнина