Михаил Хазин: «В феврале Путин начнет менять экономическую политику радикально»

Мир готовится к разделу на валютные зоны, а США уже признали Россию великой державой

«Мы столкнулись с ситуацией смены базовой модели экономики. Но одно дело — сказать, что модель закончилась, совсем другое — психологически перейти на новую модель. Мы оказались к этому не готовы, мы все. Мы подходим к Новому году в состоянии дикой неопределенности», — делает вывод Михаил Хазин, руководитель «Фонда экономических исследований Михаила Хазина». Отвечая на вопросы читателей «БИЗНЕС Online» в ходе интернет-конференции, экономист прогнозирует, как будут развиваться события в мире и в России.

«Мы подходим к Новому году в состоянии дикой неопределенности»

— Михаил Леонидович, читатели спрашивают, какую оценку поставите 2021 году: что он преподнес стране и миру — плюсы и минусы. Какие главные события, как вы считаете, определяющим образом подействовали в России и мире на экономику и политику?

— Хороший вопрос. А мы покупаем или продаем? В общем, не знаю… Знаете, мы столкнулись с ситуацией смены базовой модели, парадигмы. Об этом говорил еще Путин в самом начале года в своей Давосской речи. Он говорил о том, что модель развития современного капитализма закончилась. Собственно, она еще в 2008 году закончилась, но «тянули быню за пупыню», тянули, все ресурсы сожгли, и вот …

Но одно дело — сказать, что модель закончилась, совсем другое — психологически перейти на новую модель. Мы оказались к этому не готовы, мы все. Это очень хорошо видно по России, в которой продолжаются попытки спасти эту старую либеральную модель. В частности, подняли ключевую ставку. Ну зачем поднимать ставку, если у вас премьер-министр говорит о том, что у нас инфляция импортируется за счет открытой экономики? Ну какой смысл? Это означает только одно: что люди, которые это делают, живут в той старой модели, которая абсолютно бессмысленная, неработающая и совершенно непонятная с точки зрения сегодняшних реалий.

И по этой причине адекватных действий ни с какой стороны нет. Если вы посмотрите на то, что происходит в мире, то это очень хорошо видно, например, в Западной Европе. Потому что люди, официальные лица, которые пытаются объяснить реальность, в тяжелом неадеквате. Но они это делают не потому, что они считают, что говорят людям правду, а потому, что они пытаются создать виртуальную реальность, в которой они есть. Понимаете? Они занимаются самозомбированием, поскольку у них жизненная катастрофа. В новой реальности, которая будет, их нет. Людям, выращенным за 50 лет на Западе, за 30 лет у нас, либеральной общественности места нет. Куда им деваться-то?

Где наши выпускники Высшей школы экономики? Что они делают, для чего они нужны? Чиновники НАТО, виновники современных западноевропейских коллизий, либеральное глубинное американское государство… Кому они будут нужны уже в ближайшем будущем? Что могут украинские чиновники, когда им Сорос перестанет давать деньги? Что станут делать чиновники американские, когда придется перейти к малодефицитному бюджету? Ну и так далее и тому подобное.

Вот это все создает не просто панику, а еще и ситуацию, при которой они начинают создавать такое количество пересекающихся и противоречащих друг другу интриг и коллизий, что остатки волос на моей голове встают дыбом.

Например, Мишустин нам говорит о том, что у нас импортируемая инфляция из-за излишне открытой экономики. Путин на следующий день хвалит правительство, но тут же разговаривает с кем-то из просителей, объясняя, что надо еще индексировать пенсии, то есть фактически говорит о том, что правительство его обмануло с уровнем инфляции. То есть он неявно говорит тому же правительству: „Ребята, я всегда знаю, когда вы мне врете“.

Вот картинка самых простых, бросающихся в глаза противоречий. И такая картинка не может продолжаться долго. И это неминуемо вызовет взрыв… Дай бог, я не увижу войны, условно говоря, в следующем году, ну, по крайней мере, у нас. Гражданская война в разных странах Евросоюза может быть, но «это не твой зуб, это даже не мой зуб, он ихний!» Вот пусть они там свои проблемы и решают. К слову, большая часть комментаторов-политологов вообще не в состоянии что-то объяснить из происходящего, поскольку они категорически не приемлют версии, в которых у либеральной модели какие-то сложности. Но нас-то такие версии не пугают!  

И, в общем, мы подходим к Новому году в состоянии дикой неопределенности. Как сказал Андрей Безруков у Соловьева, поскольку внутренняя политика должна соответствовать внешней, а во внешней мы создаем новую евразийскую империю, по этой причине нужно, чтобы экономическое развитие внутри страны соответствовало внешним достижениям.

А для этого нужно менять либеральную модель внутри страны. Дай бог, чтобы он оказался прав. Но как быть, что делать дальше со старой, либеральной моделью, мне пока непонятно. В том числе потому, что я не вижу тех, кто может сегодня предъявить новые модели. Я могу пытаться что-то предъявлять, но проблема состоит в том, что мое частное мнение никому не интересно.

«Во внешней политике мы очень сильно выиграли»

— Год потерянный для России, как вы считаете?

— Нет, во внешней политике мы очень сильно выиграли — практически все наши «хотелки» достигнуты. Вспомните, Путин 9 мая на Красной площади сказал прямым текстом о том, что на территории нашего контроля мы будем определять правила игры. На тот момент даже в части российских границ это казалось некоторым преувеличением. Сегодня уже понятно, что это будет территория, которая сильно больше, чем наши формальные границы.

— А что изменилось после 9 мая? Путина услышали, приняли к сведению или что?

— Это же он говорил для подготовки встречи с Байденом в Женеве. Если бы президент США это не принял, он не стал бы встречаться. Они встретились. Вопрос: почему Байден на это пошел? Он, придя к власти в январе, начал пытаться восстанавливать логику Обамы, ну то есть мировой долларовой системы с господством либеральных институтов. В середине марта стало понятно, что ресурсов на это нет и что инфляция начала бешено расти. В такой ситуации Байден практически перешел на модель Трампа, а именно прежде всего эмиссию только под реальный сектор (а была только для банков).

Второе: раздел мира на валютные зоны, и Соединенные Штаты Америки своими деньгами не отвечают за то, что происходит в других зонах. Но дальше вопрос: кто будет руководителем зон? Естественным образом сложилось — Россия, Китай и Индия. Ровно то, что я писал в прошлом и позапрошлом году.

— И вы Индию тоже включили сюда?

— Я включил, конечно, я ее всегда включаю. Вопрос был, получится ли с Западной Европой. Мне всегда казалось, что получится, что возникнет зона евро. Вначале состоялся спор между Лондоном и Берлином о том, кто тут будет главным. Потому что Трамп поддерживал Джонсона, ну это и естественно, потому что они оба выступают против «западного» глобального проекта, международных банкиров. Байден стал поддерживать, естественно, Евросоюз (то есть связку Берлин – Париж), потому что им руководит тот же самый «западный» глобальный проект, который стоит за Байденом.

Но довольно быстро стало понятно, что с нынешним Берлином каши не сваришь. Я думаю, что англичане к победе «зеленых» тоже руку приложили. У меня такое ощущение, что в Вашингтоне сказали: чума на оба ваших дома, пусть Лондон и Берлин между собой разбираются, но звать ни тех, ни других на «новую Ялту» мы не будем. Кстати, Джонсон начиная с мая выпрыгивает из штанов, чтобы встретиться с Путиным. Потому что сегодня без поддержки президента России стать лидером Западной Европы невозможно. Не зря же либеральная клака так вопит!

А война Лондона и Берлина все усиливается. А после того, как Аллистер Хит написал, что у Евросоюза есть две опасности — это угроза нового вируса и восстание исламистов, даже совершенно не продвинутым людям стало понятно, что ковид сделали англичане в своих лабораториях.

— Все-таки вы пришли к такому мнению?

— Это не я, они сами намекают, мы только делаем выводы.

«Через полгода коронавирус закончится, потому что он уже сыграл свою роль»

— Почему коронавирус не объединил мир, а еще больше разъединил? Казалось бы, в борьбе за жизнь надо объединять усилия… (Марина Киселева) Или его не для этого придумали?

— Во-первых, он не для того был сочинен, а во-вторых, простите, а платить кто будет? Объединяться как? Мы вот, пожалуйста, первыми сделали вакцину, а ВОЗ ее до сих пор не приняла. Конкуренция, потому что никто не хочет делиться деньгами. Так что нет, не получится.

— И ваш прогноз: когда пандемия закончится?

— Судя по тому, что сделали с «Омикроном», я не исключаю, что уже через полгода все закончится. Потому что он сыграл свою роль: Евросоюз продемонстрировал свою полную несостоятельность, теперь осталось только устроить небольшое восстание, и все.

— А кто свою состоятельность продемонстрировал, кроме Китая, о котором у нас недостаточно информации?

— Россия в некотором смысле. А в Китае жесточайший экономический кризис на носу. Для того чтобы сохранить власть, Си должен присоединить Тайвань. Байдену придется объявлять эмбарго на китайский экспорт, а это сразу катастрофа. Поэтому президент США пошел на переговоры с Си, чтобы договориться, чтобы тот что-то отдал. У меня есть гипотеза, что Си отдаст Пакистан. И тогда понятно, что было предложено Индии. В рамках этого плана было предложено отдать ей долину Инда.

— То есть Пакистан отдать обратно?

— Пакистан разделить, потому что пуштуны хотят создать национальное государство. В этом случае на севере Афганистана и Пакистана образуется Великий Таджикистан вместе с нашим Таджикистаном, а западные части Афганистана отходят Ирану, где живут хазарейцы. Весь Белуджистан целиком отходит Ирану, а долина Инда — Индии. Самое главное — там больше не остается места для исламистских боевиков, потому что национальные государства — что таджикское, что пуштунское — боевиков не потерпят на своей территории.

— И китайцы должны принять такое решение?

— Ну а куда им деваться? После Олимпиады  будет съезд компартии Китая, и, если Си к съезду не присоединяет Тайвань, очень велика вероятность, что его снимут. А если он присоединяет Тайвань, то становится императором.

— А в чем экономическая целесообразность присоединения Тайваня?

— Она не только экономическая. Экономическая — там имеется целая куча производств, которых ни у кого нет. А еще есть и политическая — это воссоединение Китая.

— То есть внутриполитическая цель?

— Политическая, цивилизационная: я император, потому что вернул Тайвань, соединил мой народ.

— Американцы, вы думаете, готовы отдать Тайвань? В обмен на что?

— У меня ощущение, что это Пакистан. Я могу ошибаться.

«Байден фактически сказал: НАТО — это отдельно»

— Как вы оцениваете итоги переговоров Путина и Байдена? Кто «победил»? Чего нам ждать? (Алмаз Закиров). И почему не публикуют стенограмму переговоров?

 — Я думаю, что это из-за невозможности на сегодня легализовать резкое повышение статуса Путина, с точки зрения американского (либерального) политического сообщества. Вот смотрите, Путин выдает этот самый документ по безопасности, который непонятно почему назван ультиматумом. Очень жесткий. Но если мир распадается на валютные зоны, то руководитель каждой валютной зоны сравним с руководителем Соединенных Штатов Америки. США могут так разговаривать с Западом, значит, и Россия может. Это на самом деле приучение Западной Европы к тому, как дальше будет себя вести Россия, к ее новому статусу.

Обращаю ваше внимание: Китай этот «ультиматум» уже поддержал, потому что он тоже будет руководить, в своей зоне влияния. При этом если бы Байден считал, что это неправильно и не согласовано, он бы жёстко ответил. Вместо этого ответа очень конструктивный: «Ребята, мы это будем обсуждать уже в январе». И все вопли, которые были в Западной Европе, в американском либеральном крыле на Байдена как-то не влияют. То есть это означает, что всё более или менее оговорено.

 — Для этого Путин что-то «сдал»?

 — Наоборот, скорее Байден сдал.

— Одним из последствий этой конфигурации будет переформатирование НАТО, так?

 — Да, конечно. Но, собственно, Байден уже об этом сказал. Он сказал, что надо провести переговоры в формате США — Россия — НАТО. Он фактически сказал: НАТО — это отдельно.

 — Хотя они-то и главные спонсоры, и создатели НАТО…

— А вот представьте себе, что Байден спонсировать НАТО больше не будет.

— Их люди-то там сидят, в НАТО.

— Сидят, но у них денег не будет. Какая после этого разница, сидят или не сидят?

— А зачем тогда вся эта игра вокруг Украины?

— Вокруг Украины все понятно. Смотрите, сидит колоссальное количество людей, ну, условно, таких статусных либералов. Они неожиданно чувствуют, что происходят какие-то переговоры, какие-то разговоры у них за спиной. Знаете, есть такой анекдот. Сидит доктор, вдруг открывается дверь, входит больной и, глядя доктору в глаза, говорит: «Здравствуйте, доктор! Знаете, а меня все игнорируют». Доктор поднимает глаза и в полуоткрытую дверь: «Я же сказал: «Следующий!». То есть их игнорируют. Они плачут, что делать?

— О каких либералах вы говорите — российских или западных?

— Я говорю о либералах и российских, и западных. У них один источник существования, эмиссия доллара. А Байден, которому нужно любой ценой уменьшить инфляцию, не собирается их больше содержать. Поймите, содержание мировой долларовой, бреттон-вудсклй системы довело США до такого состояния, что их доля в мировой экономике упала больше, чем в три раза! Денег больше нет!

Российские либералы тоже кричат и о коварном Путине, и о том, как обижают оппозицию, и о том, что Россия хочет напасть на Украину. А западные кричат о том, что Россия хочет устроить войну. Эти вот «зеленоватые» барышни в правительстве Германии вообще кричат о том, что нужно объявить России превентивную войну. Но председатель Объединенного комитета начальников штабов США сказал: «Американская армия ни с китайской, ни с российской воевать не будет. И вообще великие державы решают свои вопросы по-другому, переговорами». Вот то, что сделал Путин за последние годы, — Соединенные Штаты Америки вернули России статус великой державы.

— Может, это только наши «хотелки», выдаем желаемое за действительное?

— Это не я сказал, а председатель Объединенного комитета начальников штабов США.

— Есть версия, что в США внутри раздрай, и они фактор России во внутриполитической борьбе просто используют.

— Ну хорошо. Либералы, клинтоноиды кричат, что Россия ведет себя нехорошо. А Байден ведет с ней переговоры. Что это он ведет с ней переговоры, если она ведет себя нехорошо?

— Разве это переговоры — два раза по часу встретиться?

— Ну так, простите, они же знакомились. А сколько при этом Салливан встречался с Патрушевым?

«США вошли примерно в такую же ситуацию, как весной 1930-го года»

— Как вы оцениваете возможность создания биполярного мира с центрами в виде Китая и США, где Россия поделена между ними? (Динар).

— Я не вижу для этого никаких причин. Это экономически невозможно. В США промышленная инфляция уже 25-26 процентов. Все меня спрашивают: «А почему этот дурак Байден идет на переговоры с Путиным?» Да потому, что у него инфляция 26 процентов. Он не может с такой инфляцией идти на выборы, это невозможно. Вот и все. А в Китае внутренние дотации 25 процентов от ВВП. Как только в США падает спрос, а он уже падает из-за инфляции, снижается экспорт, китайские доходы уменьшаются. Они сейчас формально, в номинале, растут, но если учесть реальную инфляцию — падают.

Обращаю ваше внимание: Китай с начала лета начал резко сокращать свою внешнеэкономическую активность. Не только я отметил, это многие эксперты отметили. И  автоматически внешнеполитическую. По вполне понятной причине, потому что у них была модель стерилизации избыточной денежной массы через ее вывод в доллары и, соответственно, вывоз. Куда вывозить? Внешнеполитический проект. А если у вас сегодня-завтра кризис, то эти деньги нужны для того, чтобы закрывать дыры. Ну и все.

— Если американская промышленная инфляция 25-26 процентов, почему она не выходит на потребительский рынок?

— Еще в августе я написал в макроэкономических обзорах Фонда экономических исследований Михаила Хазина, что если промышленная инфляция резко пошла вверх, есть два варианта: либо ее опустят, либо потребительская инфляция пойдет вверх. В результате, как я и предполагал, начала расти потребительская инфляция, поднялась до 7-8 процентов. Это официальные данные, а в реальности, скорее всего, выше. И тогда они начали очень сильно уменьшать наличную денежную массу через операции обратного РЕПО — по 1,5 триллиона за раз.

Мои корреспонденты в Штатах мне пишут о том, что цены на еду поднялись процентов на 30-40, но последние пару месяцев стали снижаться, совокупный рост за год стал 15-20 процентов. Тоже много, но эффект налицо. Но структурную инфляцию никто не отменял, структурный фактор остался. По этим причинам рост промышленной инфляции затормозился, но спад так и не начался. В ноябре она была 25 процентов, а сейчас чуть больше 26-ти, по официальным данным, по крайней мере.

То есть темпы роста приостановились, но структурный компонент инфляции никуда не делся. И ничего нельзя сделать, это связано со структурным кризисом. Поскольку память у американского избирателя полгода, у Байдена осталось не так много времени, он должен снизить инфляцию до начала мая хотя бы до 10 процентов, чтобы люди увидели — вот он, результат.

Я верю, что он снизит, но вы же сами понимаете, если вы зажимаете денежную массу, то у вас резко падают инвестиции. Резко падают инвестиции — сокращается заработная плата. В Соединенных Штатах Америки темпы роста заработной платы сильно отстают от инфляции. То есть все плохо: нос вытащил, хвост увяз. Если началась структурная инфляция, то это означает, что США вошли примерно в такую же ситуацию, как весной 1930-го года. Тогда темпы спада были по 8-10 процентов ВВП в год и длилось это почти три года. Результат — «Великая» депрессия. При этом, конечно же, поскольку инфляция занижена, в цифрах можно и плюс показать. К реальности это только отношения иметь не будет.

Кстати, манипуляции со статистикой уже начались, это было очень хорошо видно в уходящем году. Когда они в начале года занижали инфляцию, они показывали темпы роста по первым двум кварталам 7-8 процентов ВВП. В III квартале они показали два процента, потому что стало понятно, что скрывать эту инфляцию нельзя. Сейчас они опять хотят инфляцию понизить и снова покажут рост 7-8 процентов. Но ничего, кроме смеха, у всех это не вызывает.

— И каковы перспективы этой экономической политики, куда все приведет? Дальше будет смягчение ситуации, как вы считаете?

— Нет, до лета смягчения не будет. Ключевую ставку повышать нельзя при таких долгах.  Повышение ставки — это сразу обвал.

— До скольких упадет?

— У них реальный ВВП примерно 15 триллионов долларов. От 15 до 21 — 22 — это перевод в добавленную стоимость роста капитализации финансовых активов. А спад от реального ВВП будет в два раза с учетом дотаций 25 процентов.

— То есть от 15 триллионов упадет до 7,5?

— До 7-7,5.

— Это с большими социальными последствиями для страны.

— Конечно, естественно. А в Китае то же самое: с 16 упадёт до 8. А в нашей стране официальный ВВП 1,7 триллиона, а реальный, с учетом паритета покупательской способности, в два раза больше. При монетизации 40 процентов. Давайте мы начнем, как это делал Геращенко, поднимать монетизацию. Мы ее поднимем лет за 8 или меньше. У нас, соответственно, эти самые 3,5 нужно умножить на  2,5.

— То есть у нас те же самые 7 — 8 получаем, да?

— Конечно.

— Но при меньшем количестве людей, подчеркнем.

— Но при меньшем количестве… А, минуточку. Мы все понимаем, как устроена дипломатия, да? Не за кулисами, а публично. Накануне разговора с Байденом Путин летит в первый раз в году в Индию, и его встречают с распростертыми объятиями. А дальше Путин начинает разговаривать с Байденом, и говорит так: «Мы тут с Моди… Мы вдвоем. А у них население 1,5 миллиарда».

«Все будут падать, а мы начнем расти»

— И что это значит? Вы хотите сказать, это будет единое экономическое поле?

— Конечно.

— А чего в Индии нет, что мы умеем производить? Мы, кажется, все разучились производить, даже оружие.

— Во-первых, мы много чего начали снова производить, например, самолеты. Во-вторых, дело даже не только в этом, а в том, что у нас очень колоссальный потенциал. Пока это невозможно, потому что у нас нет инвестиций дополнительных. Но как только сменится  денежная политика, у нас тут начнется… То есть все будут падать, а мы начнем расти.

 — И плюс перспектива создание полноценного евразийского союза?

— Ну да, конечно.

— То есть миллионов 200 мы можем собрать, скорее всего?

— Миллионов 200 мы можем собрать только так (щелкает пальцами). Еще при этом не забудьте Иран, Япония, Турция и Египет. А Египет уже захватил Тунис, следующей будет Ливия. А Алжир, между прочим, тоже говорит: ребята, мы с вами.

— Насколько далекая или близкая эта перспектива?

— Я не исключаю, что все это произойдет уже в следующем году.

— Американцы не смогут за счет хитрых манипуляций — через ФРС, игры финансовыми рынками, уход через инфляцию  — сжечь долги и перестроить экономику?

— Для того чтобы это делать, нужен ресурс. А у них дырка. Они же сожрали свой ресурс на 30-40 лет вперед. У них нет этого ресурса. И это главная проблема. То есть они могут начать восстанавливать свой реальный сектор, но это займет 10 лет. Кроме того, Соединенным Штатам Америки нужно восстанавливать военную промышленность. Потому что у них танки не ходят, самолеты не летают, корабли не плавают. Нет денег на то, чтобы все чинить. Эти все кораблики, самолетики старые. А те, которые новые, стоят столько, сколько они уже не могут тратить. То есть надо радикально менять всю модель.

«Никто не будет ни с кем воевать»

— Или остается еще один выход из ситуации — большая война?

— Для того чтобы воевать, надо иметь ресурсы.

— А Россию поссорить с кем-то или устроить войну с Украиной через Донбасс, это нереально?

— Никто не будет ни с кем воевать.

— Вы картину в некотором смысле апокалиптическую нарисовали — то, что на Западе и в Китае. Но наши люди живут в России и чувствуют это уже на своем кошельке…

— Андрей Безруков сказал же, что внешнеполитические изменения категорически требуют изменений внутренних. Поэтому он ждет массированных кадровых изменений в начале следующего года. Я даже у себя в телеграм-канале дал ссылку на эту запись, потому что этот человек совершенно точно какой-то информацией обладает.

— В экономике по итогам года в России рост есть?

— Нет, у нас спад, но в последние месяцы, может быть, небольшой восстановительный рост. Вы поймите, ВВП — это вообще бухгалтерский показатель. Он может быть тудым-сюдым довольно сильно манипулируем. Но если есть стратегическая тенденция, она себя рано или поздно проявит.

— По ТВ говорят, что экономика России восстанавливает свой допандемийный уровень. Верится с трудом, поскольку видим своими глазами, сколько бизнесов загнулось за это время. Как оцениваете состояние нашей экономики вы? (Зуфар Зиганшин)

— Я о том же говорю. Люди-то все видят. Люди видят, что что-то строится, какие-то процессы происходят, может, даже экономика немножко выросла. Но поскольку малый и средний бизнес в этом не участвует, по этой причине уровень жизни населения не растет и доходы падают.

 — Инфляция официально 8-8,5 процента, а реально какая, как вы считаете?

— Я думаю, что 12-15 процентов есть точно. В некоторых областях может быть и 20, и 25. Смотрите на стоимость молока в магазине. С хлебом сложнее, потому что хлеб очень сильно падает в качестве. А с молоком просто видно, если вы покупаете нормальное молоко, из-под коров.

«На Западе уже готовы признать газ и атом чистым источником»

— Когда же Путин начнет реформы в экономике?! (Имамов С.)

— Если верить Безрукову, то в феврале. Так что готовьтесь.

— А что такое случится в феврале?

— В январе Путин произнесет свое «послание», а дальше надо будет легализовывать раздел мировой долларовой системы. И нужно доказывать миру, что ты имеешь право. Для этого надо менять экономическую политику радикально. Значит, к марту Путин должен предъявить нового председателя Центробанка. Ну и так далее. Посмотрим.

— Что из опыта СССР можно применить сегодня? Как вы относитесь к труду «Кристалл Роста к русскому экономическому чуду» Александра Галушки? (Олег Леонидович)

 — Невозможно не использовать. А Галушка — это представитель одной из групп, которая собирается в этом участвовать. Они совершенно четко подали заявку — мы хотим. Эта группа элитная, она ставит на то, чтобы Галушка стал бы там министром финансов или министром экономики.

 — Постоянно натыкаюсь на такое мнение: в России жить плохо и бедно, а на западе, к примеру, в Германии, хорошо и сытно. Как вы считаете, в таком отрыве виновато руководство страны, неумело распоряжающееся деньгами, олигархи, которые всё выводят за рубеж, или климат? (Андрей)

— Я знаю довольно много людей, которые последний год переезжают из Соединенных Штатов Америки, Германии обратно в Россию. Как по причинам экономическим, так и по причинам безопасности. Выводы делайте сами.

— В чем всё-таки причина такого бедного состояния России за последние 30 лет и где источник благосостояния западных стран, которые не имеют сырьевых ресурсов?

— У них источник благосостояния  — печатный станок, но он больше не работает. А у нас, если сейчас начнем производить, то все будет хорошо.

— А почему так живем плохо?

— Потому что мы встроились в их систему на позиции сырьевого придатка. Сейчас эта ситуация меняется.

— То есть причина все-таки в том, что мы добровольно стали колонией 30 лет назад?

— Да.

— А что «мешает» и дальше быть колонией?

— Потому что уже ресурсов больше нет. И если мы разрешим им брать наши ресурсы, они сейчас будут это брать, причем силой. Потому что им самим не хватает.

 — Почему же они от «Северного потока» отказываются? Всё уже проложили, но они что-то там сопротивляются…

— Там сидят люди, которые нам говорят: «Вы дайте газ, а мы его потом будем распределять, перепродавать». Так дело не пойдет! Платить 1,5 тысячи долларов за тысячу «кубов» они не хотят, они хотят перепродавать тот газ, который получили давно за 300. Понимаете, на свой народ им глубоко начхать.

— Переход на новый безуглеродный след — как вы относитесь к этому западному мейнстриму?

— Это чушь собачья.

— А почему Россия встраивается в это дело?

— Если вы вообще хотите играть в эту игру, то мы тоже поиграем, но деньги тратить не будем, потому что для электростанций у нас газ используется, а не уголь. У нас леса много. Вот будьте любезны учесть наши леса, и тогда выяснится, что у нас все отлично. Вот когда вы дойдете до нашего уровня, вот тогда мы участвуем. Так что в этом смысле пока все хорошо.

— Экологизм разве не здоровый, не правильный тренд?

— Он правильный, но только не нужно делать то, что делать нельзя, невозможно. Вы хотите производить солнечные батареи, но для этого вам нужно энергии больше, чем вы сэкономите, и еще при этом нужно загадить планету. Ну что за детский сад?

— То есть отказаться от углеродной экономики в ближайшей перспективе, вы считаете, нельзя?

— Нет. Они, кстати, тоже так считают. Они уже готовы признать газ и атом чистым источником.

— То есть угрозу для России в этом контексте вы не видите?

— Нет, я не вижу.

«Нужно сначала экономику делать»

— Приняли закон о региональной власти. Как вы его оцениваете? К чему может привести его принятие?  Оправдана ли такая централизация власти? (Миляуша)

— Они там пытаются немножко наладить систему управления, но я бы сказал, что нужно сначала экономику делать, а потом уже разбираться со всеми этими…

— Вы верите в правительство Мишустина, в эту команду?

— Я понимаю, что, скорее всего, при нынешнем руководстве минфина и Центробанка мало что  получится. Но некоторые процессы, которые делает Мишустин, безусловно, являются позитивными.

— Что посоветуете предпринимателям и просто людям: что делать, чтобы окончательно не обнищать при такой инфляции? (Лидия Павловна)

— Это вопрос, на который ответа нет, потому что мы не знаем, что будет происходить. Поэтому тут я только могу сказать, что нужно максимальным образом проявлять бдительность, быть готовыми ко всем изменениям, которые могут происходить. В любом случае, не считать, что либеральная модель останется.

— То есть финансовые катаклизмы вполне возможны и в России тоже?

— Я надеюсь, что у нас их не будет. Во всяком случае, я четко понимаю, Путин очень хочет их избежать.

— Но в 2014 — 2015-х годах он тоже этого хотел, но в два раза девальвация произошла.

 — В 2014 году по приказу МВФ ее Набиуллина провела. То, что она работает на МВФ, а не на нашу страну, было понятно давно. Но пока существовала мировая долларовая система, мы были обязаны идти на некоторые компромиссы. Сейчас ситуация изменилась.

— Спасибо за разговор!