Режиссер Константин Селин: «Мне хотелось, чтобы фильм «Живой» звучал как тихая молитва»

Пятнадцатого августа в КАРО «Октябрь» стартовал VIII Международный фестиваль Doker. Заметным событием Конкурсной программы станет премьера ленты «Живой» Константина Селина о поисковике и реконструкторе Дмитрии Поштаренко. «Культура» поговорила с режиссером.

— Как вы пришли в кино?

— Я родился в Красноярске, учась на филфаке, с семнадцати лет работал на большом региональном телеканале с профессиональными людьми, учился снимать и монтировать. Ощутимый вклад в мое образование внесли французские документалисты Элен Шатлен и Кристоф Постик, организовавшие трехнедельный красноярский ворк-шоп. Этот интенсив определил мое увлечение документальным и игровым кинематографом. Хотел учиться режиссуре в Москве, а попал в Петербург и окончил СПбГИКиТ, мастерскую неигрового кино Павла Михайловича Медведева.

— С героем ленты свел случай?

— Да. Честно говоря, я не очень люблю военно-исторические музеи, в них мало правды, искренности. Как-то по работе приехал в открывшийся музей «Прорыв» в Ленинградской области. Увидев скульптурные группы бойцов в натуральную величину, сначала испугался их реалистичности, появилось сомнение, что и тут – «патриотизм». Но потом среди бутафорских траншей я встретил молодого человека, с усталыми от бесконечной работы глазами. Подумал, что это один из рабочих, а оказалось — автор экспозиции Дмитрий Поштаренко, через него мне открылся истинный смысл происходящего вокруг. Первое, на что я обратил внимание, это то, как он относится к своим «созданиям», как аккуратно поправляет волосы, покосившийся поясной ремень, как он смотрит этим солдатам в глаза — он точно видит в них живых людей. Почему 27-летний парень, рожденный уже так далеко от войны, так на них смотрит? Он рассказал о своей работе, о том, почему стал заниматься реконструкцией сражений Великой Отечественной, и я подумал: хорошо бы сделать на эту тему кино, но долго не находил личной мотивации. Прошло два года. Дима пригласил меня на раскопки незахороненных останков, а перед тем мы еще заехали на Удельный рынок, который он навещал каждые выходные.

— ?

— Это питерская барахолка, где можно найти буквально все, например — одежду и амуницию военного времени.

— То есть обмундирование персонажей панорамных экспозиций аутентично?

— По большей части Дмитрий стремится к максимальной достоверности. С рынка отправились на Невский пятачок, где при нас откопали останки десяти бойцов — этот эпизод вошел в фильм. Меня не оставляло ощущение, что за Димой, куда бы он ни шел, присматривают с той стороны. Как-то мы присели на лавочку возле мемориального комплекса «Невский пятачок», а под ней он — еще ребенком — откопал траншею с останками советских и немецких солдат. Таких пробиравших до дрожи моментов было много. Даже тот, что на этой самой лавочке сфотографировались в день свадьбы его родители.

— Из раскопов мы попадаем в пространство экспрессивной реконструкции Музея-панорамы «Прорыв блокады Ленинграда» в Кировске...

— Нет, в картине представлен собирательный образ нескольких выставок, ведь Дима сделал уже более семнадцати реконструкций.

— Одну из которых ему с товарищами приходится безжалостно разрушать…

— Это «Дорога через войну» на заводе «Севкабель». Также в фильме использованы экспозиции «Битва за Берлин. Подвиг знаменосцев» московского Музея Победы, иммерсивной передвижной экспозиции «Поезд Победы», но мое кино не о выставках.

— А о создающем их человеке, добивающемся эффекта присутствия — показательно, что панорамы Поштаренко открыты для посетителей, становящихся живыми участниками мизансцен… Тут очень важны не только фактуры и предметы, которые можно — буквально — трогать руками, но сами лица бойцов. Они воссозданы по фотокарточкам?

— Отчасти да, вдохновлены реальными прототипами, Дмитрий руководит скульпторами и художниками, добивающимися эмоциональной убедительности.

— Поштаренко выступает режиссером-инсценировщиком экспозиций?

— Да, это верно — он и его коллеги из группы «Невский баталист» воссоздают позы, обстоятельства, эмоции, художественные образы на основании документальных свидетельств. Без него, с аудиогидом, выставки смотрятся совершенно иначе — он наш проводник, если угодно, Харон.

— Эдакий немногословный, застенчивый паромщик края смертной сени…

— Человек положительных качеств и светлого обаяния. Вечный путник…

— Почему захоронением павших до сих пор занимаются лишь волонтеры?

— Хороший вопрос. Американцы и немцы, например, эксгумировали всех своих павших. На мой взгляд, достойно захоронив своих, воздав должное подвигу, мы должны помолиться об упокоении душ и никому не позволять манипулировать народной памятью, обществу нужно научиться отпускать свое прошлое.

— Какие сюрпризы подарила работа над картиной?

— Приезд родственниц найденного и захороненного бойца, без них фильм бы не сложился. Случается, потомки идентифицированных солдат отказываются навещать могилы, мне было бы интересно встретить и подобных людей, но случилось иначе. Полгода я рассказывал Диме про замысел, говорил: без родственников павших картина не сложится. А потом уехал в другой регион на съемки. Вдруг он звонит: они прилетят! В документальном кино, если долго ждешь и надеешься, порой случаются чудеса — приехали потрясающая бабушка, ее дочь и две внучки — потрясающе светлые голубоглазые лица… Их переживания задали точную интонацию, по которой выстроился фильм.

— Удивительно, ведь этот боец — даже не отец, а дядя бабушки, самый юный солдат и последний мужчина в ее роду. Стоя перед могилой, она говорит с ним, как с родным братом.

— Эта исповедь — сердце фильма, в нем нет нечего громче этих слов, мне как автору хотелось сказать что-то от себя, но я не мог этого позволить. Весь звук и все внутренние эмоции не выше ее психологического состояния. Мне хотелось, чтобы «Живой» звучал как тихая молитва. Не могу судить, насколько это удалось…

— Вполне, вы снова убеждаете, что документалистика в чем-то выше искусства: это дао, судьба. «Живой» открыл вам новый творческий горизонт?

— Определенно так. Он привел меня к области игрового кино. Важно не отрываться от земли, реальных людей и обстоятельств. Опыт работы над документальными картинами — лучшая школа жизни, и я не прощаюсь с неигровыми сюжетами.

«Живой». Россия, 2022

Режиссер Константин Селин

Премьера — 20 августа

Фотография: кадр из фильма «Живой»; на анонсе: Екатерина Чеснокова / РИА Новости