Судьбы прототипов фильма «Помни имя свое»: Гена вырос в Польше и стал доктором наук, а его мать воспитала в Минске дочерей умершей сестры
В минской квартирке мать и сын сидят напротив друг друга. Она нежно берет его руку, кладет в свою и не отпускает, поглаживает и смотрит в его голубые глаза, словно стараясь в них рассмотреть каждый день из 20 лет разлуки. С того самого момента, когда ее уводили из Освенцима и она кричала: «Сыночек! Помни, твое имя Гена Муравьев, твоя родина - Советский Союз!».
Этот момент из фильма «Помни имя свое» будет рвать сердце и заставит рыдать миллионы людей. И тогда, в премьерный 1975-й, и сегодня, полвека спустя. Но жизнь оказалась куда трагичнее фильма.
Накануне Дня Победы мы пообщались в Минске с родственниками Зинаиды Григорьевны Муравьевой и ее сына Геннадия - прототипами одного из самых проникновенных фильмов о войне. Потихоньку вспоминаем, всматриваясь в семейные фотографии и вчитываясь в вырезки пожелтевших страниц газет и журналов.
В концлагерь отправили за связь с партизанами
Война застала 24-летнюю Зинаиду, ее мужа Павла и их 5-месячного сына Гену в поселке Новка, что под Витебском. Мужа мобилизовали, а мать с сыном остались в поселке. В 1943-м, фашисты, охотясь на партизан, устроили облаву и поймали Зинаиду с сыном.
«Утром следующего дня нас привезли в Витебск. Долго допрашивали, и хотя не было никаких улик, нас обвинили в связях с партизанами и отправили в концлагерь. 19 сентября 1943 года нас привезли в Освенцим», - вспоминала Зинаида.
Вновь прибывшим выдали лагерные робы с красным треугольником и выбили на левом предплечье индивидуальные номера. С этих пор они были лишены имен и фамилий, нацисты их называли только по вытатуированным номерам: Зинаида - 62105, Гена - 149850. Побои, голод, тяжелая работа, страх... И каждый день борьба за жизнь.
Через месяц Гену, которому не было и трех лет, перевели в другой барак, где содержались только дети. С мамой он виделся изредка.
В январе 1945-го стала ясно, что наступление Красной армии не остановить, и фашисты стали отправлять заключенных вглубь своей территории. Условия переправки были нечеловеческие, многие погибали по дороге. Но Зинаида выжила и оказалась в концлагере Берген-Бельзене, который находился на территории Германии. Гена остался в Освенциме.
Когда советские войска освободили Освенцим (27 января 1945 года), там оставались лишь дети и очень больные, не способные к переезду в другой лагерь узники.
Концлагерь Берген-Бельзене англо-канадские войска освободили в апреле. Больная и изможденная Зинаида вернулась в родной поселок. Она осталась одна. Муж - ефрейтор Павел Муравьев - погиб 9 апреля 1945 года в Восточной Пруссии.
Удочерила девочек сестры
В 1951 году судьба бросила Зинаиде новый вызов - в Минске при родах умерла ее сестра Евгения, оставив 12-летнюю Нелли и новорожденную Евгению. Муж сестры Николай - офицер Советской армии, продолжал службу и воспитывать девочек один не мог. Зинаида переехала в Минск, став для детей мамой, а для мужа сестры - женой. Своих детей у нее больше не будет. Но надежда, что где-то на белом свете живет ее Гена, не покидала.
Зинаида Григорьевна искала его как могла: писала в различные учреждения, детские дома, Красный Крест... Все безрезультатно.
Маленький Гена не запомнил ни маму, ни свою фамилию, ни полное имя.
В фильме «Помни имя свое» мальчик отвечает воспитательнице польского детского дома на вопрос «Чего ты боишься?»:
- Я не еврей.
- Может быть, ты поляк?
- Поляков и русских тоже посылали на газ, я, наверное, француз.
Этой воспитательницей была Галина Грущинская. Та, которая возьмет несчастного мальчика под опеку и станет для него второй мамой, а для Гены, не помнившего ничего из своей белорусской жизни, на тот момент - единственной.
После освобождения Освенцима группа белорусских детей была доставлена в один из детских центров в Кракове, позже - в детский дом в Харбутовицах близ Кракова, а затем - в профилактический центр близ Скочова.
В 60-х Зинаида рассказывала, что она совсем потеряла надежду найти сына, но согласиться с мыслью, что его нет в живых, я никак не могла и продолжала искать.
Переломным стал 1962 год. На первой странице «Комсомольской правды» выходит огромная фотография улыбающейся девушки с букетом белых роз. В прошлом это Людмила Бочарова, а сейчас Лидия Рыдзиковская.
«История о том, как нашлась Люда Бочарова, дала новую надежду людям, которые потеряли своих детей во время войны и уже отчаялись в своих поисках, - писал корреспондент «Комсомольской правды». - Возвращение советского ребенка из Освенцима стало символом победы жизни над смертью, добра над злом».
Девочку из Полоцкого района с матерью Анной точно также разлучил Освенцим. Но мать нашла ее, и вот сотни людей пришли встретить девушку на Белорусский вокзал Москвы. Событие всесоюзного масштаба. Знала об этом и Зинаида, наверняка думая: ну вот же, нашлась девочка - и мой сынок найдется.
В 1953 году Зинаида Георгиевна обратилась за помощью к Надежде Цветковой, которая прошла Освенцим, а после написала книгу «В фашистских застенках». Надежда Тимофеевна занималась в том числе и поисками детей, разлученных в лагере с родителями.
Спустя 20 лет узники Освенцима вздрагивали, услышав собачий лай
Евгения Николаевна - дочь Зинаиды Григорьевны - говорит нам, что таких историй, как в ее семье, очень много. И она, к сожалению, права. О Люде Безлюдовой читаем в книге Ирины Ирошниковой «Эльжуня». Рассказывает Нина Гусева, которая присматривала за маленькими узниками в детском бараке:
«Двести детей в бараке, а смеха не слышно. Ни шалостей, ни возни. Съежатся, как старички, на нарах, жмутся испуганными зверьками.
Она была белокурая, эта Людочка, и такая прозрачная от истощения, что, казалось, просматривались косточки. Отца ее казнили в Борисове, мать была в другом лагере. Спала Людочка на нарах вместе с Ниной Савельевной. По ночам доверчиво прижималась к ней. Она никогда ни на что не жаловалась, была ласковая и терпеливая. Только однажды ночью заплакала.
- Отчего же ты плачешь, детка? - спросила ее Нина Савельевна.
- Я очень хочу хлебушка, - всхлипывая, призналась Людочка. - Я так хочу хлебушка, маленький, совсем маленький кусочек.
- Я эту Людочку разыскивала после войны. Хотелось ее найти, чтоб уж больше не разлучаться. И вот отыскалась.
Гусева вынимает фотографию. Девичье милое лицо. На обороте надпись: «Дорогой и любимой тете Нине» и дата - июль 1962 г.
- Удочерила ее польская женщина, - рассказывает Нина Савельевна. - Вырастила. Отыскалась и мать Людочки. Живет под Витебском. Людочка в прошлом году была у матери. И я тогда приезжала к ним. Ничего-то она толком не помнит об Освенциме - малышка! Говорит только, что и до сих пор еще вздрагивает, услышав собачий лай. И что помнит, будто в детском бараке спала на нарах со своей мамой. И помнит, как маму однажды забрали от нее. А матери ее в Освенциме и не было».
В 1963 году Люда Безлюдова нашла свою мать в Орше. Зинаида Георгиевна встретилась с Людой, теперь уже Ханной Косинской, и попросила ее помочь найти ее Гену. И она помогла. После встречи, посвященной 20-летию освобождения Освенцима, Люда написала Зинаиде, что встретила молодого человека по имени Эугениуш Грущинский, на руке которого был выбит номер 149850. И восьмерка, как и говорила Зинаида, выбита криво.
Зинаида Григорьевна послала Эугениушу телеграмму, а потом они созвонились. Как в фильме. Подруга говорит Эугениушу в телефонную трубку: «Мама не может говорить, она плачет... Мама ждет тебя домой».
«Буду вдвойне счастлива, когда Евгений разделит свою сыновнюю любовь»
20 июля 1965 года на минском вокзале состоялась их первая встреча. Из вагона вышел красивый, статный блондин 24 лет. Они наконец-таки обнялись. 20 лет спустя. Теперь у него две мамы: Зинаида Муравьева и Галина Грущинская.
Строки из польского журнала 1965 года, который хранила у себя Зинаида Григорьевна:
«Она (Галина. - Ред.) приютила умирающего светловолосого мальчика, одарила его материнской любовью и заботой, дала ему свое имя. Сколько бессонных ночей она просидела у изголовья больного ребенка, сколько пережила нервных моментов, когда он сдавал экзамены... Какой радостью радовало ее каждое письмо от сына-студента Щецинского политехнического института, который он окончил в 1963 году и где ему предложили должность помощника».
Тогда Галина говорила: «Я буду вдвойне счастлива, когда Евгений разделит свою сыновнюю любовь между мной и матерью. Мы, польки, пережили ужасы минувшей войны, знаем цену жизни, цену мира, знаем и цену материнской любви».
Уже студентом Эугениуш приехал на 20-летний юбилей освобождения Освенцима и на кадрах кинохроники узнал себя. Он назвал свой лагерный номер сотруднику музея Тадеушу Шиманскому и попросил найти его мать.
Зинаида Григорьевна просила его остаться на родине, но у него уже была другая жизнь: работа в университете, любящая жена Мирослава, две дочери.
Мать и сын будут жить в разных странах, но часто, порой месяцами, гостить друг у друга. Эугениуш приезжал в Минск и со своей семьей. Последний его визит - на похороны Зинаиды Григорьевны в 1993 году.
В 1975 году в минском кинотеатре «Партизан» состоялась премьера фильма «Помни имя свое». Сына и мать зал встретил аплодисментами. На сцене их уже ждала съемочная группа и актриса Людмила Касаткина, исполнившая роль Зинаиды.
В интервью журналу «Советская женщина» Зинаида Григорьевна говорила:
- Очень правдиво показан в фильме Освенцим. И режиссер Колосов, и актриса Касаткина много раз встречались со мной и другими узниками, расспрашивали нас. Только разве можно все показать в кино? Там были тысячи крыс, тонны копашащихся насекомых, страшные болезни, повсюду трупы умерших от голода и непосильного труда, забитых насмерть».
У Стены казней Эугениуш передал папе римскому зажженную свечу
«В лагерь я попал как двухлетний ребенок. Что может запомнить такой ребенок? Однако в моей памяти застряли ряды нар, прячущиеся от «визитов» немцев в белых халатах. Мы понимали, что их надо бояться, - рассказывал Евгений Грущинский несколько лет назад на встрече с польскими школьниками. - Наконец освобождение. Пребывание в детских домах. Опека госпожи Грущинской, которую я назвал мамой... В моей жизни было много случаев и много заботы тех, кто где-то там заранее следит за нами. Со своей матерью я познакомился в 1965 году. Сломанные связи трудно возобновить. Я ее не помнил. И мы увековечиваем то, что помним. Мы были счастливы, что живы. Связи со второй, небиологической матерью Грущинской были крепче. Чувствую ли я себя поляком или белорусом? Однако поляком. Вы спрашиваете, чувствую ли я ненависть к немцам? Это они ненавидели все и всех. Я чувствую к ним равнодушие и неприязнь».
В 2016 году папа римский Франциск посетил бывший немецкий лагерь смерти в Освенциме. Перед блоком №11 его поприветствовали двенадцать бывших заключенных. Он их обнял и каждого благословил. Эугениуш Грущинский вручил Франциску зажженную свечу, которую папа римский поставил у Стены казней, где фашисты расстреляли тысячи заключенных.
В настоящее время доктор технических наук Евгений Грущинский является вице-президентом Западно-Поморского областного совета Союза ветеранов Польши и бывших политзаключенных.
КСТАТИ
В Освенцим депортировали не меньше 6 тысяч белорусов
В Освенцим были депортированы 1,3 млн человек, из них 1,1 млн составляли евреи. Всего погибло 1,1 млн заключенных, в том числе свыше 1 млн евреев, 75 тыс. поляков, более 20 тыс. цыган, 15 тыс. советских военнопленных и свыше 10 тыс. представителей других национальностей.
Тысячи умерли от истощения или были застрелены во время маршей к железнодорожным станциям, другие умерли во время перевозки в открытых угольных вагонах. Очень многие не выдержали лишений в других лагерях.
По имеющимся данным можно утверждать о депортации не менее 6 тыс. белорусов, сообщается в книге «Лагерь смерти Освенцим: Живые свидетельства Беларуси».
Исследователи сообщают, что детей в концлагере можно условно разделить на четыре группы.
Первая группа - дети, уничтожавшиеся непосредственно по прибытии транспортов на место. Таких насчитывались многие тысячи. Если во время осмотра прибывших оказывалось, что ребенка на руках держала мать, то в крематорий попадали оба - и мать и ребенок.
Вторая группа - дети, уничтожавшиеся в утробе матери или сразу после рождения. Женщина-заключенная имела право рожать, но рожденный ею ребенок не имеет права жить. Принимавшая роды акушерка опускала младенца в ведро с водой. Он захлебывался.
Третья группа - дети, рожденные в лагере, но не уничтожавшиеся, а отнимавшиеся у матерей. Основу ее составляли дети так называемого нордического типа - светлые глаза, продолговатая форма головы. Их переводили в особый барак. Выделялись няньки-кормилицы. К данной группе относились и те, кого отбирали для медицинских экспериментов, донорских целей.
Четвертая группа - дети-заключенные. Массовое появление их в лагере приходится на период 1943 - 1944 гг. Они принадлежали к семьям участников движения Сопротивления, к семьям тех, кого называли политическими, расовыми врагами рейха.
Среди детей этой группы были и белорусы из-под Полоцка, Витебска, Минска, Орши... Исследователи отмечают, что большинство малолетних мучеников концлагерей были из Витебской области. Например, из 442 узников только одного лагеря уроженцами Витебщины являлись 391 человек (88,5%).