Андрей Колесников о том, кто прав в скандале вокруг Новака Джоковича
Проиграв в сентябре прошлого года в финале US Open Даниилу Медведеву, Новак Джокович отправился к загадочным боснийским пирамидам, чтобы зарядиться от них энергией. После растянутого во времени скандала с его неудачной попыткой попасть на один из самых любимых им турниров – Australian Open, выдающемуся теннисисту придется заряжаться от еще более сильных, пусть и воображаемых, центров силы. То, что с ним произошло, было еще и унизительным, хотя выдержал он препирательства с австралийскими властями, не пустившими его на турнир из-за отсутствия вакцинации, стоически.
Если бы Джоковича пустили в Австралию и если бы он выиграл этот турнир Большого шлема, Новак стал бы самым выдающимся теннисистом всех времен и народов, завоевав 21-й титул Grand Slam, обойдя собравших, как и он, 20 титулов Рафаэля Надаля и Роджера Федерера. Возраст и форма уже не позволят достичь этой вершины Федереру, у Рафы шансы остаются, но не очень понятно, в какой он сейчас форме. Хотя его любимый парижский Rolan Garros еще оставляет ему возможность потягаться с Джоковичем.
В истории тенниса, которой известны периоды долгого доминирования разных игроков, пожалуй, не было столь уникально длительных эпох преобладания "большой тройки" – Джоковича, Федерера и Надаля, где один другого лучше.
Поколение Дмитрия Медведева, Доминика Тима, Александра Зверева, Андрея Рублева постепенно оттесняет грандов, но как-то именно очень постепенно. Во всяком случае сдвинуть Джоковича с постамента пока нелегко. Именно по той причине, что он, безусловно, велик – в аутентичном смысле этого слова.
На процедурах награждения победителей Больших шлемов часто присутствует последний великий из эпохи 1960-х – австралиец Род Лейвер, успевший поиграть еще любителем. И это справедливая дань эпохе классического тенниса в белых шортах и майках – за такой игрой иногда даже интереснее наблюдать, потому что она находится в пределах человеческих возможностей. То, что показывает Джокович сейчас, – это за человеческими пределами. И дело даже не только в том, что Новак показывает на корте, а как долго и стабильно он это делает, притом, что в этом году ему исполнится 35 лет.
Очень трудно объяснить тем, кто в теннис не играет или не следит за событиями в этом специфическом мире, какой психологически выматывающий этот вид спорта, особенно в одиночных разрядах, когда теннисистам не с кем делить ответственность за неудачи. Какой концентрации и психологической стабильности требует теннис. И не только атлетической, но и психологической выносливости. В течение одной игры теннисист иной раз выгорает и возвращается в матч по несколько раз. А грандам тяжелее всех – они каждый раз должны доказывать, что они великие, их проигрыш – событие. Когда в августе 2019 года в Цинциннати 21-летний в то время Андрей Рублев выиграл у постепенно терявшего форму 38-летнего Роджера Федерера, он плакал. Потому что, если ты выиграл у великого, ты и сам, в сущности, великий, хотя еще никогда и не был номером один в классификации. И попрал своими же ногами легенду, на которую молился, когда начинал свою карьеру. За это хочется просто извиниться…
Едва ли мы можем себе представить, что такое психология вечного победителя, который теряет право на поражение. А Джокович побеждает с 14 лет: в 2001 году именно в этом возрасте он стал европейским чемпионом во всех разрядах. В свои 20 лет он был уже третьим номером в мировой классификации. Когда Новак говорил о себе, что он "сфокусированный, сконцентрированный и талантливый", это было не пустое бахвальство звезды, а точная формула его успеха. Во время подачи он иногда злобно требует от публики абсолютной тишины – ничто не должно его отвлекать: настраиваясь и находясь в поисках абсолютного равновесия, он словно выбивает мячом в одной точке геометрически идеальную ямку. Причуда? Нет, один из элементов абсолютной концентрации и аккумуляции воли, позволяющих Новаку вытаскивать матчи после двух проигранных сетов. А сейчас проиграть можно даже среднему игроку, потому что средний уровень тенниса невероятным образом за последние годы поднялся и, если новичок ловит вдохновение, он может создать колоссальные проблемы и гранду. Это хорошо видно на примере женского тенниса, где победительницы часто меняются, а ранний успех не гарантирует доминирования на последующих турнирах.
Словом, Джокович идеален и гармоничен. Огромная воля, ошеломляющее мастерство и идеальный атлетизм при 188 сантиметрах роста и 80 килограммах веса. Он почти неправдоподобно атлетически пропорционален. На корте суров и серьезен, но при этом любит порезвиться и совершенно гениально пародирует других игроков – "на полях" турниров он весел и легок. Пожалуй, его лучшие, гомерически смешные пародии – на Марию Шарапову и Джона Макинроя.
Для чего я так долго объясняю, кто такой Джокович? Значение Australian Open не только для него лично, болельщиков и истории мирового тенниса трудно переоценить: именно сейчас он может перейти в разряд самого великого теннисиста или, напротив, проиграть, например, тому же Медведеву, что создает совершенно фантастическую интригу, и этой интриги благодаря австралийской власти лишается, не побоюсь этого слова, мир.
Но вот что на другой чаше весов и какова позиция противоположной стороны – тех, кто не пустил теннисиста в Австралию.
К особенностям Джоковича относится не только то, что он мотается заряжаться к боснийским пирамидам, но и антивакцинационные настроения.
Прививаться он не желает ни при каких обстоятельствах, даже ради того, чтоб войти в историю самым великим. В Австралию невакцинированных не пускают, опция для переболевших и просто тестированных, судя по всему, не работает. Формальная правота властей вроде бы присутствует. Тем не менее, въезжал Джокович в Австралию не просто так: он точно не был заразен и опасен, потому что незадолго до начала турнира переболел. Кроме того, если говорить о формальностях, у него было специальное разрешение главного медика Tennis Australia и независимой экспертной панели правительства австралийского штата Виктория.
С одной стороны, все-таки правила должны быть едины для всех, вне зависимости от статуса прибывающего лица. С другой стороны, ничего экстраординарного в исключениях из правил нет. С одной стороны, здоровье – это общественное благо, на защите которого обязано стоять государство. Примерно в этой логике рассуждали иммиграционный министр Алекс Хоук и премьер-министр Австралии Скотт Моррисон, который заявил, что австралийцы "принесли много жертв в период пандемии, и они вправе ожидать, что результаты их жертв будут защищены". С другой стороны, не только австралийцы приносили жертвы, но и народы тех многочисленных стран, где Новак в этом году уже играл. И при всей надрывности пафоса главы правительства, Джокович не был опасен как носитель вируса – и это подтвердило в документах, передававшихся в Федеральный суд, Министерство здравоохранения Австралии. Австралийский теннисист Ник Кирьос пояснил: "Мы [австралийские власти. – А.К.] обращаемся с ним [Джоковичем – А.К.] как с оружием массового уничтожения, а он лишь хочет играть в теннис… Если не одно, так другое. Это сумасшествие, мне жаль Новака. Достаточно давления в связи с тем, что он может выиграть турнир, вдобавок ему еще приходится иметь дело со СМИ, и пытаться подготовиться к турниру. Наше отношение к этому – это действительно позор".
Когда в Федеральном суде Австралии эта история заканчивалась печальным для Новака образом, в различных разъяснениях стал циркулировать такой аргумент: если бы Джоковича пустили в страну, это спровоцировало бы антивакцинационные настроения. Аргумент феерически софистический и, разумеется, ничего не имеющий общего с формально-правовыми основаниями лишения визы, заключения на некоторое время в тюрьму и депортации из Австралии.
Ник Кирьос прав: Джокович – не оружие массового уничтожения. И в аргументах австралийских властей – и исполнительной, и судебной – есть значительная доля упертого бюрократического формализма и лукавства. Бывают исключения. Бывают ошибки в заполнении документов (Джоковичу ухитрились "пришить" и намеренное искажение данных в анкете; это ошибка, которая, конечно же, лежала на совести клерка из его команды, заполнявшего бесконечные бумажки). Тех же самых австралийцев, для которых теннис – не последняя игра в иерархии национальных увлечений, лишили радости наблюдения за тем, как разворачивается мировая по масштабам интрига – возьмет Джокович 21-й титул или нет. И главное, как он это сделает. Со своей прямой спиной, со своим атлетизмом, изяществом, яростью, раздражением, юмором.
Если бы мы все не знали, до какой степени бывают абсурдны формальности, и как тупа бюрократия в любой стране, хоть авторитарной, хоть демократической, пафос австралийского премьер-министра и забота о такой одновременно философской и прикладной категории, как общее благо, были бы понятны и не подлежали обсуждению. А так…
Если бы Новака после всего этого пустили в Австралию, его психологическое состояние было бы не из лучших: миграционные службы, суды и бюрократы сорвали нормальную подготовку к турниру и акклиматизацию. Кирьос прав – бремя величия, когда от тебя ждут только победы, уже было бы достаточным для того, чтобы Джокович испытывал проблемы, выходя на турнир. Ну, не шутки это все…
Никто не знает, каким человеком окажется Новак Джокович после окончания карьеры. Спортсмены остаются в истории – и остаются великими благодаря тому, что они сделали в спорте, а не тому, что они возглавляли потом какие-нибудь унылые федерации, адаптировались к начальству или, наоборот, теряли себя или спивались. Джокович уже в истории, и навсегда. Что же до бюрократов и руководителей, то в советское время широкое хождение имела шутка: "Кто такой Леонид Брежнев? Мелкий политический деятель эпохи Аллы Пугачевой" (более политизированный вариант: "эпохи Александра Солженицына"). Начальников стран забудут, а "лучшие моменты" Джоковича миллионы людей будут с ностальгией смотреть всегда, как сейчас смотрят в YouTube highlights Рода Лейвера, Крис Эверт-Ллойд, Джима Коннорса, Бьерна Борга, Джона Макинроя, Бориса Беккера, Андре Агасси, Пита Сампраса и многих-многих других спортсменов, приносивших чистую радость и абсолютный восторг со времен "быстроногой Ленглен" (В. Набоков) и Рене Лакоста.
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.