«Мы отчаянно нуждаемся в Советском Союзе для войны с Японией…»
«Мы отчаянно нуждаемся в Советском Союзе для войны с Японией…»
К 78-й годовщине Ялтинской конференции Сталина, Рузвельта и Черчилля
Советские люди узнали о результатах проходившей с 4 по 11 февраля 1945 г. в Ливадии Ялтинской (Крымской) конференции Ф. Д. Рузвельта, И.В. Сталина и У. Черчилля из газеты «Известия», опубликовавшей 13 февраля совместное заявление участников конференции.
В публикации отмечалось: «Крымская конференция еще раз подтвердила, что антигитлеровская коалиция не является случайной или кратковременной политической комбинацией. Крымская конференция с новой силой продемонстрировала прочность боевого единства союзников, еще раз оправдала слова товарища Сталина о том, что «в основе союза СССР, Великобритании и США лежат не случайные и преходящие мотивы, а жизненно важные и длительные интересы».
В Ялте были разрушены надежды Германии и Японии на развал коалиции союзных держав. Перед конференцией Гитлер убеждал ближайших помощников в том, что по мере «русского коммунистического продвижения» в Европе «шансы на изменение позиции Запада будут увеличиваться с каждым километром приближения советских солдат к Берлину». Такие расчеты имели под собой основание. Близкий к Черчиллю современник свидетельствовал: «Премьер больше не говорит о Гитлере, он толкует об опасности коммунизма. Он представляет себе картину, как Красная Армия, подобно раковой опухоли, распространяется из одной страны в другую. У него это стало навязчивой идеей…»
Понимая опасность подобных настроений для отношений между союзниками, президент США в январе 1945 г. в обращении к американскому народу заявил: «Я хотел бы самым серьезным образом предостеречь от вредоносных последствий вражеской пропаганды… Каждый даже пустяковый слушок, рассчитанный на то, чтобы подорвать нашу веру в союзников, подобен настоящему вражескому агенту в наших рядах – делается попытка подорвать наши военные усилия. То там, то здесь распространяются злобные и необоснованные слухи – против русских, против англичан, против наших боевых командующих. Если вы внимательно изучили эти слухи, то каждый из них отмечен клеймом – сделано в Германии».
Позиция Рузвельта нарушала расчеты не только немцев, но и японцев и в то же время укрепляла доверие к Рузвельту у советской стороны. Сохраняя лояльное отношение к Черчиллю, Сталин считал правильным решать главные вопросы в первую очередь с президентом США.
Ялтинская конференции позволила найти пути практического разрешения вопросов в отношении Польши и Югославии, послевоенного устройства Германии, других важных вопросов. Но был вопрос, который не подлежал разглашению. А именно, решение союзников о помощи Советского Союза в разгроме милитаристской Японии, в чем особенно были заинтересованы американцы.
Бывший при Рузвельте и Трумэне госсекретарем США Эдвард Стеттиниус вспоминал: «В это время атомная бомба была еще неизвестной величиной. Наша неудача в Арденнах была у всех свежа в памяти. Мы еще не форсировали Рейн. Никто не знал, сколько продлится война в Европе и как велики будут ее жертвы».
В Вашингтоне и Лондоне сознавали, что от сроков победы над Германией зависят перспективы разгрома Японии. Это нашло свое отражение в подготовленной для президента Рузвельта и американской делегации «Памятке» для переговоров в Ялте: «Мы должны иметь поддержку Советского Союза для разгрома Германии. Мы отчаянно нуждаемся в Советском Союзе для войны с Японией по завершении войны в Европе». По сравнению с этой стратегической задачей все остальные вынесенные на обсуждение в Ливадийском дворце проблемы выглядели для Рузвельта второстепенными.
В США и Великобритании готовились к упорным продолжительным сражениям на театрах Тихоокеанской войны. В решениях англо-американской конференции в Квебеке (11-16 сентября 1944 г.) окончание войны с Японией планировалось не раньше, чем через полтора года после поражения Германии. Другими словами, в случае поражения Германии в мае 1945 года войну с Японией предполагалось завершить не раньше конца 1946 года. Учитывая же, что допускалось затягивание войны с Германией до конца 1945 г., этот срок мог быть отнесен до середины 1947 года. А на Вашингтонской конференции глав США и Великобритании (1943) речь шла об окончательном разгроме Японии лишь в 1948 году.
В Ялте в вопросе о привлечении СССР к войне против Японии Рузвельт решил действовать единолично, без британского премьера.
Уже в Ливадии и до начала заседаний конференции Рузвельт направил Сталину послание, в котором говорил о своем согласии на возвращение Советскому Союзу отторгнутого японцами в 1905 г. Южного Сахалина и принадлежавших Российской империи с екатерининских времен всех Курильских островов. Реакция советского лидера была положительной. Он заявил послу СССР в США А.А. Громыко: «Америка заняла хорошую позицию. Это важно и с точки зрения будущих отношений с Соединенными Штатами».
Практически все основные вопросы, связанные с вступлением СССР в войну с Японией, были согласованы во время встречи Сталина с Рузвельтом 8 февраля в Ливадийском дворце. Беседа носила откровенный характер и во многом предопределила будущие события.
11 февраля было подписано соглашение трех великих держав по вопросам Дальнего Востока, согласно которому через два-три месяца после капитуляции Германии и окончания войны в Европе Советский Союз обязался вступить в войну против Японии на стороне союзников. Союзники согласились на возвращение Советскому Союзу отторгнутой Японией по итогам войны 1904-1905 гг. южной части Сахалина с прилегающими островами и передачу всех Курильских островов.
Союзники четко определили условия, на которых СССР соглашался вступить в войну с Японией, и официально подтвердили, что эти условия будут выполнены «безусловно». Они и были выполнены, когда все Курильские острова 29 января 1946 г. были выведены из состава Японии и 2 февраля того же года включены в состав СССР.
Достигнутые в Ялте соглашения, в том числе по Дальнему Востоку, были поддержаны в военно-политических верхах Америки (госсекретарь Стеттиниус, генерал Маршалл и др.). Перед началом Ялтинской конференции соображения Рузвельта были одобрены на заседании Объединенного комитета начальников штабов в январе 1945 г. на острове Мальта.
Документ о вступлении СССР в войну полностью отвечал интересам разгрома Японии. Получив гарантии столь необходимого им участия СССР в войне, американцы и англичане считали себя в большем выигрыше. Участие сухопутных сил СССР в войне на Дальнем Востоке рассматривалось в Вашингтоне и Лондоне весной 1945 г. как важнейшее условие победы над Японией в кратчайшие сроки и с минимальными потерями.
Утверждения некоторых историков о том, что в Ялте Рузвельт пошел на «неоправданные уступки» Сталину и «купил» его участие в войне, неубедительны и далеки от понимания военно-стратегической обстановки в мире, как она складывалась к весне 1945 года.
Анатолий Кошкин
Советские люди узнали о результатах проходившей с 4 по 11 февраля 1945 г. в Ливадии Ялтинской (Крымской) конференции Ф. Д. Рузвельта, И.В. Сталина и У. Черчилля из газеты «Известия», опубликовавшей 13 февраля совместное заявление участников конференции.
В публикации отмечалось: «Крымская конференция еще раз подтвердила, что антигитлеровская коалиция не является случайной или кратковременной политической комбинацией. Крымская конференция с новой силой продемонстрировала прочность боевого единства союзников, еще раз оправдала слова товарища Сталина о том, что «в основе союза СССР, Великобритании и США лежат не случайные и преходящие мотивы, а жизненно важные и длительные интересы».
В Ялте были разрушены надежды Германии и Японии на развал коалиции союзных держав. Перед конференцией Гитлер убеждал ближайших помощников в том, что по мере «русского коммунистического продвижения» в Европе «шансы на изменение позиции Запада будут увеличиваться с каждым километром приближения советских солдат к Берлину». Такие расчеты имели под собой основание. Близкий к Черчиллю современник свидетельствовал: «Премьер больше не говорит о Гитлере, он толкует об опасности коммунизма. Он представляет себе картину, как Красная Армия, подобно раковой опухоли, распространяется из одной страны в другую. У него это стало навязчивой идеей…»
Понимая опасность подобных настроений для отношений между союзниками, президент США в январе 1945 г. в обращении к американскому народу заявил: «Я хотел бы самым серьезным образом предостеречь от вредоносных последствий вражеской пропаганды… Каждый даже пустяковый слушок, рассчитанный на то, чтобы подорвать нашу веру в союзников, подобен настоящему вражескому агенту в наших рядах – делается попытка подорвать наши военные усилия. То там, то здесь распространяются злобные и необоснованные слухи – против русских, против англичан, против наших боевых командующих. Если вы внимательно изучили эти слухи, то каждый из них отмечен клеймом – сделано в Германии».
Позиция Рузвельта нарушала расчеты не только немцев, но и японцев и в то же время укрепляла доверие к Рузвельту у советской стороны. Сохраняя лояльное отношение к Черчиллю, Сталин считал правильным решать главные вопросы в первую очередь с президентом США.
Ялтинская конференции позволила найти пути практического разрешения вопросов в отношении Польши и Югославии, послевоенного устройства Германии, других важных вопросов. Но был вопрос, который не подлежал разглашению. А именно, решение союзников о помощи Советского Союза в разгроме милитаристской Японии, в чем особенно были заинтересованы американцы.
Бывший при Рузвельте и Трумэне госсекретарем США Эдвард Стеттиниус вспоминал: «В это время атомная бомба была еще неизвестной величиной. Наша неудача в Арденнах была у всех свежа в памяти. Мы еще не форсировали Рейн. Никто не знал, сколько продлится война в Европе и как велики будут ее жертвы».
В Вашингтоне и Лондоне сознавали, что от сроков победы над Германией зависят перспективы разгрома Японии. Это нашло свое отражение в подготовленной для президента Рузвельта и американской делегации «Памятке» для переговоров в Ялте: «Мы должны иметь поддержку Советского Союза для разгрома Германии. Мы отчаянно нуждаемся в Советском Союзе для войны с Японией по завершении войны в Европе». По сравнению с этой стратегической задачей все остальные вынесенные на обсуждение в Ливадийском дворце проблемы выглядели для Рузвельта второстепенными.
В США и Великобритании готовились к упорным продолжительным сражениям на театрах Тихоокеанской войны. В решениях англо-американской конференции в Квебеке (11-16 сентября 1944 г.) окончание войны с Японией планировалось не раньше, чем через полтора года после поражения Германии. Другими словами, в случае поражения Германии в мае 1945 года войну с Японией предполагалось завершить не раньше конца 1946 года. Учитывая же, что допускалось затягивание войны с Германией до конца 1945 г., этот срок мог быть отнесен до середины 1947 года. А на Вашингтонской конференции глав США и Великобритании (1943) речь шла об окончательном разгроме Японии лишь в 1948 году.
В Ялте в вопросе о привлечении СССР к войне против Японии Рузвельт решил действовать единолично, без британского премьера.
Уже в Ливадии и до начала заседаний конференции Рузвельт направил Сталину послание, в котором говорил о своем согласии на возвращение Советскому Союзу отторгнутого японцами в 1905 г. Южного Сахалина и принадлежавших Российской империи с екатерининских времен всех Курильских островов. Реакция советского лидера была положительной. Он заявил послу СССР в США А.А. Громыко: «Америка заняла хорошую позицию. Это важно и с точки зрения будущих отношений с Соединенными Штатами».
Практически все основные вопросы, связанные с вступлением СССР в войну с Японией, были согласованы во время встречи Сталина с Рузвельтом 8 февраля в Ливадийском дворце. Беседа носила откровенный характер и во многом предопределила будущие события.
11 февраля было подписано соглашение трех великих держав по вопросам Дальнего Востока, согласно которому через два-три месяца после капитуляции Германии и окончания войны в Европе Советский Союз обязался вступить в войну против Японии на стороне союзников. Союзники согласились на возвращение Советскому Союзу отторгнутой Японией по итогам войны 1904-1905 гг. южной части Сахалина с прилегающими островами и передачу всех Курильских островов.
Союзники четко определили условия, на которых СССР соглашался вступить в войну с Японией, и официально подтвердили, что эти условия будут выполнены «безусловно». Они и были выполнены, когда все Курильские острова 29 января 1946 г. были выведены из состава Японии и 2 февраля того же года включены в состав СССР.
Достигнутые в Ялте соглашения, в том числе по Дальнему Востоку, были поддержаны в военно-политических верхах Америки (госсекретарь Стеттиниус, генерал Маршалл и др.). Перед началом Ялтинской конференции соображения Рузвельта были одобрены на заседании Объединенного комитета начальников штабов в январе 1945 г. на острове Мальта.
Документ о вступлении СССР в войну полностью отвечал интересам разгрома Японии. Получив гарантии столь необходимого им участия СССР в войне, американцы и англичане считали себя в большем выигрыше. Участие сухопутных сил СССР в войне на Дальнем Востоке рассматривалось в Вашингтоне и Лондоне весной 1945 г. как важнейшее условие победы над Японией в кратчайшие сроки и с минимальными потерями.
Утверждения некоторых историков о том, что в Ялте Рузвельт пошел на «неоправданные уступки» Сталину и «купил» его участие в войне, неубедительны и далеки от понимания военно-стратегической обстановки в мире, как она складывалась к весне 1945 года.
Анатолий Кошкин