Михаил Хазин: «Идет умышленное разрушение оборонных предприятий России»
«В последнее время я получаю много информации с мест о том, что началась активная работа по разрушению (военных – прим. «НИ») предприятий.
Их истребляют банки, их истребляют рейдеры, с защитой судов, и так далее.
Защититься они не могут, потому что любые попытки обратиться к кому-то за защитой, в худшем случае, приводят к тому, что появляется дополнительный фронт, потому что те люди, к которым они обращаются, аффилированы с теми, которые их уничтожают, а в лучшем – скрипучие колёса российской бюрократии просто не успевают провернуться.
А когда они проворачиваются, разговаривать уже не о чем.
Напомню: для того, чтобы разрушить оборонное предприятие, нужно буквально два-три дня. Потому что как только вступает в силу решение суда о банкротстве, немедленно появляется конкурсный управляющий, который, первое, что делает, продаёт на металлолом станки, после чего восстановить предприятие невозможно.
Или нужно вложить в него денег в сто раз больше, чем, соответственно, выручено от продажи металлолома.
Вопрос: а почему это происходит? Ответ очень простой.
Дело в том, что значительная часть российской либеральной элиты имеет на Западе домики, там живут их семьи. Ну, может быть, вторые-третьи семьи, любовницы, вторые любовницы, третьи любовницы, дети от них, и так далее. О поездках на западные курорты мечтают первые жёны, и так далее.
И им всем, - а я могу вас уверить, что тут работа ведётся индивидуально, в отличие от российской бюрократической машины – сказано: ребята, если вы хотите это сохранить, вам нужно сделать то-то, то-то и то-то. И, прежде всего – разрушить… А дальше - список того, что именно нужно разрушать.
Могу вас уверить, они это знают отлично, поскольку именно они через свои «прайсвотерхаусы», «делойты и туши» делали много-много лет аудит и консалтинг всей нашей промышленности, в том числе – оборонной.
И для них нет никаких проблем – чётко объяснить, что и как должно быть сделано.
Ещё раз повторяю: эти люди – у нас. Эти судьи, эти чиновники, эти юристы, - они защищают своё. Только – там.
А российская бюрократическая машина этого не понимает. Те прокуроры, которые должны заниматься защитой, тот следственный комитет, в конце концов, та полиция… Они говорят: ну, да, пришло какое-то заявление, а может быть, надо подождать и оно рассосётся само…
Не рассосётся. Это деятельность врагов. И как мы будем защищать это?
Я просто знаю, что есть уникальные предприятия, альтернативы которым нет, и которые сейчас пытаются ликвидировать.
И для того, чтобы их спасти, осталось буквально несколько недель.
А если этого не сделать, что нагрузка нашего бюджета только вырастет, и проблема будет сильно больше.
И если раньше, в 1990-ые годы, в 2000-ые – это был чистый бизнес, …то сейчас эта ситуация стала развиваться целенаправленно, и с ней надо что-то делать.
Я очень рассчитываю на то, что кто-нибудь соответствующие меры примет, по крайней мере, будет создан институт в рамках прокуратуры или Следственного комитета, который будет соответствующие заявления принимать и реагировать быстро».