Зачем Ирану такой уран. Каковы шансы на возрождение «ядерной сделки»

Тегеран-21 или 1400?

Как известно, со времени свержения шахского режима Иран живёт по собственному календарю, в соответствии с которым сейчас наступил юбилейный 1400-й год. Этот год в Исламской республике будет выборным, и приход к власти радикальных исламистов там исключать, увы, нельзя.

Способность этой публики к нормальному диалогу с Западом вызывает большие сомнения, поэтому все надежды на возвращение к небезызвестной атомной сделке, то есть Совместному всеобъемлющему плану действий (СВПД), могут быть связаны только с действующим президентом Ирана Хасаном Рухани.


При этом для Вашингтона почти совсем непонятно, как быть с теми политическими силами, которые поддерживают Рухани сейчас и могут поддержать в ближайшем будущем. С этим во многом и связана определённая терпимость американских политиков к регулярным выпадам в адрес США и его «сателлита» - Израиля, которые исходят из Тегерана.

Совсем недавно мир с определённой тревогой следил за странной аварией на энергосистеме обогатительного завода в иранском Натанзе. Заговорили даже о повторении известной, десятилетней давности, хакерской атаки из Израиля на этот завод, которая якобы отбросила иранскую атомную программу на годы назад (Вирус страшнее бомбы. Как хакеры уничтожили ядерный завод).


Постпред Ирана при международных организациях в Вене Казем Гарибабади заявил, что бездействие ООН и МАГАТЭ в отношении подрывных действий сионистского режима сделало этот режим более грубым.

Гендиректору МАГАТЭ тут же, не дожидаясь саммита в Вене, ушло письмо от Гарибабади с крайне жёсткими, и надо сказать, явно преждевременными выводами:


При этом совсем немногие СМИ так же внимательно анализировали витиеватые обвинения из Тегерана по поводу то ли саботажа, то ли просто теракта, ставшего причиной происшествия. Последнее было вообще-то весьма типично для Востока, когда оппоненту в дискуссии буквально связывают руки, оставляя для себя максимально возможную степень свободы.

Однако почти сразу вслед за «инцидентом Натанз» Иран решил объявить о запуске центрифуги IR-6 и 60-процентного обогащения урана. По словам президента Исламской республики, это было не более чем ответом на зло.

Рухани отметил:

Без предварительных условий

Тегеран, не получивший от США при президенте Трампе ровным счётом ничего, кроме новых порций санкций и разрыва ядерной сделки, не скрывал надежд на новую демократическую администрацию. Они, однако, оправдываются лишь отчасти (В Тегеране от Байдена ждали не этого). Хорошо уже то, что США согласны на переговоры, выставляя при этом ряд предварительных условий.

Получая в ответ отнюдь не готовность оппонента к их исполнению, а очередные шаги Ирана, удаляющие его от условий старой сделки. Насколько оправдана самоуверенность, которую сейчас регулярно демонстрирует Хасан Рухани, сказать непросто.

Непросто и оценить, действительно ли иранские атомные технологии сейчас вплотную приблизились к получению оружейного урана. Во всяком случае, Россия такими технологиями с Ираном не делилась, Китай – тоже вряд ли. Хотя при высоком спросе на обогащённый уран, даже в тех же США, иранские атомщики могут просто заняться выпуском ходового высокотехнологичного товара.


Сами технологии обогащения в настоящее время не представляют особого секрета, но для получения бомбы всё-таки нужна не просто атомная промышленность, а промышленность несколько иного уровня, чем сейчас у Ирана. До него иранским специалистам, скорее всего, ещё далеко.

И в этом, кстати, убеждают регулярные отчёты экспертов МАГАТЭ. Отнюдь не случайно свою самоуверенность тот же Рухани камуфлирует заявлениями вот такого рода:


За считанные дни перед едва ли не решающей встречей в Вене такие слова трудно расценить иначе как вызов. Или даже шантаж. Но такой оценки ни от МАГАТЭ, ни из Вашингтона, скорее всего, не будет, тем более что иранский лидер тут же оговорился:


Но затем добавил в Twitter, так популярный у политических лидеров, что

А Россия сосредотачивается

Тегеран в обозримой перспективе не может отказаться от сотрудничества с Россией в атомной сфере. Отнюдь не случайно параллельно с открытой дискуссией по поводу механизмов возвращения к СВПД прозвучали сообщения о том, что работы с участием российских специалистов на 2-м и 3-м блоках АЭС в Бушере будут продолжены, причём, скорее всего, более высокими темпами, чем сейчас.


Россия, в отличие от всех остальных участников ядерной сделки, не стала откладывать на потом свою реакцию на вполне объяснимую, перед встречей в Вене, активность Ирана. Заявление Михаила Ульянова, постпреда России при международных организациях в столице Австрии, вполне можно оценивать как образец дипломатической риторики, на зависть и Востоку, и Западу.

Ничего эпохального наш дипломат не сказал, он лишь констатировал, что и публичные заявления, и реальные действия Исламской республики лишний раз доказывают, что возрождение Совместного всеобъемлющего плана действий – это на сегодня единственное подходящее решение. Он особо отметил, что


Из Москвы дают понять, что все попытки заняться обновлением ядерной сделки, и уж тем более её переписыванием, на что до сих пор нацеливался Вашингтон, приведут только к одному – эскалации активности Ирана в атомной сфере. Насколько эта активность подкреплена техническими возможностями – вопрос уже вторичный.

Хотя без помощи Китая и России, или же если они будут отсечены санкциями – европейских партнёров, говорить о какой-то действительной опасности, исходящей от Ирана, всё-таки не совсем серьёзно. Атомной грязи у Тегерана и сейчас с избытком, но это – ещё далеко не бомба.

Тем не менее решение Ирана «ещё больше обогатить уран», точнее – громкие заявления об этом, могут поставить Москву в двусмысленное положение. Как известно, Россия и Китай продолжают настаивать на том, что иранские проекты по-прежнему не выходят за рамки «мирного атома», в чём их долгое время поддерживали эксперты МАГАТЭ.

Как раз от позиции международных экспертов в Вене будет зависеть очень многое. Хотя ожидать каких-то кардинальных решений от первого, после выхода США из СВПД, атомного саммита, всё же вряд ли стоит.