США, Северная Корея и «драгоценный ядерный меч»
Позиция США по северокорейскому ядерному вопросу, собственно говоря, не меняется с того момента, как сам этот вопрос появился в актуальной повестке международных отношений: единственным приемлемым решением может быть только полный отказ Северной Кореи от ядерного оружия. Теоретически такой точки зрения придерживаются не только США, но и правительства всех заинтересованных стран. У этой позиции, увы, есть серьёзный недостаток: она абсолютно нереалистична, пишет Андрей Ланьков, профессор Университета Кукмин (Сеул).
Накопленный за последние десятилетия опыт однозначно свидетельствует: никакие посулы и никакие угрозы, включая даже и угрозу применения силы, не в состоянии заставить северокорейское руководство отказаться от своего, как выражаются в Пхеньяне, «драгоценного ядерного меча». Северокорейское руководство уверено в том, что только наличие ядерного потенциала обеспечивает его безопасность перед лицом многочисленных внешних и внутренних угроз, и опыт последних десятилетий, в общем, только утвердил Пхеньян в правильности этой позиции (достаточно вспомнить о событиях в Ливии или в Ираке).
С другой стороны, внешний мир вовсе не может позволить себе игнорировать северокорейскую ядерную программу, которая продолжает увеличиваться и количественно, и качественно.
Поэтому очевидной кажется необходимость компромисса по северокорейскому вопросу. Такой компромисс предусматривал бы сохранение у КНДР некоторого количества ядерных зарядов, само существование которых гарантировало бы страну (и режим) от внешних угроз. При этом в рамках такого компромисса КНДР отказалась бы от дальнейшего количественного наращивания и качественного усовершенствования своего ядерного потенциала.
В последние годы американское экспертное сообщество, равно как и американские дипломаты, запоздало осознало, что «полное, проверяемое и необратимое ядерное разоружение» КНДР является недостижимой мечтой. Ещё лет десять назад в коридорах Госдепартамента изредка можно было встретить оптимистов, которые надеялись на то, что от северокорейского ядерного оружия удастся отделаться путём дипломатических соглашений. В настоящее время таких оптимистов там больше не осталось, в чём автору этих строк приходилось неоднократно убеждаться на основании личных контактов.
В дипломатических кругах США и иных заинтересованных стран сейчас доминирует понимание того обстоятельства, что ядерного разоружения Северной Кореи достигнуть не удастся, так что реальной целью дипломатических усилий должна быть не ликвидация северокорейской ядерной программы, а заключение с КНДР соглашения о контроле над вооружениями.
Тем не менее идея о том, что с Пхеньяном сейчас надо вести предметный разговор именно об ограничении вооружений, остаётся табу в Вашингтоне. В чём тут проблема, каковы препятствия на пути к соглашению о контроле над вооружениями на Корейском полуострове?
Строго говоря, проблем существует две. Во-первых, соглашение о контроле над вооружениями с Северной Кореей неизбежно создаст серьёзные внутриполитические трудности для той американской администрации, которая попытается это соглашение заключить. Во-вторых, это соглашение может оказать негативное влияние на состояние режима нераспространения.
Проблемность компромисса связана с тем, что необратимость северокорейской ядерной программы осознана пока только относительно небольшим кругом экспертов и дипломатов. Широкая американская публика и, что ещё важнее, большинство членов истеблишмента по-прежнему не могут поверить в то, что маленькая и бедная страна, расположенная где-то на дальних окраинах Азии, то ли уже превратилась, то ли вот-вот превратится в третье, после России и Китая, государство планеты, которое в состоянии нанести ядерный удар по Нью-Йорку или Вашингтону. Более того, ни американский обыватель, ни американский конгрессмен, ни американский журналист, как правило, не могут осознать того факта, что гигантское военное и экономическое превосходство США в данном случае бессильно, что все возможные рычаги влияния на Северную Корею уже были задействованы – и оказались неэффективными.
Поэтому легко представить, что произойдёт в том случае, если американская администрация начнёт с Северной Кореей реальные переговоры об ограничении стратегических вооружений. Такие переговоры, скорее всего, будут развитием той формулы, которая обсуждалась на американо-северокорейском саммите в Ханое в 2019 году. Эта формула предусматривает, что КНДР согласится ликвидировать значительную часть имеющихся у неё мощностей по разработке и производству ядерного оружия. В обмен на это северокорейцы, однако, потребуют серьёзных уступок. По меньшей мере речь пойдёт об отмене секторальных санкций, принятых Советом Безопасности ООН в 2006–2017 годах и фактически лишающих Северную Корею возможности вести внешнеэкономическую деятельность. Впрочем, скорее всего, простой отменой санкций дело отнюдь не ограничится: с большой вероятностью северокорейцы потребуют, чтобы за их готовность к компромиссу США и иные заинтересованные стороны заплатили бы им немалое вознаграждение. Речь может идти как о политических уступках, так и о разнообразной прямой и косвенной экономической помощи.
В долгосрочной перспективе такое соглашение соответствует интересам США, равно как и большинства других заинтересованных сторон, так как оно позволит приостановить или даже отбросить на несколько шагов назад северокорейскую ядерную программу. Однако и подписавший соглашение президент, и те, кто это соглашение готовил и лоббировал, немедленно станут объектом самой жёсткой критики со стороны Конгресса, СМИ и широкой публики. Администрацию и президента обвинят в том, что они занимаются «умиротворением потенциального агрессора» и капитулировали перед диктатором, управляющим крохотной азиатской страной, – и в глазах избирателей эти обвинения будут звучать весьма убедительно.
Иначе говоря, для того чтобы заключить с КНДР соглашение о контроле над вооружениями, любой американской администрации придётся пойти на немалые политические жертвы и смириться с ощутимой потерей рейтинга. Неудивительно, что энтузиазма по поводу подобного соглашения в американском руководстве не проявляют – особенно сейчас, когда КНДР пока воздерживается от испытаний и ядерных зарядов, и межконтинентальных ракет и, таким образом, не напоминает о своём существовании. Конечно, северокорейские инженеры продолжают активно работать над усовершенствованием ядерного потенциала, но поскольку их работа в последние годы не сопровождается эффектными запусками ракет и взрывами ядерных зарядов, она не привлекает внимания широкой публики.
Другой потенциальной проблемой является тот удар, который соглашение с КНДР о контроле над ядерными вооружениями нанесёт режиму нераспространения. В мире существуют уже три страны, которые обзавелись ядерным оружием, так сказать, неофициально – Израиль, Индия и Пакистан. Однако все эти страны создали ядерное оружие не в нарушение Соглашения о нераспространении 1968 года, а в его обход. Ни Израиль, ни Индия, ни Пакистан никогда не подписывали Соглашения 1968 года. Северная Корея, напротив, это соглашение подписала и использовала создавшиеся возможности для того, чтобы получить доступ к важной технической и иной информации, после чего из соглашения вышла.
Если ядерный статус Северной Кореи будет признан международным сообществом (а сам факт ведения с ней переговоров об ограничении ядерных вооружений будет косвенным признанием её ядерного статуса), это увеличит вероятность того, что рано или поздно появятся и другие страны, которые последуют её примеру.
Разумеется, эту проблему можно смягчить. В частности, заключив с Северной Кореей соглашение о контроле над вооружениями, можно будет представить это соглашение не как конечный результат переговоров, а как «первый шаг на пути к ядерному разоружению Северной Кореи». Иначе говоря, на словах полное, необратимое и проверяемое ядерное разоружение Северной Кореи останется стратегической целью, а действующее соглашение будет считаться лишь первым из тех этапов, через которые надо пройти для достижения этой цели.
Тем не менее понятно, что американская элита, включая и ту её часть, которая прислушивается к мнениям экспертов и осознаёт необратимость северокорейской ядерной программы, не рвётся к тому, чтобы начинать политически опасные переговоры о контроле над вооружениями с КНДР. Поэтому похоже, что в обозримом будущем нас ждёт сохранение нынешней ситуации стратегического тупика. Северокорейские инженеры будут продолжать работу над новыми ядерными зарядами и средствами доставки, а американские (и не только) дипломаты будут привычно повторять мантру о «полном ядерном разоружении» как о единственно приемлемой цели переговорного процесса. То, что сами дипломаты отлично понимают бессмысленность этой мантры, дела особо не меняет: решения по таким вопросам принимают не в Госдепартаменте, а в Белом доме, часто руководствуясь при этом соображениями, которые не всегда имеют отношение к дипломатической рациональности, да и ко внешней политике как таковой.