Американцы попрощаются и с Ираком

Белый дом копит силы и средства для противостояния Китаю в Азии После Афганистана Белый дом принял решение вывести американские войска и из Ирака. Об этом было заявлено в Вашингтоне после встречи президента США Джо Байдена с премьер-министром Ирака Мустафой аль-Казими 26 июля 2021 года. Стороны подтвердили намерение продолжить двустороннее сотрудничество в военной и военно-технической областях, в частности, сохранить американских военных советников и специалистов в иракской армии и других силовых структурах, продолжить обмен информацией в сфере борьбы с терроризмом. Скорее всего останутся и морские пехотинцы, охраняющие загранучреждения США, а также значительное число наемников из американских частных военных структур. Нельзя забывать и о том, что в арабских монархиях Персидского залива сохраняются американские военные базы, а в акваториях Средиземного моря и того же Персидского залива постоянно дежурят группировки ВМС США и НАТО, включая авианосные. Так что территория Ирака остается под надежным американским зонтиком даже после планируемого вывода 2,5 тысячи военнослужащих боевых подразделений. При реализации общего курса Белого дома на сокращение военного присутствия на Ближнем Востоке в каждой стране имеется своя специфика американской внешней политики. Так, в Афганистане Вашингтон посчитал военную миссию завершенной. Якобы террористической группировке «Аль-Каида» (запрещена в РФ) нанесен непоправимый ущерб, силы, поддерживавшие ее, разгромлены, национальной безопасности США и региональных союзников с афганского направления уже ничего не угрожает. Движение «Талибан» преследует целью закрепиться лишь в Афганистане и на юге Пакистана (Вазиристан) и не имеет никаких глобальных экспансионистских планов. Вопрос о будущем государственном устройстве и распределении властных полномочий должны решать сами афганцы без иностранного вмешательства. Якобы в снижении напряженности в этой стране и стабилизации там ситуации больше заинтересованы соседи – Пакистан, Узбекистан, Иран, Турция и региональные державы – Китай, Индия, Россия. Администрация США решила исключить бремя расходов на финансово-экономическую, военно-техническую и гуманитарную помощь Афганистану. “Оказавшееся на положении изгоев после свержения Саддама Хусейна арабо-суннитское меньшинство продолжает легальную и нелегальную борьбу за восстановление своих прав” Что касается Ирака, то здесь ситуация другая. Внутриполитическая обстановка остается весьма сложной. Созданное на территории трех бывших провинций Османской империи английской администрацией по мандату Лиги наций в 20-х годах прошлого столетия государство Ирак переживает очередной политический кризис. Доминирует во власти и силовых структурах арабо-шиитское большинство (две трети арабского населения страны). Следует учитывать, что и оно неоднородно в политическом плане. Значительная часть иракских шиитских политиков так или иначе связана с Ираном, но есть среди них и национально-патриотические силы, выступающие за подлинную независимость и освобождение страны как от американского, так и от иранского влияния. Оказавшееся на положении изгоев после свержения Саддама Хусейна арабо-суннитское меньшинство продолжает легальную и нелегальную борьбу за восстановление своих прав. Дело в том, что развязанная не без участия Тегерана кампания «дебаасизации» Ирака затронула не только функционеров партии Баас и верхушку саддамовских силовых структур, но и рядовых военнослужащих, полицейских, местных чиновников и членов их семей. Тысячи арабов-суннитов подверглись судебным и внесудебным расправам, многие вынуждены были эмигрировать или примкнуть к подпольным антиправительственным группировкам. Такая политика Багдада привела к тому, что в 2014 году арабы-сунниты поддержали вторжение боевиков ДАИШ (запрещено в РФ) и приняли самое активное участие в создании Исламского халифата. До сих пор разрозненные отряды исламистов-джихадистов пользуются поддержкой части суннитского населения. Особую роль в Ираке играют курды, создавшие на базе четырех северных провинций страны свой субъект федерации – Иракский Курдистан. Имеются курдские общины и анклавы в Багдаде и в других городах южной и центральной части Ирака. Общая численность иракских курдов по оценкам экспертов достигает 7–8 миллионов человек. Курдские ополченцы (бригады пешмерга) приняли самое активное участие в свержении режима Саддама Хусейна, а позже и в разгроме бандформирований ДАИШ. Курды приложили много усилий к созданию нового иракского государства и налаживанию отношений между арабами-шиитами и арабами-суннитами. Во многом благодаря признанному лидеру курдов Масуду Барзани удавалось преодолевать многомесячные правительственные кризисы в стране и формировать коалиционные правительства. И если подавляющее большинство иракских шиитских политиков выступает за вывод войск США из страны, то курды и некоторые прозападно настроенные арабы в парламенте и правительстве выступают против такого решения. Они аргументируют позицию сохраняющейся опасностью возрождения Исламского халифата, а также реальной угрозой еще большего вмешательства Ирана во внутренние дела Ирака. Скорее всего в администрации Байдена учитывают все эти моменты. Более того, опасность заполнения Ираном вакуума внешней силы после ухода американских военных из Ирака напрямую затрагивает интересы региональных союзников США. Израиль и монархии Персидского залива опасаются превращения Ирака в военно-политический плацдарм Тегерана и усиления в регионе так называемой «шиитской дуги» или «шиитского полумесяца» (Ирак, Сирия, Ливан, Йемен, Бахрейн и т. д.). Очевидно, что на встрече Байдена с Казими вопрос о недопущении усиления влияния Тегерана в Ираке затрагивался и не исключено, что иракское правительство взяло на себя некие обязательства по сохранению сложившегося в стране и вокруг нее статус-кво. Похоже на то, что Вашингтон перераспределяет финансовые и военные силы с Ближнего Востока в направлении Азиатского-Тихоокеанского региона, поскольку видит в Китае главного конкурента и соперника в будущей борьбе за мировое лидерство во всех областях. Станислав Иванов, ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН, кандидат исторических наук