Путешествия по городам, музеям, эпохам и нравам. Семь книг об Италии
Татьяна Нешумова «Шестиногая собачка. Дневники итальянских путешествий»
Это роман взросления. История того, как в простом зрителе вырос непростой художник. Который уже не только смотрит на мир, красоту, гармонию, но и создаёт их в своих произведениях. Это роман погружения: всё глубже и глубже в итальянскую культуру, историю, быт. Пропитывание местным ароматом по самые кончики волос, по самые закоулки мысли. Это роман превращения. Поэтесса круга «Московского времени» на наших глазах превращается в европейского пилигрима, прозаика травелогов, художника в графике, живописи и (самое интересное) выкладывании камешков. Это роман путешествия. По городам и музеям, домам и картинам, эпохам и нравам.
Цитата
«Утро встречала на альтане (наверное, в последний раз, так как вечером в верхнюю квартиру кто-то приехал). За ночь деревянный стол и скамейки от перепада температур становятся влажными, без подстилки не посидишь. Сегодня я писала там вполне дурацкий стишок (то есть он сам себя писал, я только послушно рисовала строчки в блокнот...Таких стихов писать нельзя, я знаю, но настоящие стихи меня больше не посещают). Сегодня мы отправились на остров Торчелло».
Торквато Тассо «Освобождённый Иерусалим»
Крестовые походы породили не только кровь, пот и слёзы, но и проверку людей на ценные качества. А затем и целые тома торжественной поэзии. Таково свойство искусства, превращающего всё в себя, а нас в путешествующих в прекрасное. В переводе Романа Дубровкина знаменитый стихотворный рыцарский роман Ренессанса предстаёт перед русским читателем впервые в том виде, каким задумывался. Без цензурных, церковных, стилистических искажений, с нужными размерами, подобающими образами, аутентичными иллюстрациями. Великая эпическая поэма как таковая, а не как адаптированный пересказ.
Цитата
«В письме к Сципионе Гонзаго от 15 апреля 1575 Тассо подчёркивал: „Многие рыцари должны рассматриваться в моей поэме как члены одного тела. Готфрид — его голова, Ринальд — десница“; так что в некотором роде можно сказать, что в поэме не только единство действия, но и единое действующее лицо».
Мило Манара и Уго Пратт «Индейское лето»
То нежное время, которое в России зовётся бабьим летом, а в иной культуре — индейским, воспетое хрипловатым голосом американского француза Джо Дассена, описанное многими мастерами пера, кисти и киноленты, стало фоном для эпизодов сложной жизни первых колонистов на американском континенте. Для достоверности свои таланты объединили два любимых народом маэстро спагетти-комикса, любители дальних странствий и близких женщин, соратники-единомышленники Феллини и других мастеров экрана. Здесь снимают скальпы, жгут хижины, предаются кровосмешению, рубят леса, но продолжают любить. Что, по мысли авторов, и есть стержень жизни. Даже такой дикой.
Цитата
«После смерти Пилигрима Блэка итальянский секретарь Косентино обосновался в Салеме, где поступил на службу к весьма эксцентричному пастору по имени Хью Питерс. Говорят, он тесно общался со знаменитой Энн Хатчинсон и, несмотря на преклонный возраст, был свидетелем салемских ведьмовских процессов».
«Итальянский футуризм: Манифесты и программы. 1909-1941»
В нашей стране всё передовое искусство принято называть футуризмом. Даже те, кто поначалу презрительно открещивались от этой клички, затем приняли её как неизбежность. В Париже, где поначалу выходили декларации пылких итальянцев, к ним тоже относились слегка иронически. Потом привыкли, смирились, полюбили.
Ну, и есть собственно футуризм как движение с определёнными рамками — географическими, временными, персональными, стилистическими. Под этим знаменем кого только ни перебывало, что только ни изобреталось! Анархисты, фашисты, модники, отщепенцы, сверхреалисты, абстрактивисты, кулинары, аскеты, пророки и провокаторы.
Три десятилетия с небольшим хвостиком вмещают тексты, половина из которых по-русски выходит впервые, половина — в новом переводе. Плюс афиши, страницы, плакаты, фотографии, комментарии, справки об отдельных футуристах. Такого яркого футуризобилия ещё не было под нашим серым небом. И такого противоречивого. Вот, например, из «Манифеста футуристической женщины» Валентины де Сен-Пуан:
«Не нужно Феминизма. Феминизм есть политическая ошибка. Феминизм есть ошибка женского мозга, ошибка, которую признаёт её инстинкт. Не нужно давать женщине никаких прав, требуемых феминистами. Наделение её этими правами привело бы не к беспорядкам, которых желают футуристы, а напротив, к избытку порядка. Возлагать обязанности на женщину значит заставить её потерять всю свою плодотворную мощь. Феминистские рассуждения и выводы не уничтожат её первичной фатальности; они могут только исказить её и заставить проявляться кривыми путями, которые приводят к злейшим ошибкам».
Карло Гоцци «Принцесса Турандот»
Вполне предновогодняя история. Коварная китайская принцесса оказывается розовощёкой славянской княжной, пришедшей с Кавказа. А потом — монгольской богатыршей, родственницей Чингис-хана, побеждающей женихов в силовой борьбе. Потом на неё работали венецианский аристократ, грузинский князь, пермский эмигрант, московский имажинист, костюмерша императорского двора, другие не менее интересные талантливые личности. И всех принцесса завораживала своими вопросами, ставила в тупик причудами своего характера, сражала наповал красотой.
Под одной обложкой собраны каноническая пьеса, её прототипы с Востока, толкование имени, информация о каждом из прикоснувшихся к загадкам Турандот, много иллюстраций — машинопись текста, фото спектакля и его создателей в разные годы, эскизы костюмов, декораций, персонажей.
Цитата
«О, небо, небо! Нам под страхом смерти приказано никого к вам в эти комнаты не пускать, где вы, значит, находитесь. Но... наше дело маленькое... Император, конечно, император, а принцесса, она, можно сказать, императрица; а уж какое у неё сердечко — сами знаете. Мы люди маленькие... промеж двух капелек не проскочишь... извольте видеть... жизнь наша вроде как бы между молотом и наковальней... не дай бог кому не угодишь!.. сами можете понимать... Положение наше уж очень плохое...»
Лео Лионни «Пеццетино»
Бывает так, что ты в себе не совсем уверен (а). Считаешь себя частью чего-то целого, кусочком более важного, не совсем достойным внимания сам по себе. Прилаживаешься то к одному, то к другому — всё не то да не так. А потом просто рассыпаешься на кусочки. Сам (а) по себе. И это хорошо. Значит, ты не кусочек, ты сам (а), ты целое, важное, интересное. Графическая притча от концептуального дизайнера даёт немало поводов подумать о личном пространстве и тех, кого мы в него пускаем (или нет).
Цитата
«По-итальянски его имя — Пеццетино — означает „маленький кусок, кусочек“. Все вокруг большие, сильные, смелые, всех ждут великие дела. А Пеццетино крошечный. „Наверное, я чей-то кусочек, — думает он. — Интересно, кто меня потерял?“ Однажды Пеццетино решил это выяснить».
Леонардо Шаша «Дальняя дорога и другие истории»
Любители итальянского кино прекрасно знают этого писателя, его остросюжетные книги стали основой нашумевших экранных разоблачений союза мафии с политикой, к ним приложили руку (голову, сердце) многие дерзкие режиссёры, точные операторы, харизматичные актёры. Но немало осталось и за бортом. Сборник малоизвестных вещей мастера, до сих пор не переводившихся, в том числе по причине критики коммунистов слева. Здесь и пародии на принёсшие автору славу политические детективы, и психологические повести о консервативных жителях Сицилии, и пьеса о депутатах, и жизнеописание усомнившегося инквизитора, приговорённого своими же за ересь к сожжению. В любой дальней дороге, в любую эпоху, с любыми героями писатель видит элементы близкой себе реальности. Её и описывает, о ней и размышляет, с ней не хочет мириться.
Цитата
«Он вернулся домой около полуночи, пройдя пешком через весь город. Окутанная снегом, притихшая, пустынная Парма казалась зачарованной. „В Сицилии снег идёт редко, — подумал он. — Наверное, характер культуры тоже зависит от того, что преобладает — снег или солнце“».