Политика социокультурной интеграции на Северном Кавказе: конфликтологический анализ

Ключевые слова: Северный Кавказ, социокультурная интеграция, социальная справедливость, региональные конфликты, конфликт идентичностей, конфликтологический анализ.

Драматические события последних лет и текущие этно- и геополитические столкновения продемонстрировали тот факт, что современные культурные конфликты выходят за рамки внутригосударственных и региональных, приобретая деструктивные черты международных прокси-войн. Миротворческий контроль становится атрибутом глобальной безопасности: регионы этнической и конфессиональной нестабильности ассоциируются с потенциальными субъектами международного терроризма, что усиливает стремление к поиску конструктивных инклюзивных моделей и стратегий интернационального разрешения локальных политических и культурных противоречий[1]. «Образом культурно разделенного и, следовательно, не до конца интегрированного мира, – отмечает Ю. Хабермас, – затеняется тот факт, что интерпретативные конфликты на уровне политики культурной идентичности не могут быть отделены от политических и военных противоречий. Изначально неприязненное столкновение цивилизаций слишком часто представляет собой просто слабую ретушь на социальном дарвинизме, который движим интересами и преобладает в глобальной политике как следствие неравного глобального распределения богатства и власти… По мере того как возрастает системная взаимозависимость, а расширяющиеся функциональные системы порождают неконтролируемые внешние восприятия, на глобальном уровне возникла необходимость в интеграции, ответом на которую, в лучшем случае неполным и асимметричным, является в текущий момент возрастающая густая сеть международных организаций и режимов»[2].

Исследования антиконфликтогенного потенциала социокультурной интеграции и анализ механизмов адаптации этнорегиональных сообществ к изменяющимся условиям российской модернизации являются актуальными в теоретическом и практическом аспектах. Это обусловлено фундаментальной значимостью проблемы интеграции в социальной науке, а также поиском новых ресурсов макросоциальной солидарности и способов преодоления региональных конфликтов в полиэтнических сообществах. Необходимость государственного стимулирования социокультурной интеграции обусловлена ценностными и структурными факторами: с этической точки зрения, создание интегрированного «гражданского общества для всех» является самоочевидной нормативной целью; структурные факторы интеграции связаны с необходимостью уменьшения поляризации социокультурных различий, ведущей к эскалации региональных конфликтов.

Региональные конфликты опасны тем, что в их генезисе и динамике социальная неудовлетворенность будет с высокой степенью вероятности политизирована; воздействие установок к экстремизму и насилию состоит в том, чтобы сконцентрировать агрессивный потенциал в точке культурной интолерантности и этноконфессиональной нетерпимости. Величина насилия в региональных конфликтах детерминирована интенсивностью этнической напряжённости и социальной неудовлетворенности, а также масштабами институциональной поддержки и политической мобилизации, являющимися условиями открытого противостояния. Конфликтогенность мобилизованной этничности обусловлена негативной стереотипизацией «других» в процессе конструирования этнических «границ». Культурные различия не приводят к неизбежным ценностным конфликтам, формируя предпосылки к интеграции и межэтническому диалогу; однако, когда этноконфессиональные различия политизируются и интерпретируются как угрозы групповой безопасности, возникают трудноразрешимые конфликты идентичностей[3].

Специфика этнорегиональных конфликтов как угроз и вызовов интеграции северокавказского социума заключается в том, что они протекают на фоне столкновения конкурирующих идентичностей и ценностей. В структурном отношении региональные конфликты являются следствием эскалации социальных неравенств и фрагментаций, угрожающих интеграционным процессам в полиэтническом регионе. Структурный источник конфликтов на Северном Кавказе – острое противоречие между системной модернизацией и социальной дезинтеграцией, проявляющееся в культурном изоляционизме и этнополитической регионализации. Очевидно, в северокавказском социуме стратегия интеграции должна строиться не на ассимиляционной политике и подавлении различий, но на принципах гражданской солидарности.

Этнический конфликт на Северном Кавказе включает в себя широкий спектр социальных противоречий и зачастую маскирует неравное распределение экономической или политической власти, религиозную идентификацию сторон конфликта, языковой и культурный конфликт, контроль над территорией. Исторически этнополитические и этнотерриториальные конфликты в северокавказском регионе можно разделить на две основные категории, которые «перетекают» друг в друга: первый тип застарелых (deep-rooted conflicts) деструктивных этнических конфликтов – это внутрирегиональные этнополитические конфликты; второй тип – этносецессионистские конфликты между локальными этническими сообществами и федеральной властью. Пять фундаментально неразрешенных этнических противоречий на Северном Кавказе остаются потенциальными угрозами безопасности: 1) этносепаратизм в Чечне (включая территориальный конфликт с Ингушетией); 2) осетино-ингушская проблема; 3) множественные этнотерриториальные конфликты в Дагестане; 4) противоречия карачаевского и черкесского народов; 5) «адыгский» и «ногайский» вопросы[4].

Сегодня ситуация на Северном Кавказе отличается от ситуации этнического сопротивления «дудаевской эры». Открытый этносепаратизм сменился религиозным фундаментализмом, поддержкой радикального исламизма и так называемым «оборонительным джихадом», который стремится изгнать «неверных» из «исконно мусульманских земель». Социальная дезинтеграция и крах гражданского общества в северокавказском регионе становятся серьезной проблемой для России, переживающей новую эру политического транзита. Реализация политики интеграции на региональном уровне направлена на обеспечение правовой консолидации мультиэтнических и мультикультурных сообществ. Стабильность и модернизационная активность российских регионов напрямую зависят от масштабов и эффективности интеграционной политики. Северный Кавказ, входящий в группу наиболее нестабильных российских регионов, стал одним из главных объектов интеграционных процессов. Выявление стабилизационных ресурсов социокультурной интеграции связано с необходимостью выработки светской надэтнической модели макросоциальной солидарности. Политика интеграции как регулируемого процесса конструирования и продвижения гражданских идентичностей, демократических ценностей и институтов, позволяющего этносоциальным субъектам бесконфликтно взаимодействовать на основе принципов правовой защищенности, толерантности, справедливости и равноправия, становится основным методом разрешения региональных конфликтов.

Теория интеграции стремится к сочетанию концептов индивидуальной свободы и групповой лояльности как «контр-нарративов» насильственной ассимиляции, что можно рассматривать в качестве движения к плюрализму и уважению к культурным различиям на индивидуальном и коллективном уровнях. В этнонациональной сфере социокультурная интеграция формирует рационально-коммуникативные механизмы гражданской консолидации на основе принципов равенства и справедливости. Социальная справедливость, создание «общества для всех», является всеобъемлющей целью интеграции. Справедливость относится к социетальным принципам и ценностям, которые позволяют каждому человеку получать справедливую долю выгоды за справедливую долю ответственности в рамках совместной жизни в обществе. Концепции социальной справедливости определяют гражданское общество как наиболее желательное и достижимое, если права и обязанности распределяются в соответствии с согласованными принципами равенства; это интегрированное стабильное общество, в котором все люди могут принимать участие в социальной и политической жизни на основе равенства прав, возможностей и достоинства[5].

Задача комплексного исследования интеграции связана с анализом ее ценностно-инклюзивной модели как актуального способа конструктивного разрешения конфликтов в региональном измерении. Политика интеграции предполагает императивное участие граждан в политической жизни, которое занимает центральное место в демократическом управлении по следующим причинам: во-первых, гражданское участие в политической жизни предоставляет возможность влиять на результаты процессов принятия решений; во-вторых, политическое участие имеет системную функцию «политической социализации» с точки зрения усиления чувства гражданской принадлежности и формирования общей идентичности. Оба аспекта имеют решающее значение для урегулирования региональных конфликтов, социокультурной сплоченности и динамичного развития демократических государств, характеризующихся этнорелигиозным разнообразием[6].

Анализируя статус этничности в динамике региональных конфликтов, необходимо указать на связь этнорелигиозных идентичностей с примордиальными ценностями закрытых традиционных обществ, в которых гражданская идентичность и индивидуализм не играют заметной идеологической роли. Сегодня такие общества могут функционировать в глобализированном мире посредством сохранения собственной культуры на основе коллективных ценностей; в пределах этих коллективов групповая идентификация может соотноситься с этническими ценностями и религиозными традициями. По мнению Дж. Ротмана и М. Альберстейна, когда в процессе медиации конфликтологи имеют дело с этногрупповым столкновением, обращение к индивидуальным интересам не в состоянии загладить трещину, возникшую в результате конфликта; попытки манипулировать ценностями групп могут привести к интенсификации конфликта идентичностей[7].

Конфликт идентичностей имеет уникальные характеристики, и в разных контекстах некоторые из этих элементов будут более заметны, чем другие, но все они являются общими знаменателями генезиса конфликта. Примордиалистский подход помогает объяснить конфликтный потенциал этничности; концепция этнополитических антрепренеров объясняет, как взаимодействуют институциональные факторы и этнические стереотипы. Этничность, отмечает Д. Горовиц, воплощает в себе элемент эмоциональной напряженности, которая может быть быстро реактивирована, если группами осознается угроза идентичности и ценностям, что приводит к этнификации, этнической интолерантности и насильственному конфликту[8].

Мотивы участия этнических групп в конфликтах идентичностей будут во многом влиять на перспективы их исхода; ради удовлетворения своих материальных интересов люди вряд ли станут сознательно рисковать жизнью. В конфликтах идентичностей участие сторон имеет выраженный характер жертвенности, а не неизбежного риска: готовность нести жертвы ради идентификационных и ценностных идеалов эмоционально переживается, осознается и вербализируется участниками конфликтов. Эскалация этнической напряженности происходит в том случае, когда этнокультурная группа склонна воспринимать себя как «жертву» ценностных притязаний со стороны «других» групп. «Если мы хотим добиться успеха в исследовании причин конфликтов идентичностей, – отмечает Дж. Ротман, – мы должны начать с определения, которое приведет к ценному теоретизированию и конструктивным методам разрешения. Мы рассматриваем идентичность как самовосприятие, наполненное культурной формулой. Культурная формула основывается на внутренних потребностях и предпочтениях, групповых характеристиках и коллективных ценностях»[9].

Политика социокультурной интеграции стремится к формированию оптимальных условий для гармоничного и бесконфликтного взаимодействия, баланса между различными этническими субъектами. На групповом уровне социальная дезинтеграция, вызванная региональными конфликтами, может быть преодолена посредством культивирования демократических принципов этнического мира и толерантности. В мультикультурном социуме политика интеграции должна строиться не на ассимиляционной стратегии и подавлении этнических различий, но на реализации моделей гражданской солидарности и межэтнического сотрудничества[10].

При обсуждении антиконфликтогенных механизмов социокультурной интеграции на Северном Кавказе необходимо учитывать следующее. Во-первых, социокультурная интеграция – это политический проект, содержание которого в значительной степени определяется проблемами обеспечения безопасности полиэтнического российского общества. Во-вторых, развитие Cеверокавказского региона после окончания вооруженных конфликтов показывает недопустимость ориентации на этнополитический изоляционизм и культурную исключительность той или иной этносоциальной системы. Интеграционные задачи обеспечения социальной безопасности и разрешения региональных конфликтов в их наиболее деструктивной форме – конфликтов идентичностей – носят системный характер. Социокультурная интеграция должна выступать в качестве инструмента конфликтного предупреждения – упреждающего воздействия на конфликтную среду путем структурных изменений и рационализации противоречий.

Попов М.Е., д.филос.н., доцент, профессор кафедры социальной философии и этнологии, Северо-Кавказский федеральный университет