Переговоры Путина и Байдена: встреча без иллюзий, но с определенной надеждой
По определению Путина, он был «конструктивным». Можно предположить, что разговор был жестким, но деловым. Каков же результат?
Ожидания от саммита обеих сторон заранее были сдержанными. Прорыва не ждал никто. Перед началом переговоров лидеры едва смотрели друга на друга. О формальном начале переговоров объявил президент Швейцарии Ги Пармелен, стоявший как «посредник» между лидерами Российской Федерации и Соединенных Штатов, словно между лидерами воюющих сторон. В присутствии прессы лица были напряженными, они не проронили почти ни слова, кроме пары дежурных фраз. Впрочем, рукопожатие было: Байден первым протянул руку. Накануне предполагалось, что саммит продлится 4–5 часов и будет состоять из трех частей: одна в узком формате (с участием глав внешнеполитических ведомств) и двух в расширенном. В узком формате поговорили чуть больше 90 минут, потом, после 45-минутного перерыва, еще чуть больше часа. Итого — 2,5 часа. Считать ли это однозначно негативным сигналом? Вовсе не обязательно. Скорее президенты России и США обозначили в общих чертах свои принципиальные позиции, договорившись, что конкретные переговоры продолжат профильные ведомства.
Схожим образом можно оценить принятое Путиным и Байденом совместное заявление о стратегической стабильности. Вроде бы не предполагалось принимать никаких совместных документов? А тут — появился. Считать это однозначным успехом? Тоже не факт.
Само заявление — на три коротеньких абзаца и содержательно сводится к трем тезисам: 1) США и Россия ранее умели договариваться по проблемам снижения рисков конфронтации; 2) продление Договора СНВ-3 — это хорошо и подтверждает приверженность принципу, согласно которому в ядерной войне не может быть победителей и она не должна быть развязана; 3) будет запущен «комплексный двусторонний диалог по стратегической стабильности». То есть это заявление о начале переговоров и желании их вести. Чем они кончатся, как будут проходить, удастся ли о чем-то договориться — пока трудно сказать.
Наиболее точное определение насчет результатов саммита в этой связи дал, кажется, Байден на своей пресс-конференции, которая была после пресс-конференции Владимира Путина: мол, о результатах саммита мы узнаем через полгода, то есть тогда, когда и если предметные переговоры чем-то завершатся. Например, на саммите договорились о возвращении на рабочие места отозванных послов.
Вроде бы — хорошо. Но значимым результатом саммита это можно считать разве что в отсутствие других результатов. Ведь о возвращении посла Салливана в Москву было объявлено еще несколько дней назад, вне зависимости от исхода саммита. И пока не факт, что это приведет к выправлению в полной мере (то есть по состоянию на конец 2016 года, когда Обама начал дипломатическую войну с высылки более 30 российских дипломатов) работы посольств и консульств двух стран. В результате чего, например, сейчас посольство США в России перестало вообще выдавать визы россиянам. Договорились пока лишь начать переговоры на эту тему. Но в ходе дипломатической войны накопилось уже столько претензий и сделано столько недружественных шагов (начиная с того, что США включены в список недружественных стран, диппредставительствам которых, в частности, запрещено нанимать местный персонал), что все это будет очень трудно отыграть назад.
Еще один просматривающийся результат — намечающийся вроде обмен заключенными. Тут наиболее вероятный вариант — обмен Виктора Бута на бывшего морского пехотинца Пола Уилана, осужденного на 16 лет за шпионаж. Байден, со своей стороны, просил освободить финансиста Майкла Калви (он сейчас под домашним арестом в связи с уголовным делом).
Возможно, будут некоторые послабления для работы в России радио «Свобода», финансируемого США и объявленного иноагентом в России. Но лишь в обмен на такие же послабления для RT в США, где она тоже объявлена иноагентом.
Судя по всему, не договорились ни о чем по Украине и даже не пытались. Слишком велики разногласия. Косвенное свидетельство тому — отсутствие на переговорах в расширенном составе замглавы президентской администрации Дмитрия Козака, курирующего Украину. Хотя в Женеве в составе российской делегации он был. Российская сторона заявила, что Байден поддерживает Минские соглашения. Однако ни из уст самого Байдена, ни кого-либо из его команды этого не прозвучало. Обсуждали права человека, в частности Навального. Байден сказал, что, мол, американский народ не понял бы его, если бы он этого не сделал. Реакция Путина на пресс-конференции была жесткой, отражая, видимо, и жесткость диалога по этой теме. Он напомнил о фактах нарушения прав человека в США (сохраняется база в Гуантанамо, где пытают заключенных, заведены уголовные дела против тех, кто ворвался в Капитолий 6 января, прокатились протесты движения BLM и т.д.).
Судя по всему, не договорились ни о чем по Украине и даже не пытались. Слишком велики разногласия. Косвенное свидетельство тому — отсутствие на переговорах в расширенном составе замглавы президентской администрации Дмитрия Козака, курирующего Украину. Хотя в Женеве в составе российской делегации он был. Российская сторона заявила, что Байден поддерживает Минские соглашения. Однако ни из уст самого Байдена, ни кого-либо из его команды этого не прозвучало.
Обсуждали права человека, в частности Навального. Байден сказал, что, мол, американский народ не понял бы его, если бы он этого не сделал. Реакция Путина на пресс-конференции была жесткой, отражая, видимо, и жесткость диалога по этой теме. Он напомнил о фактах нарушения прав человека в США (сохраняется база в Гуантанамо, где пытают заключенных, заведены уголовные дела против тех, кто ворвался в Капитолий 6 января, прокатились протесты движения BLM и т.д.).
Судя по всему, сохранились большие разногласия по теме кибербезопасности. США все хотят «призвать к ответу» Россию за все кибератаки, даже если они не исходят от госструктур. Путин парировал: Россия далеко не на первом месте по числу кибератак, исходящих с ее территории, а на первом месте как раз США. Байден сообщил, что предложил список 16 стратегических отраслей, в отношении которых кибератаки недопустимы. Путин, со своей стороны, сообщил, что начнутся переговоры по этой тематике. Но чем они закончатся? Нас будут считать виновными на государственном уровне за всякую кибератаку, исходящую с территории страны? Это принципиальный вопрос.
Также не почувствовалось, что удалось сблизить позиции по Арктике. США озабочены «милитаризацией региона», которую якобы производит Россия. Путин отмел такие обвинения как «не имеющие никаких оснований». По его словам, Россия восстанавливает разрушенную инфраструктуру, и вообще надо сотрудничать, а не соперничать. Это правильные слова.
Зато Байден сообщил, что они с Путиным договорились вместе работать по Ирану, чтобы не допустить получения им ядерного оружия. Президент США также назвал атмосферу саммита доброй и позитивной. Он, как, впрочем, и Путин, на своей пресс-конференции избегал резких заявлений. Оба лидера сделали в адрес друг друга сдержанные комплименты даже. Однако речи о том, что кто-то к кому-то приедет в гости, пока нет. Личной дружбы между лидерами тоже явно не будет. Что для пользы дела даже хорошо: если не очаровываться, то не придется разочаровываться. Видимо, для подчеркивания этой мысли на пресс-конференции Владимира Путина прозвучал вопрос: мол, появились ли у него новые иллюзии относительно Джо Байдена и двусторонних отношений? На что последовал предсказуемый ответ: мол, и старых-то не было, и новые не появилось.
Вот так и поговорили.