Соосновательница проекта Parki ar minda — о запрете пакетов из пластика, фиктивной сортировке отходов и первом «зеленом городе» в Грузии
Экопросветительский проект Parki ar minda, что в переводе с грузинского означает «пакет не нужен», запустили в Тбилиси весной 2019 года. Сейчас у Parki ar minda есть экотакси, команда завершает проект с ООН и открывает второй гараж для раздельного сбора.
Одна из основательниц проекта Татьяна Ремнева в интервью Paper Kartuli рассказала, как война повлияла на число волонтеров в Parki ar minda, почему городские урны для раздельного сбора мусора в Тбилиси — это фикция и что происходит с законом о запрете полиэтиленовых пакетов в стране.
— Как возник проект Parki ar minda и в чем его суть?
— Всё началось с чатика Eco enthusiasts, где была я, моя подруга Мариам Песвианидзе (соосновательница проекта — прим. Paper Kartuli) и еще одна наша общая знакомая. К тому моменту я уже примерно года два сортировала отходы дома, изучала, что можно сделать, чтобы мусора стало меньше и написала об этом небольшой материал под названием Parki ar minda. А на одной из встреч нашего чата оказалось, что Мариам хочет запустить проект Parki ar minda — нам одновременно пришла идея [экоинициативы] с одинаковым названием. Мы решили делать проект вместе.
— Какие проблемы с сортировкой и переработкой вторсырья есть в Тбилиси?
— В Тбилиси инфраструктура для сбора и переработки вторсырья находится на начальном этапе развития.
Мусорки с отсеками для раздельного сбора на [проспектах] Руставели, Чавчавадзе и в парках появились примерно два года назад. Когда это произошло, мы, естественно, заинтересовались и сделали запрос в мэрию Тбилиси с просьбой объяснить, как работают [урны].
Нам пришло официальное письмо, в котором сообщили, что эти контейнеры поставили в образовательных целях, чтобы показать, что раздельный сбор возможен. Но поскольку пока у города нет инфраструктуры для организации раздельного сбора, весь мусор из них отправляют на полигон. То есть эти урны — просто фикция. Власти города считают, что это нормально. Но на самом деле это только подпитывает тот самый негативный стереотип, что сортировка отходов бесполезна.
В целом сейчас для раздельного сбора в Тбилиси есть наши пункты, есть [компания-переработчик] Polyvim, которая собирает пластик у себя в офисе, будет пункт сбора в магазине Zero effect, есть стенды во дворах школ и административных зданий. Их было 27, сейчас осталось порядка 19 — какие-то сломали, другие сгорели. Их не восстанавливают — стенды передали городу, а город не знает, что с ними делать. Пока у Тбилиси для переработки отходов не хватает денег, людей, сортировочных линий, специальных машин, прессов.
— А Parki ar minda сотрудничает с городскими властями?
— Мы сотрудничали с властями Батуми и Тбилиси в рамках проекта Accelerator Lab («Лаборатория быстрых решений») Агентства по развитию ООН — по внедрению раздельного сбора на муниципальном уровне, но это был единичный случай. Мы выиграли конкурс на участие в этом проекте. Работа началась осенью 2021 года. Мы установили 15 контейнеров для сбора пластиковых бутылок в Батуми и 25 — в Дигоми и Глдани, провели социальный эксперимент и коммуникационную кампанию.
Социальный эксперимент проходил на первой стадии проекта. В каждом городе у нас было две зоны: тестирования и контрольная. В зоне тестирования мы проводили коммуникационную кампанию, а в контрольной только устанавливали контейнеры. Суть была в том, чтобы узнать, насколько разным будет качество сбора отходов с коммуникационной кампанией и без нее. Показателем эффективности был процент качества сборки, то есть количество пластиковых бутылок в общем объеме [отходов] в контейнерах.
Всего в ходе этого проекта в Тбилиси и Батуми мы установили 70 баков для пластиковых бутылок. Часть контейнеров в Батуми также предназначена для сбора алюминиевых банок. Установка одного приличного контейнера стоит примерно 400 $ — две трети нашего бюджета из проекта с ООН ушло на то, чтобы сделать эти контейнеры. Это очень дорого.
В целом, мы придерживаемся мнения, что необходимо создать запрос от населения, потом на этот запрос среагирует бизнес, а потом подключатся и власти, когда игнорировать проблему станет невозможно. При такой схеме, на наш взгляд, происходят более быстрые и качественные изменения на государственном уровне.
— А что происходит с пакетами? Производство, ввоз и продажа небиоразлагаемых пакетов запрещены в Грузии с 2019 года. За нарушение предусмотрены штрафы. Несмотря на это, пластиковые пакеты продолжают использовать на рынках, а также в крупных магазинах и сетевых супермаркетах. Почему?
— Так совпало, что ровно тогда [когда ввели запрет] мы запустили Parki ar minda. И в какой-то момент даже задумались: как же так, сейчас пакетов не будет и наше название придется менять. Но вот уже четвертый год [действует запрет], а актуальности оно не потеряло.
По договору об ассоциации с ЕС, который подписали в 2014 году, Грузия взяла на себя обязательство реформировать всё законодательство в сфере управления отходами, экологической защиты, биоразнообразия в соответствии с европейскими стандартами. Закон, запрещающий пластиковые пакеты, был громкий: в Европе на тот момент еще не везде их запретили, а в Грузии уже. Но в первый год, кажется, не происходило вообще ничего. Никакого контроля за исполнением не было, через год или полтора кого-то оштрафовали. Сейчас я вижу, что примерно 80 % пакетов, которые предлагают в Тбилиси, биоразлагаемые. То есть потихоньку закон начинает действовать.
Но проблема в том, что это не решение. Биоразлагаемые пакеты действительно делают из биоматериалов, но, чтобы в них был какой-то смысл они должны попадать в систему индустриального компостирования, которой в Грузии нет. Здесь биоразлагаемые пакеты всё равно попадают на свалки, так же закапываются землей, гниют и выделяют метан.
— Что касается свалок, сейчас в Грузии выполняют программу по закрытию старых свалок и организации новых по европейским стандартам. Как продвигается работа в этом направлении и продвигается ли?
— Процесс идет, медленно, но идет. Когда Грузия стала независимой, в стране осталось 52 свалки, которые были организованы при СССР. По сути, это были просто огороженные полигоны, никакие санитарные нормы там не действовали. Долгое время с ними ничего не происходило, но с 2014 года за счет европейских и азиатских инвестиций работа пошла.
За последние годы часть полигонов и нелегальных свалок в Грузии законсервировали или перестроили. Например, полигон в Лило, который обслуживает Тбилиси.
Были попытки сделать новый полигон в Кутаиси, так как свалка в Кутаиси давно исчерпала свои возможности — она работает чуть ли не с 60-го года. Однако была волна протестов из-за планов построить полигон рядом с жилыми домами, поэтому сейчас проект находится на стадии выбора нового места и его согласования. При этом Кутаиси — первый город в Грузии, где попытались внедрить раздельный сбор на городском уровне. Контейнеры там появились в 2007 году, сейчас в городе установлено более 100 баков для сбора пластика, есть контейнеры для бумаги. В этом году городские власти начали работу над стратегией о том, что Кутаиси будет первым «зеленым городом» в Грузии: там идет работа над озеленением, утилизацией отходов, мэрия заинтересована в этом процессе.
— Чего удалось добиться за четыре года существования Parki ar minda?
С самого начала мы хотели не только говорить о проблемах, но и предлагать решения. Начали с образовательной части: писали тексты, проводили ивенты, эконетворкинги, своп-вечеринки, лекции, уборки, запустили продажу многоразовых мешочков. А потом началась пандемия и пришлось всё пересматривать.
Во время пандемии мы запустили экотакси и с первого раза набрали 40 заявок. Сейчас наша клиентская база выросла примерно до 700 адресов, основная часть из которых — регулярные клиенты. Два года назад мы открыли гараж [для раздельного сбора] в Ваке. А потом сделали карту точек раздельного сбора в Грузии. За четыре года наша аудитория выросла до 15 тысяч человек, и это очень активные люди. Мы собираем по 10 тонн вторсырья в месяц. Для сравнения: за весь прошлый год было собрано всего 17 тонн.
В этом году мы завершаем проект с Accelerator Lab Агентства по развитию ООН, открываем второй гараж, продолжаем развивать экотакси, попутно занимаемся образовательной деятельностью и много работаем с бизнесом по вопросам сортировки.
— Куда вы отправляете собранное вторсырье?
— В нашем гараже мы принимаем 16 фракций вторсырья. Нам было неинтересно собирать только основные, которые можно сдать и в других местах, поэтому мы стремились максимально расширить список.
Весь пластик из гаража мы отправляем на местный завод Polyvim в Рустави. Пластик из экотакси идет в компанию Clean world (грузинская компания, которая занимается продажей вторсырья — прим. Paper Kartuli), также мы продаем в Clean world бумагу и металл. Батарейки и электронику передаем компании Madenat Caucasus, которая отправляет всё на переработку в Дубай. Крышки [от бутылок] собираем для батумского проекта Recycleaf, винные пробки — для местного проекта Cork recycling Georgia. Есть также ряд фракций, которые мы сейчас копим и планируем отправлять в Россию, в «Собиратор», чтобы потом они ушли переработчикам.
Продажа фракций покрывает аренду гаража и вывозы [вторсырья]. А работает он на волонтерском начале, у горожан есть потребность это делать. В марте я сама ходила дежурить [в гараж], потому что это имело терапевтический эффект: ты видишь объемы и результаты работы, отвлекаешься от новостей, понимаешь, что приносишь пользу. У нас, конечно, прибавилось волонтеров [c февраля].
— На ваш взгляд, за все то время, что вы занимаетесь проектом, есть ли положительные изменения в плане отношения людей к проблеме раздельного сбора в Грузии?
— В начале существования Parki ar minda нам писали только иностранцы, но потом
90 % сообщений мы начали получать на грузинском, от местных жителей.
Конечно, среди клиентов экотакси у нас не так много грузин, но аудитория нашей фейсбук-страницы — это в основном местные жители: они реагируют, делают репосты, благодарят за информацию, за конкретные простые советы и действия, которые входят в привычку.
Мировой тренд настолько сильный, что игнорировать его невозможно. Это заметно даже с точки зрения внимания местных медиа, что очень важно, — раньше об этом [в Грузии] вообще никто не говорил и не писал. На мой взгляд, сейчас уровень осознанности в стране растет.