Пианист Даниил Крамер: «Считать джаз элитарным искусством — великое заблуждение»

Пианист Даниил Крамер в интервью ФАН рассказал о джазовой культуре в России, о том, считает ли он этот жанр элитарным.

Пианист Даниил Крамер называет себя человеком из разных миров: он одинаково вдохновенно играет классику, а также джаз, рок, фанк и блюз. Артист совмещает активную гастрольную деятельность с педагогикой, а также много лет занимается популяризацией джаза в нашей стране. На своих уроках он готов видеть не только музыкантов. В интервью ФАН маэстро пригласил на мастер-классы и чиновников от культуры.

— Вы регулярно играете в джаз-клубах, в частности 18 и 23 декабря у вас выступления на культовых московских площадках — в джаз-клубе «Союз композиторов» и «Академ Джаз Клубе» на Арбате соответственно. А сколько всего в Москве и Петербурге сейчас настоящих джаз-клубов?

— Законы рыночной экономики распространяются и на джазовую музыку — каков спрос, такое и предложение. Возрастет интерес публики к джазу, значит джаз-клубы начнут расти как грибы после дождя. И наоборот: если не будет интереса, то площадки, где играют джаз, будут умирать. Поэтому вопрос формирования культурной среды я адресую СМИ. От того, о чем напишут журналисты, какие программы покажут на телевидении, в интернет-ресурсах, зависит в итоге предпочтение аудитории. Если СМИ формируют культурную среду, которая ограничивается тремя аккордами, блатными шансонами и примитивной попсой, то вполне очевидно, что по-настоящему значимых джаз-клубов мало даже в Москве и Санкт-Петербурге, где очень много великолепных музыкантов, играющих джаз. В Москве я насчитаю штук пять: клуб Бутмана, Козлова, «Эссе» и упомянутые вами джаз-клуб «Союз композиторов», «Академ Джаз Клуб» на Арбате. Пожалуй, все. В Петербурге еще меньше — три. Если брать во внимание, что в Москве проживает порядка 20 миллионов, а в Петербурге — где-то около 8 миллионов, то понимаешь, что 8 джаз-клубов на такое огромное количество людей — это мизер. Поэтому многим музыкантам приходится работать в смежных жанрах, в поп-арте, чтобы как-то прожить.

— Такая картина только у нас?

— Нет, проблема востребованности джазовых музыкантов существует и в Европе, и даже в США. Американским джазменам также приходится работать на стороне. Представления о том, что в США джаз — это культура, которая доминирует и поднята на ура, ошибочны и не отражают реального положения вещей. Американцы относятся к джазу более утилитарно, правда, не все.

— Что вы думаете по поводу расхожего мнения, что джаз — это не массовое, а элитарное искусство, ведь в джаз-клубах не более сотни посадочных мест?

— Я бы не сравнивал выступления в джаз-клубах и концертных залах. Это разные вещи. Нужно и то, и другое, а также фестивали джазовой музыки, конкурсы. Что касается элитарности джаза, то это банальный, примитивный подход к пониманию этого жанра, его неправильное позиционирование в обществе. Так что считать джаз элитарным искусством — великое заблуждение. Искусство джаза не элитарно, если правильно его представлять публике. Конечно, существует музыка, требующая большего интеллектуального развития от тех, кто ее слушает. Но в той же классике есть сложные произведения для слухового восприятия, а есть — простые. Такая классификация применима даже к творчеству одного композитора. Например, у Шостаковича есть Одиннадцатая симфония, но и вальсы, которые все любят. У Бетховена наряду с Девятой симфонией есть также багатели — небольшие легкие пьесы для фортепиано. Моцарт написал «Реквием», а также хитовый «Турецкий марш». У Чайковского — Шестая симфония и фортепианный цикл «Времена года». Список бесконечный. Поэтому вопрос об элитарности актуален для конкретных произведений, а не в целом для академической или джазовой музыки. Правильно говорить об элитарности отдельно взятого исполнителя: как он владеет инструментом, искусством импровизации, в которой заключена вся сущность джаза.

— В 2012 году Петербург на один год был объявлен мировой столицей джаза. Чего в этом решении больше — искусства лоббизма или, собственно, самого джаза?

— Петербург — очень джазовый город. В нем много прекрасных джазовых музыкантов. По качеству исполнения, по пристрастиям Петербург и Москва очень разные. Северная столица более традиционна, на мой взгляд, а Москва, в свою очередь, склонна к экспериментальности. Это моя личная позиция. То, что Петербург десять лет назад был объявлен мировой столицей джаза, вполне логично. Но, опять же, по моему мнению, Москва — тоже достойный кандидат на это звание, что, несомненно, даст толчок к росту популярности этого жанра в городе, где происходит огромное количество культурных мероприятий разного содержания и качества. На сегодняшний день джаз занимает треть мировой культуры. На первом и втором, соответственно, — классика и фольклор, а шоу-бизнес я не считаю искусством. Но к России этот рейтинг не имеет отношения. Поэтому я в свое время и придумал проект «Джаз в академических залах», чтобы исправлять ситуацию.

— Тем, кто играет в большой теннис, запрещают заниматься настольным теннисом, так как техника использования кистей рук взаимоисключающая. Вам пришлось жить по сценарию «Крамер против Крамера», когда из академического пианиста переучивались на джазмена?

— Переход от классики к джазу у меня происходил непросто, вначале не все получалось. Потребовалось лет шесть, чтобы научиться прилично играть джаз. Меня стали тогда называть джазовым музыкантом, но я себя в тот период таковым не считал. Такой кульбит дается не всем. В классике и джазе есть моменты не то чтобы взаимоисключающие, но противоположные друг другу. Задача в том, чтобы владеть ими одновременно. Простой пример: ритмический рисунок классики — кстати, равно как и в поп-музыке — опирается на сильные доли, джаз считает все наоборот. Преодолеть эту разницу очень сложно, поэтому я считаю великой глупостью существование такого понятия, как эстрадно-джазовое искусство. Я, пользуясь случаем, приглашаю на свои мастер-классы чиновников от культуры, чтобы им объяснить, чем джаз отличается от эстрады и почему нелепо называть отделения в училищах и вузах эстрадно-джазовыми. Я стараюсь делать так, чтобы джаз не был лишь развлекательным искусством, а становился глубже. И мне не нужны методички, спущенные дилетантами.

— У вас тем не менее много единомышленников, с которыми вы каждый год даете концерт «День рождения в кругу друзей». Когда зародилась эта традиция?

— Первый такой концерт состоялся лет десять назад в Доме музыки в Москве. Раз сделали концерт в день моего рождения, два, а в третий раз я спросил, не свободна ли следующая дата 21 марта и могу ли я организовывать такие выступления на постоянной основе. Так проект «День рождения в кругу друзей» и попал в программу абонементов Дома музыки. Также сложилась традиция играть концерт каждый год в Большом зале Московской консерватории (БЗК) 14 апреля в день рождения величайшего пианиста Николая Арнольдовича Петрова. И в БЗК оставляют этот день за мной.

— А 30 апреля — Международный день джаза — вы еще нигде не «застолбили» за собой?

— В этот день регулярно дает концерты живая легенда отечественного джаза Анатолий Кролл, а также представляет свои проекты Игорь Бутман. А я предпочитаю делать то, что другие не делают.

Досье

Даниил Крамер — российский джазовый пианист, педагог, композитор и продюсер. Родился 21 марта 1960 года в Харькове. Народный артист РФ (2012), действительный член Российской академии искусств (2014). Известен самостоятельно разработанной схемой гастрольных абонементов джазовой музыки в филармонических залах России.

Учился в Академии имени Гнесиных как пианист академического направления, параллельно Крамер начал серьезно заниматься джазом и в 1982 году получил первую премию на конкурсе фортепианных джазовых импровизаторов в Вильнюсе.

Участвовал во всех отечественных джазовых фестивалях, гастролировал по европейским странам, среди которых Австрия, Венгрия, Германия, Италия, Испания, Польша, Чехословакия, Финляндия, Франция, США и Швеция, а также по странам Центральной и Южной Америки, Африки, побывал в Австралии и в Китае.