«Уверен, Александру Гудкову понравились бы мои вещи». Создатель бренда САМШИТ — о тяжелой доле дизайнера, народном люксе и худи из полотенец с тиграми и Бритни Спирс
Проект запущен в 2016 году, начальные траты — 5 тысяч рублей, основной коллектив — один человек
Сергей Приходько, создатель краснодарского бренда одежды САМШИТ, по совместительству диджей. Его последнюю коллекцию составляют худи из полотенец и турецких пледов. Всё пространство вещи занимает тотальный принт: кошки, тигры, Бритни Спирс. К такому стилю дизайнер пришел спустя многие годы экспериментов с тканями, кроем и фурнитурой.
Шить я начал лет в тринадцать, первыми моими вещами были сумки и чехлы для CD-дисков. Когда поступил в техникум легкой промышленности, решил: чтобы учиться основательнее и быстрее, уже на первом курсе буду брать заказы.
Я работал с каждым клиентом максимально дотошно: мы обсуждали крой, выбирали ткань, делали несколько примерок, потом я подбирал фурнитуру, придумывал что-то, что будет отличать эту одежду от другой, при этом не забывал подстраиваться под характер клиента. На это уходило много сил, и потом, когда всё заканчивалось, я чувствовал себя абсолютно выжатым, от мысли шить что-либо еще начинало тошнить.
В общем, это была крутая практика, но я понял, что постоянно так работать невозможно. И решил делать свой авторский товар, а потом в готовом виде его продавать. Думал, если просто хорошо работать и немного засветиться на разных конкурсах и показах, всё пойдет как по маслу.
Но я ошибся.
Первый и последний модный показ
Пройдя курсы «Бизнес Молодости», а был и такой этап в моей жизни, я был весь такой заряженный на успех, что стал смотреть, где могу продемонстрировать свои возможности. Случай не заставил себя ждать. У нас в историческом центре Краснодара всегда были бутики, и как-то один бутик съехал. Тогда я пришел к тетечке, которая это место сдавала в аренду, и предложил ей объединить усилия: для нее будет реклама, потому что я приведу людей, и для меня будет реклама. Она согласилась и бесплатно выделила мне помещение на вечер.
Я одолжил у своих родителей 100 тысяч рублей и начал шить коллекцию «Городской странник». Идея заключалось в том, что город — это джунгли, а люди — животные. Когда ты надеваешь вещи из этой коллекции, ты выключаешь свой «новый» мозг и как бы становишься животным, это как в танцах: когда ты танцуешь, забываешь про всё, впадаешь в транс — и тебе хорошо.
Мы отобрали 20 моделей, полностью их одели, потом я налаживал свет, звук, обустраивал помещение, звал гостей, организовывал фуршет. Это, конечно, космос, я чуть не заболел после этого. А итог: абсолютный ноль. После показа я не продал ни одной вещи. Я просто потратил кучу сил, чтобы реализовать свои детские амбиции, которые во мне тогда играли: показать, какой я уникальный, и всё.
Спустя время я решил участвовать в дизайнерских конкурсах: Mercedes-Benz Fashion Week, Global Talents Digital и т. д. Думал, что это бюджетнее и перспективнее. Что ж, после этого обо мне стали писать чуваки из Европы, фотографии моей одежды печатали в журналах, но по существу тоже никакого результата — клиентов у меня не прибавилось.
Тогда я окончательно понял, что ни показы, ни конкурсы делу никак не помогут. Все-таки это фантазерство. Да, в каких-то кругах ты становишься интересен творческим личностям, но вообще — не особо.
Светящиеся экраны и штаны из палаточной ткани
Но мы с друзьями не отчаивались и продолжали работать. А работали мы на «Толчке» — это рынок, на котором продается вообще всё. В центре рынка у моей мамы магазин, а на втором этаже — моя мастерская. И вот мы каждый день шли по этому рынку, покупали фрукты, пили кофе у чувака, который развозит его на тележке, вокруг висели трусы и халаты, ходили люди с пакетами, а потом мы поднимались на второй этаж, и у нас там совершенно другой мир: классный свет, виниловые пластинки, и мы такие эстетичные сидим и разрезаем ткани…
Мы с другом, у которого тоже был бренд одежды, брали готовые трикотажные футболки, разрезали их на части и шили из них новые вещи: платье из трех футболок; нечто, где вместо рукава — горловина.
И около года нормально этими вещами торговали. Потом дела стали хуже, и друг пошел работать официантом. Так до сих пор и работает.
Тогда я скорешился с другим художником, панком, он печатал на футболках портреты рок-звезд, потом я их разукрашивал, и это должно было быть финальным этапом, но как-то он пришел и сказал: «Чувак, их надо чем-то дополнить, а то сыровато».
Тогда я посмотрел по сторонам, взял пластиковую обложку от книжки и приложил ее на лицо Дэвида Боуи, пришил. Потом из журнала вырезал половину женского лица и вставил туда. И мы такие: вау, да это же конструктор! И меня прорвало.
Я начал делать эти экраны везде: на худи, футболках, поясных сумках, рюкзаках. Очень скоро стал делать съемные экраны — на кнопках. А потом решил вообще этот экран подсветить. Мы заморочились с моим товарищем технарем, он спаял из диодов эту подсветку с проводами и батарейками, и экран начал светиться! Но это было настолько дорого и долго, что я снял эту тему с производства.
Затем я стал захаживать в магазин, в котором продают технологичные материалы: супертонкие, непродуваемые и непромокаемые. Такие материалы я обожаю сочетать с натуральными.
Мне нравится, когда у тебя металлического цвета анорак, будто железный, а снизу шелковая юбка или хлопковые брюки — сочетание несочетаемого самое классное.
Однажды в этом магазине я пощупал ткань и понял, что знаю ее очень давно, но не могу вспомнить. Продавец сказал, что это советская палаточная ткань, которую производят до сих пор. А я как раз придумал новые штаны, и когда увидел этот цвет советской палатки на колышке — это сочетание в моей голове так зазвучало, что я пришел домой, раскроил, сшил, и получилось отлично. У меня сразу трое брюк заказали.
Одежда из полотенец
Дела шли нормально, и как-то друг рассказал про чуваков, которые привозят в Россию японскую одежду и хейтят российских дизайнеров (тех, которые заказывают вещи в Китае, потом лепят туда свой бренд и так продвигаются). Я подумал: о, приятно, что люди хотя бы об этом пишут. И потом они же запустили конкурс.
Я помнил, что конкурсы — это такое себе, но я этим ребятам симпатизировал, и у них всё было так грамотно написано: с локациями, телефонами, что я поверил, подготовил коллекцию и заплатил первоначальный взнос — пять тысяч рублей. А потом оказалось, что они мошенники.
И после этого стресса я иду по рынку, слушаю рок или металл, вдруг останавливаюсь, поднимаю глаза и вижу развешанные над прилавком полотенца с изображениями котят, волков, тигров, лошадей и… Бритни Спирс! В моей голове тут же складывается коллаж! Я вижу вещь, которую хочу сшить, вижу в ней эту мрачную красоту и уютную иронию, и весь стресс, все обиды тут же пропадают.
В этот же день я перешил эти полотенца в худи. Там была Бритни, лошадь и леопард. Полный сюрреализм. Выложил пост — и моя инста просто взорвалась: все стали писать, узнавать, сколько стоит. Я понимал, что это до того странная вещь, что она должна стоить дорого. Сказал, что 7500. Для меня это было довольно много. Но девочку, которая тут же заказала худи, это не испугало. В тот же момент я бегом спускаюсь на рынок, покупаю еще десять полотенец и начинаю делать мини-коллекцию.
Понятно, что у меня появились силы оттого, что это очень выгодное предприятие. Но еще было приятно работать над этими вещами, потому что они перекликаются с моей любовью к дешевым кафешкам, где на двери светится надпись «открыто», к бильярдным из прошлого, к этим лавкам с ненужными товарами, над которыми на веревках висят эти самые полотенца, потому что в таких местах я с друзьями провел очень много времени, и мне там всегда было хорошо. Это такой шик для народа, это люкс.
Для меня люкс — это когда я, например, еду в трамвае, потому что трамвай — это клево, для меня люкс — эти кафе с пластиковыми столами. Кайф в простых вещах. И это стержень моего творчества: я из простых материалов хочу сделать кайф. В кофте из полотенец ты можешь пойти на любую тусовку, и тебе будут респектовать.
Потом я еще обратил внимание на пледы и стал шить из них тоже. Есть фотография, где я прыгаю в леопардовом худи — это турецкий плед. Он синтетический, но классный, он такой тепленький, мягенький, к нему ничего не липнет, и он не особо электризуется, что удивительно. Это тоже мое такое открытие.
И всё было классно. Но с наступлением пандемии продаж не стало. Я вышел работать курьером и узнал, насколько это тяжелая работа. Потом мне пришлось съехать со своей мастерской, потом с еще одной и с еще одной. В итоге сейчас я работаю в частном доме, в котором нет отопления. Когда мне приходит заказ, я включаю обогреватель, жду два часа, там всё равно холодно, и шью.
Несмотря на успех с полотенцами, богатеем я не стал. Отчасти потому, что я плохо работаю с таргетингом, отчасти потому, что у меня не получается построить мостик с популярным миром.
Например, [модель] Маша Миногарова тоже из Краснодара, и эта одежда, я уверен, ей бы очень понравилась, как и Гудку [комик Александр Гудков. — Прим. авт.]. Но просто не могу с ними связаться. Еще есть Гоша Карцев — знаменитый стилист, он очень хочет мое худи из полотенец, но с Бритни Спирс. А Бритни Спирс закончилась. Я уже в Китае искал — нет такого принта. А он хочет только такой.
Делать вещи только «для себя» и страдать
Все вещи я делал в первую очередь для себя, не для какой-либо аудитории. И это стало проблемой, потому что я так и не организовал поточное производство, всё придумывал и придумывал, не мог остановиться. Это здорово, когда ты молод и ты просто транслируешь свои чувства как художник, когда единственное, что для тебя важно, — донести сложные смыслы. А потом…
Мне 33 года, я часто сижу без денег, от меня ушла жена, у меня двое детей, я не очень востребован, и я просто в **** [шоке]. Я устал от постоянного выживания.
И сейчас я ищу новый путь — как сделать бренд более жизнеспособным, чтобы мое дело регулярно приносило деньги.
И путь нашелся: я решил, что больше не хочу быть художником в чистом виде, я будто всё важное для себя на данном этапе сказал. Прямо сейчас мне хочется шить красивую и удобную одежду для жизни, для молодых людей, которые чего-то достигли и просто хотят хорошо выглядеть. Шокирующую одежду я, конечно, шить продолжу, но ее будет меньше.
Первые шаги в эту сторону я уже сделал. В 2020 году я зарегистрировал свой бренд и теперь могу торговать на Wildberries и других похожих площадках. Чтобы наладить более-менее поточное производство, нужны маленькие фабрики, они у нас есть, я уже ходил на такие с выкройками и рассчитывал, сколько всё это будет стоить. По поводу того, что я сольюсь с другими брендами, я не переживаю. У меня много отличительных элементов, например, крой, цвета, фактура. Единственное, о чем я переживаю, что не смогу продолжать делать то, что люблю.
Если подводить промежуточный итог, то очень четко понимаю, как у меня сейчас обстоят дела, знаю свои ошибки, знаю, сколько всего сложного меня еще ждет. Но в то же время где-то внутри мне это нравится, это будто путь самурая.
Несмотря на то, что ты в какой-то основательной жопе, ты всё равно идешь и делаешь. Я просто чувствую, что выйду на новый уровень. Да, жизнь суровая. Но всё должно получиться, потому что я продолжаю работать и потому что я знаю, что это мое.
А новым художникам-модельерам я посоветовал бы после учебы пойти работать на производство, чтобы понять, как налаживать процессы, как масштабировать свой товар, из чего складывается цена, изучать маркетинг и искать команду. Я с этим запоздал и сейчас наверстываю.
А вот отговаривать я никого от этого не могу. Если это призвание, если ты не можешь не шить, то без этого дела тебе будет плохо. И ты с этим ничего не поделаешь.