Последний «сталинец» в Кремле: как Черненко стал преградой на пути перестройки
В череде интриг, «странных» смертей (на поверку весьма смахивающих на политические убийства), перестановок в высших эшелонах партии и советского государства, каждая из которых приближала роковой момент прихода к власти в СССР предательской команды «перестройщиков», есть один весьма интригующий период. Речь о пребывании на посту Генерального секретаря ЦК КПСС Константина Устиновича Черненко.
И его время (очень краткое), и сам этот человек остались в нашей памяти в основном в виде набора штампов, подчас довольно убогих. На самом деле все было намного сложнее и запутаннее, намного таинственнее и драматичнее.
«Канцелярская крыса»? Со стальными «зубами»...
Люди постарше наверняка помнят один из наиболее популярных в ту эпоху анекдотов: «Почему Брежнев встречал иностранных гостей в аэропорту, а Черненко – только в Кремле? – Потому, что Леонид Ильич работал на батарейках, а Константин Устинович – только от сети!» Тогда это казалось нам, молодым идиотам, ужасно смешным... Теперь, по-новому оценивая этот переломный этап в жизни страны, которой мы должны были вот-вот лишиться, начинаешь подумывать, что большинство подобного рода «политических» шуточек рождалось вовсе не в стенах ЦРУ (вряд ли парни из Лэнгли могли бы так тонко улавливать специфику момента), а как раз в кабинетах КГБ. Впрочем, все это, так сказать, лирическое отступление.
Суть в том, что абсолютное большинство нынешних (да и вышедших в более ранние периоды) публикаций о Константине Черненко пестреют прямо-таки уничижительными эпитетами: «тусклый», «безликий», «никакой». Старательно созданный кем-то когда-то образ дряхлого маразматика, никогда в своей жизни не представлявшего собой самостоятельной личности, оказавшегося на вершине власти в Советском Союзе лишь волей случая и в роли безвольной марионетки более вменяемых членов Политбюро ЦК, увы, продолжает жить по сей день. На самом деле действительности этот убогий лубок не соответствует нисколько. Те, кто называют Черненко «посредственностью», «бездарным бюрократом» и «канцелярской крысой», совершенно не имеют представления об истинной его жизни и способностях. Ну, либо уж лгут нагло и сознательно. Был этот человек непрост, ой, как непрост... Внимательное изучение его биографии и деятельности на различных постах дает все основания именно для такого вывода.
Начнем с того, что обычно горе-«биографы» Черненко упоминают о его «службе в армии». Так вот – к РККА Константин Устинович никакого отношения никогда не имел. В 1931-1933 годах службу он проходил в Казахстане, в рядах пограничных войск, относившихся к совершенно другому ведомству – НКВД. Надо отметить, что на тот момент это была самая настоящая «горячая точка», где еще вовсю велась вооруженная борьба с басмачеством, в которой будущий Генсек сполна поучаствовал. Кстати, в партию он вступил там же и вскоре стал главой парторганизации отряда. Подробности, согласитесь, многозначительные. Нигде далее на жизненном пути Черненко «органы» вроде бы не фигурируют. Но вот именно, что «вроде бы». В некоторых системах, как известно, бывших не существует. Лично я склонен считать, что относительно Константина Устиновича в данном вопросе истина попросту скрыта под грифом секретности, не имеющей сроков давности. Почему? Да хотя бы в силу того, какое место он занял, придя в аппарат ЦК КПСС.
Начинал там Черненко с отдела агитации и пропаганды, затем возглавил Секретариат, а уж после руководил Общим отделом. «Ну, общий и общий, – скажете вы, – чего ж тут таинственного? Сидел серенький человечишко, из папки в папку бумажки перекладывал...» А вот и нет! Общий отдел на самом деле был переименованным Особым отделом Центрального комитета партии, в свое время созданным лично Сталиным! И являлся, как несложно догадаться уже из названия, никакой не канцелярией, а партийной разведкой и контрразведкой. И вот это уже в корне меняет все представления о Черненко, а также о его роли и месте в иерархии Кремля. Абы кого, а говоря конкретно – человека без специфического опыта и склада характера Брежнев на подобную должность не назначил бы.
Разговоры о том, что Иосиф Виссарионович имел в своем распоряжении личную спецслужбу, «замкнутую» непосредственно на него и совершенно независимую от НКВД, НКГБ, армейской разведки Генштаба, идут уже достаточно давно. Другой вопрос, что никто с уверенностью не может указать на то, под какой «вывеской» она могла скрываться. Так вот – Особый отдел ЦК подходит на такую роль просто идеально. Особенно, если учесть, кто именно создал и возглавлял его в первое время: Александр Поскребышев. Эта фигура никак не вяжется с «перекладыванием бумажек», а вот с разведкой и контрразведкой – более чем. Дабы окончательно развеять сомнения, приведу слова самого Черненко, сказанные им в 1982 году собственным подчиненным: «Мы – преемники Особого отдела ЦК. И если кто-то считает, что с изменением названия поменялась сущность и приемы нашей деятельности, то глубоко заблуждается».
Имеется множество свидетельств, в том числе и в мемуарах весьма высокопоставленных партийных деятелей, что команда Черненко вела более чем активную деятельность по сбору самой что ни на есть всеобъемлющей и конфиденциальной информации на всех, практически, обитателей Кремля. В том числе – и с применением самых передовых на тот момент технических средств, причем никоим образом не «завязанных» на КГБ. Очень многие тогдашние функционеры впоследствии упоминали о том, что «Черненко всех слушал». А знаете – этот мог! Имевший, вроде бы, совершенно непрофильное (педагогическое) образование, Константин Устинович оказался, говоря в современных терминах... гением инноваций! Именно при нем началась компьютеризация Кремля, ЦК КПСС. Да, да, ошибки тут нет никакой – именно компьютеризация! Не стоит верить западным вракам о том, что в СССР «лаптем щи хлебали». Все было совсем иначе.
Последний сталинец в Кремле
Государственную премию Черненко и еще ряд товарищей из его команды получили за разработку и устройство пневмопочты между Кремлем, где традиционно заседало Политбюро и зданиями Центрального комитета на Старой площади. Дурацкое изобретение профессионального бюрократа? Да нет – этим нововведением, как и множеством прочих инициированных им изменений в порядке делопроизводства и оборота сверхважных и сверхсекретных документов, Константин Устинович попросту с гарантией предотвращал возможность доступа к ним лиц, которые могли разгласить важнейшие государственные тайны – по глупости, а то и с умыслом. Поверьте, за любую «бумажку» из Кремля или со Старой площади спецслужбы Запада отдали бы тогда многое. Одним словом, вел себя и действовал по службе Черненко вовсе не как «канцелярская крыса», а как хваткий и опытный ас «тайной войны».
Кстати говоря, скорее всего, именно накопленные за годы работы в Особом отделе материалы и помогли ему в тот момент, когда решалась судьба поста Генерального секретаря ЦК КПСС. По замыслу почившего Юрия Андропова, его преемником уже тогда должен был стать Горбачев. Думаю, Черненко удалось переубедить, прежде всего, министра обороны СССР, Дмитрия Устинова, до этого очень активно поддерживавшего как Юрия Андропова, так и его ставропольского выдвиженца. Доказательством того, что Устинов из участника продвижения Горбачева к власти с определенного момента превратился в опасную помеху для этого процесса, служит то, что в конце 1984 года Дмитрий Федорович ушел из жизни при более чем загадочных обстоятельствах. Таинственные события, вызвавшие гибель практически всех (!) руководителей оборонных ведомств стран Варшавского договора – тема для отдельного разговора, и я обязательно о них расскажу. Но вернемся пока к Черненко и его недолгому правлению.
Самого Константина Устиновича активно пытались ликвидировать еще с 1983 года. Именно тогда, во время его отдыха с семейством в Крыму, произошла предельно странная история, едва не стоившая ему жизни. От имени бывшего председателя КГБ Виталия Федорчука, на тот момент с подачи Андропова переместившегося в кресло министра внутренних дел СССР, к столу Черненко была передана копченая ставрида. Лакомство оказалось с подвохом – оно вызвало у Константина Устиновича острейшую интоксикацию, или, попросту говоря, отравление, от которого он не смог оправиться уже до кончины, которую этот случай, несомненно, очень сильно приблизил. Понятно, что и до него Черненко не был былинным богатырем, но и особенных проблем со здоровьем не имел тоже. Чертова ставрида подкосила его более чем основательно. И вот что странно – употребляли в пищу эту рыбу едва ли не все, кто находился в тот момент на государственной даче – от членов семьи до обслуживающего персонала. Но плохо стало только одному Черненко!
Вторая попытка была предпринята уже после назначения его на пост Генерального секретаря. И участвовали в ней врачи «Кремлевки» под руководством своего главы Дмитрия Чазова, исправно работавшего сперва на Юрия Андропова, а затем на тех, кто принял от него эстафету по продвижению к власти «перестройщиков». Плохим врачом Чазов не был – к сожалению, как раз напротив. Все слабые места и уязвимые точки своих пациентов он знал назубок. С учетом этого, невозможно найти приемлемое объяснение отправке Черненко на курорт в Кисловодск, где разреженный воздух и высокогорные атмосферные условия должны были уложить в гроб страдавшего легочной эмфиземой Генсека вернее любого яда. Они и уложили... В Москву Константина Устиновича пришлось эвакуировать буквально через десять дней, причем уже на носилках. Прожил он после этого недолго.
Чего же не успел совершить этот последний из настоящих коммунистических лидеров СССР? Сегодня Черненко упоминают по большей части в связи с ответным бойкотом Олимпиады в Лос-Анджелесе 1984 года (что было решением совершенно правильным, на мой взгляд), введением официального праздника Дня знаний 1 сентября да гонениями на рокеров, которым он не давал устраивать «квартирники»... На самом деле, были две вещи, из-за которых те, кто затеял спецоперацию «перестройка», ни в коем случае не могли оставить Константина Черненко в живых, и, тем более - у власти. К 40-летию Победы должно было быть обнародовано сенсационное Постановление ЦК КПСС: «Об исправлении субъективного подхода и перегибов, имевших место во второй половине 1950-х – начале 1960-х годов при оценке деятельности И. В. Сталина и его ближайших соратников»! 9 мая 1985 года Волгоград должен был снова стать Сталинградом! Черненко уже подготовил все необходимые для этого документы и даже подписал часть из них – он стремился, по его собственным словам, к «полному восстановлению справедливости в отношении памяти и наследия Сталина».
То, к чему мы приходим только сейчас, этот человек намерен был осуществить чуть ли не на полвека раньше! История Советского Союза должна была пойти иным путем – недаром же «перестройщики» столько сил положили как раз на очернение Сталина и его эпохи. Увы, Константин Устинович просто не успел... Единственное, на что ему хватило времени – восстановить в партии выброшенного оттуда одного из самых верных соратников Вождя Вячеслава Молотова. Последний шанс на возвращение СССР к единственно верному, сталинскому курсу и окончательному преодолению последствий хрущевского предательства был упущен.
Впрочем, не только он. Об этом мало кто знает, но именно Черненко был сторонником немедленного примирения с Китаем и как можно более тесного сотрудничества с ним во всех областях. Этого на Западе тем более допустить не могли. Можно не сомневаться – это были далеко не все планы Константина Устиновича. Лично я склонен видеть в нем последнего коммуниста, последнего верного сталинца, патриота Советского Союза в Кремле. К огромному сожалению, у него не нашлось ни верных соратников, ни, что еще печальнее, достойных преемников. У накатывавшихся на страну гибельных, темных и страшных времен ему удалось «отыграть» всего 1 год и 25 дней...
Автор: Александр Неукропный