The Economist (Великобритания): некогда «ручная» КПРФ становится оппозиционной силой
Недавний успех КПРФ привел Геннадия Зюганова в замешательство, заявляет автор, рассматривая историю влияния партии. Повтораяя типичный набор антироссийских обвинений, он делает интересный вывод: КПРФ становится оппозиционной силой, а Россия живет в «зазеркалье».
Кремль и лидер самой партии обеспокоены
Екатерина Енгалычева в детстве так и не получила свой значок с изображением Ленина. На той неделе, когда она, как и все советские дети в возрасте семи лет, должна была вступить в организацию октябрят (название организации — отсылка к революции 1917 года), Советский Союз распался. Но 30 лет спустя Екатерина является членом Коммунистической партии (КПРФ) и депутатом Московской городской Думы. Она выступает против путинского кланово-олигархического капитализма, что, вне всякого сомнения, одобрил бы Ленин. Но он пришел бы в ужас от других ее требований: честных выборов и беспристрастного правосудия. За участие в протесте против заключения в тюрьму лидера российской оппозиции Алексея Навального ее задержали и оштрафовали, и недавно ей пришлось забаррикадироваться в своем кабинете, пока снаружи ждали полицейские, пришедшие ее арестовать.
Екатерина далека от существующего стереотипа коммунистки. Она не является пенсионеркой, размахивающей красным флагом, и ей безразличен Сталин. Никакого отношения она не имеет и к коммунистам советских времен, которые «предали нашу страну и наш народ, перешли на другую сторону и обосновались в „Единой России"» (инструмент, с помощью которого Владимир Путин теперь контролирует российский парламент). Ее не беспокоит, что КПРФ сегодня возглавляет Геннадий Зюганов, бывший советский идеолог, восхваляющий Сталина. Ее скорее волнует то, что наблюдаются признаки превращения партии в настоящую оппозицию. И это раздражает Кремль, да и самого Геннадия Зюганова.
Геннадий Зюганов основал свою постсоветскую коммунистическую партию в 1993 году, пытаясь сыграть на чувствах недовольства и ностальгии, вызванных распадом Советского Союза. По сути это была националистическая и империалистическая партия, которая в тот год участвовала в неудавшемся вооруженном восстании против демократического правительства Бориса Ельцина. В 1996 году, когда на президентских выборах Зюганов выставил свою кандидатуру против Ельцина, российские либералы и бизнесмены, опасаясь коммунистического реванша, бросили все свои ресурсы на поддержку слабого здоровьем президента. «Я предпочитал избрать труп Ельцина, чем живого Зюганова», — сказал тогда руководитель одного из российских телеканалов.
На выборах Геннадий Зюганов проиграл, но в течение следующих двух десятилетий его присутствие позволяло Кремлю формировать политику в виде выбора между одним из двух — демократией и коммунизмом советского образца. Сегодня многие российские демократы, отчаявшиеся убрать преемника Ельцина из Кремля, голосуют за коммунистов.
Они прекрасно понимают иронию ситуации. Но, как говорит Евгения Альбац, активистка российских оппозиционных СМИ, «эта… власть не оставила нам выбора». Поскольку почти все формы политической деятельности запрещены, а Алексей Навальный находится за решеткой, КПРФ стала основной партией, оказавшейся в выигрыше благодаря его стратегии «умного голосования». Он призвал россиян голосовать за того кандидата, у которого больше шансов победить кандидата от «Единой России». Если бы подсчет голосов на парламентских выборах в сентябре был честным, коммунисты получили бы примерно столько же голосов, сколько «Единая Россия». Но даже после всех фальсификаций она набрала 19% голосов — по сравнению с 13% в 2016 году.
Этот успех привел Геннадия Зюганова в замешательство. Финансируемый и контролируемый Кремлем, он включил свою партию в путинскую систему «управляемой демократии», которая создает иллюзию выбора, одновременно усиливая контроль Кремля. «Умное голосование» испортило эту игру. Оно не только увеличило число голосов, отданных за коммунистов, но и дало их молодым депутатам-коммунистам ощущение силы.
КПРФ поддерживают не только протестно настроенные избиратели. Несколько молодых политиков, выдвигавшихся от КПРФ, используют ее в качестве платформы для запуска своей собственной левой повестки дня. Многие из них легко вписались бы в ряды социал-демократической партии европейского образца.
Например, Михаил Лобанов, 37-летний преподаватель математики из Московского государственного университета. Он проводил предвыборную кампанию так, как это принято на Западе, собирая средства и проводя в целях агитации поквартирный обход. Лобанов работал с избирателями в той части Москвы, где живут относительно обеспеченные люди. Он отказался от идеологических штампов и сосредоточился на вопросах защиты природной и городской среды и социальной защиты. «Я верю в левую идею как в способ сдерживания эксцессов капитализма посредством обеспечения равных возможностей и всеобщего доступа к услугам здравоохранения и образования», — говорит он. Вопиющая фальсификация со стороны Кремля лишила его победы, но не лишила привлекательности предлагаемую им программу.
Удивительно, что в условиях, когда левые взгляды распространяются во многих других странах мира, на то, чтобы они вошли в моду в России, потребовалось так много времени, особенно с учетом неравенства, которое укоренилось за годы правления Владимира Путина. Очевидной причиной этого является то, что людям нужно время, чтобы забыть о попытках обеспечить равенство, которые предпринимались в советские времена, о миллионах людей, убитых в борьбе за это равенство, и о том, как катастрофически она провалилась. Однако сейчас, когда уже шесть лет подряд доходы населения падают, многим россиянам приходится переосмысливать политику левых.
Нынешний сдвиг в сторону коммунистов во многом является реакцией на политику Владимира Путина. Аннексировав Крым в 2014 году, он «позаимствовал» прежнюю националистическую повестку КПРФ, оставив ее перед выбором, объясняет социолог Григорий Юдин. «Они могли либо отклониться дальше вправо и прекратить свое существование, либо выйти из своего гетто и переместиться влево».
Валерий Рашкин, депутат-коммунист и глава московского отделения партии, решил поэкспериментировать. На сентябрьских выборах он поддержал ряд молодых кандидатов, таких как 38-летний Евгений Ступин, бывший следователь МВД, который служил на Урале, но уволился с работы, где была низкая зарплата (и обязательное членство в «Единой России»), и переехал в Москву в поисках работы. Из-за несправедливости и коррупции, с которыми он столкнулся в столице, Ступин оказался в рядах коммунистов.
Сейчас Кремль проводит против молодых коммунистов репрессии в духе советских времен и пытается изобразить их сталинистами. При этом коммунисты отстаивают права человека, например, требуя расследования в связи с сообщениями о пытках в российских тюрьмах. Путинская Россия — это действительно зазеркалье.