Михай Мачь. Как смотрят на современную Россию в Румынии
Михай Мачь. Рецензия на книгу: Armand Goșu – Rusia, o ecuație complicată (Арман Гошу. Россия – сложное уравнение). Iași: Editura Polirom, 2021, 435 p. // Историческая экспертиза, 2021.
В 2021 в Румынии вышла книга интервью историка Армана Гошу «Россия – сложное уравнение». В книге прослеживается эволюция политической ситуации в четырех странах (России, Белоруссии, Украине и Молдавии) с учетом отношения Румынии к этим событиям. Это мир, где консерватизм власти сталкивается с массовыми движениями, вызванными сменой поколений и технологической модернизацией.
Основная часть книги посвящена недавним событиям от парламентских выборов 2016 и президентских выборов 2018 до 2021 – года парламентских выборов. В своей книге Гошу все время возвращается к проблеме всех типов выборов, хотя персональный характер власти в России неминуемо ведет к тому, что в центре анализа оказываются президентские выборы. Румынский историк считает, что политическая система, созданная Владимиром Путиным, может быть определена как «авторитарный выборный режим». В его рамках каждый раунд выборов приобретает характер плебисцита о легитимности власти.
В связи с этим ставится задача получить от 60 до 80 процентов голосов. Поддержка в 80 процентов, которая скорее встречается на периферии – на Кавказе, а также, как увидим далее, в «союзном государстве Беларусь», может считаться зоной «авторитарного комфорта». Чтобы достичь необходимого уровня поддержки, московский «центр» предоставляет свободу маневра местным руководителям, побуждая их конкурировать в ходе «выполнения плана». Доказывая свою лояльность, они, по мнению Гошу, фальсифицируют результаты выборов в пределах 10-15 процентов голосов. Тем не менее, в отличие от режима Лукашенко, который, несомненно, прибрел диктаторский характер, Путин продолжает опираться на итоги выборов, которые только «корректируются», но не фальсифицируются полностью.
Чрезвычайная персонализация власти в сочетании с ее несменяемостью в высшей степени осложняют картину российских выборов, которая немало озадачивает внешних наблюдателей. Прежде всего, начиная с 2000, любые выборы приобретают характер «пакта» между Путиным и российскими гражданами: в обмен на доверие политикам, со всеми их теневыми и серыми схемами, и с тягой к секретомании, так присущей выходцам из спецслужб, дорвавшихся до власти, граждане получают блага, разумеется различного размера, от роста экономики, который сочетается с (ре)централизацией власти. Под этим подразумевается своевременная выплата зарплат и пенсий, гарантия ряда более или менее качественных услуг населению и поддержание усилий по модернизации инфраструктуры страны.
Выполнение обязательств этого пакта стало возможным не столько благодаря установлению контроля над основными отраслями промышленности, которые были «отпущены на свободу» при Ельцине, сколько по причине роста цен на углеводороды в 2000-е годы. Экономическое восстановление России после катастрофического десятилетия, сопровождавшего коллапс коммунизма, и партнерство с Западом, прежде всего с США, в борьбе с терроризмом, сделали Путина уважаемым деятелем международной политики. Война с Грузией (2008) и особенно аннексия Крыма (2014) и незатихающий конфликт на Донбассе, в сочетании с несменяемой властью российского президента и вручением основных рычагов политического и экономического контроля его бывшим коллегам из спецслужб, стали причинами того, что доверие населения начало утрачиваться.
Ухудшение имиджа Путина также связано с падением в тот период цен на нефть и газ, в связи с развитием технологий добычи сланцевого газа в Америке. Если ко всему этому добавить еще и международные санкции, вводимые после 2014, становится очевидным, что у Москвы существуют большие сложности для выполнения условий «общественного договора» начала 2000-х.
По этой причине пропаганда, в какой-то мере следуя старой советской логике, придает все большее значение личности Путина. Уже с конца 1980-х и на всем протяжении 1990-х недостаточная поддержка СССР и потом России, которая согласилась на все условия, предложенные бывшим противником времен Холодной войны, воспринималась как «предательство Западом» бывшей коммунистической империи. Поскольку Путин профессионально сформировался в годы службы в КГБ СССР и в период его административной работы в Санкт-Петербурге сразу после развала СССР, он рассматривает это событие как «величайшую трагедию XX века», как момент слабости перед «врагом», который сохранил свои силы и способность действовать.
Такое впечатление действительно могло возникнуть в связи с приемом бывших стран из «зоны безопасности» СССР, включая три бывшие советские прибалтийские республики в Европейский союз и, особенно, в НАТО. Продвижение этих международных альянсов на восток является для Путина не выбором народов, желающих интегрироваться в институциональную архитектуру Запада, а геополитической игрой великих держав, стремящихся окружить Россию и оказать на нее давление. Это своеобразное возвращение к мышлению категориями «осажденной крепости» или «капиталистического окружения», которое присуще российскому президенту, везде видящему врагов и подрывные операции.
В связи с этим коллективное сознание мобилизуется в период выборов с помощью разнообразных пропагандистских средств, а в перерывах между ними — при помощи переписывания истории, которая приобретает «патриотический» характер сопротивления «вечной» агрессии западных держав. В связи с этим, отмечает Гошу, в конце 2017 г. в стране практически не отмечалось столетие Октябрьской революции, так как Путин подобно другим авторитарным правителям озабочен стабильностью своей власти и поэтому страшится упоминания любых революций. Поэтому торжественные мероприятия были перенаправлены на память о Великой Отечественной войне, на парад на Красной площади 7 ноября 1941. С другой стороны, отчаянное сопротивление в годы той войны, спасшее, благодаря тотальной мобилизации населения вокруг вождей, коммунистическое государство, представляет архетипическую модель для современной российской власти, которую она актуализирует в периоды кризисов.
В этом контексте Сталин, преступления которого публично разоблачались при Горбачеве и Ельцине, вновь прославляется как великий вождь, спасший народ в драматический момент истории. Единственное, что может спасти русских от «коварного» (нео)колонистского Запада – это «непоколебимое единство всего народа вокруг верховного руководителя». Именно поэтому любое сотрудничество с иностранцами в такие времена, особенно после аннексии Крыма, когда, по утверждениям пропаганды, Россия подверглась «наступлению» Запада, является наиболее опасным преступлением. Именно в этом Путин упрекает НПО, которые занимаются мониторингом различных сторон общественной жизни в России и получают финансирование с Запада. Это становится поводом для запрета многих из них. В период, который власть объявляет кризисным, любое сотрудничество с иностранцами становится, как в сталинские времена, преступлением.
Показательной фигурой, против которой была направлена политика «противодействия вмешательству в наши внутренние дела», является Алексей Навальный, пришедший в политику извне, что может служить как преимуществом, так и недостатком. Это харизматик, который умеет работать с медиа и учитывать запросы публики в различных контекстах, поэтому он стал чрезвычайно влиятельной фигурой на публичной сцене России. Говоря о российских выборах, надо отметить, что на них доминирует пропрезидентская партия «Единая Россия», тем не менее, по соображениям «уважительного отношения» к демократии, в политической жизни присутствуют и другие партии, среди них коммунисты и «националисты» Жириновского.
В первые годы президентства Путина в политике участвовало гораздо больше партий, представлявших различные силы, боровшиеся за власть в девяностые годы. Одна из них, Республиканская партия России — Партия народной свободы (РПР-ПАРНАС) Бориса Немцова носила отчетливо оппозиционный характер. Рассматривая любое соперничество как подрывное действие, Путин постепенно удалил из электоральной гонки, чаще путем «административных мер», влиятельные оппозиционные партии и их лидеров.
Таким образом, в России существуют два типа оппозиции: терпимая властью «системная оппозиция», которой позволено участвовать в выборах и даже умеренно критиковать недостатки общественного устройства; и другая оппозиция, включая Навального, которая эффективно критикует режим президента Путина и поэтому может реально приобрести симпатии граждан, она не получает возможности участвовать в политической жизни и терпится нынешней властью исключительно из «педагогических соображений», чтобы все видели, какова участь «несогласных».
Даже в этих обстоятельствах Алексей Навальный использует минимальную свободу, дозволяемую режимом «управляемой демократии», побуждая соотечественников участвовать в «умном голосовании», под которым подразумевается голосование за любого кандидата, имеющего шансы победить представителя пропрезидентской «Единой России». В итоге «умное голосование» преподнесло некоторые электоральные сюрпризы. Поэтому борьба с Навальным, имя которого Путин суеверно никогда не произносит, приобрела для последнего личный и радикальный характер.
Читать полностью здесь.
Подписывайтесь на мой телеграм-канал: https://t.me/podosokorsky
В 2021 в Румынии вышла книга интервью историка Армана Гошу «Россия – сложное уравнение». В книге прослеживается эволюция политической ситуации в четырех странах (России, Белоруссии, Украине и Молдавии) с учетом отношения Румынии к этим событиям. Это мир, где консерватизм власти сталкивается с массовыми движениями, вызванными сменой поколений и технологической модернизацией.
Основная часть книги посвящена недавним событиям от парламентских выборов 2016 и президентских выборов 2018 до 2021 – года парламентских выборов. В своей книге Гошу все время возвращается к проблеме всех типов выборов, хотя персональный характер власти в России неминуемо ведет к тому, что в центре анализа оказываются президентские выборы. Румынский историк считает, что политическая система, созданная Владимиром Путиным, может быть определена как «авторитарный выборный режим». В его рамках каждый раунд выборов приобретает характер плебисцита о легитимности власти.
В связи с этим ставится задача получить от 60 до 80 процентов голосов. Поддержка в 80 процентов, которая скорее встречается на периферии – на Кавказе, а также, как увидим далее, в «союзном государстве Беларусь», может считаться зоной «авторитарного комфорта». Чтобы достичь необходимого уровня поддержки, московский «центр» предоставляет свободу маневра местным руководителям, побуждая их конкурировать в ходе «выполнения плана». Доказывая свою лояльность, они, по мнению Гошу, фальсифицируют результаты выборов в пределах 10-15 процентов голосов. Тем не менее, в отличие от режима Лукашенко, который, несомненно, прибрел диктаторский характер, Путин продолжает опираться на итоги выборов, которые только «корректируются», но не фальсифицируются полностью.
Чрезвычайная персонализация власти в сочетании с ее несменяемостью в высшей степени осложняют картину российских выборов, которая немало озадачивает внешних наблюдателей. Прежде всего, начиная с 2000, любые выборы приобретают характер «пакта» между Путиным и российскими гражданами: в обмен на доверие политикам, со всеми их теневыми и серыми схемами, и с тягой к секретомании, так присущей выходцам из спецслужб, дорвавшихся до власти, граждане получают блага, разумеется различного размера, от роста экономики, который сочетается с (ре)централизацией власти. Под этим подразумевается своевременная выплата зарплат и пенсий, гарантия ряда более или менее качественных услуг населению и поддержание усилий по модернизации инфраструктуры страны.
Выполнение обязательств этого пакта стало возможным не столько благодаря установлению контроля над основными отраслями промышленности, которые были «отпущены на свободу» при Ельцине, сколько по причине роста цен на углеводороды в 2000-е годы. Экономическое восстановление России после катастрофического десятилетия, сопровождавшего коллапс коммунизма, и партнерство с Западом, прежде всего с США, в борьбе с терроризмом, сделали Путина уважаемым деятелем международной политики. Война с Грузией (2008) и особенно аннексия Крыма (2014) и незатихающий конфликт на Донбассе, в сочетании с несменяемой властью российского президента и вручением основных рычагов политического и экономического контроля его бывшим коллегам из спецслужб, стали причинами того, что доверие населения начало утрачиваться.
Ухудшение имиджа Путина также связано с падением в тот период цен на нефть и газ, в связи с развитием технологий добычи сланцевого газа в Америке. Если ко всему этому добавить еще и международные санкции, вводимые после 2014, становится очевидным, что у Москвы существуют большие сложности для выполнения условий «общественного договора» начала 2000-х.
По этой причине пропаганда, в какой-то мере следуя старой советской логике, придает все большее значение личности Путина. Уже с конца 1980-х и на всем протяжении 1990-х недостаточная поддержка СССР и потом России, которая согласилась на все условия, предложенные бывшим противником времен Холодной войны, воспринималась как «предательство Западом» бывшей коммунистической империи. Поскольку Путин профессионально сформировался в годы службы в КГБ СССР и в период его административной работы в Санкт-Петербурге сразу после развала СССР, он рассматривает это событие как «величайшую трагедию XX века», как момент слабости перед «врагом», который сохранил свои силы и способность действовать.
Такое впечатление действительно могло возникнуть в связи с приемом бывших стран из «зоны безопасности» СССР, включая три бывшие советские прибалтийские республики в Европейский союз и, особенно, в НАТО. Продвижение этих международных альянсов на восток является для Путина не выбором народов, желающих интегрироваться в институциональную архитектуру Запада, а геополитической игрой великих держав, стремящихся окружить Россию и оказать на нее давление. Это своеобразное возвращение к мышлению категориями «осажденной крепости» или «капиталистического окружения», которое присуще российскому президенту, везде видящему врагов и подрывные операции.
В связи с этим коллективное сознание мобилизуется в период выборов с помощью разнообразных пропагандистских средств, а в перерывах между ними — при помощи переписывания истории, которая приобретает «патриотический» характер сопротивления «вечной» агрессии западных держав. В связи с этим, отмечает Гошу, в конце 2017 г. в стране практически не отмечалось столетие Октябрьской революции, так как Путин подобно другим авторитарным правителям озабочен стабильностью своей власти и поэтому страшится упоминания любых революций. Поэтому торжественные мероприятия были перенаправлены на память о Великой Отечественной войне, на парад на Красной площади 7 ноября 1941. С другой стороны, отчаянное сопротивление в годы той войны, спасшее, благодаря тотальной мобилизации населения вокруг вождей, коммунистическое государство, представляет архетипическую модель для современной российской власти, которую она актуализирует в периоды кризисов.
В этом контексте Сталин, преступления которого публично разоблачались при Горбачеве и Ельцине, вновь прославляется как великий вождь, спасший народ в драматический момент истории. Единственное, что может спасти русских от «коварного» (нео)колонистского Запада – это «непоколебимое единство всего народа вокруг верховного руководителя». Именно поэтому любое сотрудничество с иностранцами в такие времена, особенно после аннексии Крыма, когда, по утверждениям пропаганды, Россия подверглась «наступлению» Запада, является наиболее опасным преступлением. Именно в этом Путин упрекает НПО, которые занимаются мониторингом различных сторон общественной жизни в России и получают финансирование с Запада. Это становится поводом для запрета многих из них. В период, который власть объявляет кризисным, любое сотрудничество с иностранцами становится, как в сталинские времена, преступлением.
Показательной фигурой, против которой была направлена политика «противодействия вмешательству в наши внутренние дела», является Алексей Навальный, пришедший в политику извне, что может служить как преимуществом, так и недостатком. Это харизматик, который умеет работать с медиа и учитывать запросы публики в различных контекстах, поэтому он стал чрезвычайно влиятельной фигурой на публичной сцене России. Говоря о российских выборах, надо отметить, что на них доминирует пропрезидентская партия «Единая Россия», тем не менее, по соображениям «уважительного отношения» к демократии, в политической жизни присутствуют и другие партии, среди них коммунисты и «националисты» Жириновского.
В первые годы президентства Путина в политике участвовало гораздо больше партий, представлявших различные силы, боровшиеся за власть в девяностые годы. Одна из них, Республиканская партия России — Партия народной свободы (РПР-ПАРНАС) Бориса Немцова носила отчетливо оппозиционный характер. Рассматривая любое соперничество как подрывное действие, Путин постепенно удалил из электоральной гонки, чаще путем «административных мер», влиятельные оппозиционные партии и их лидеров.
Таким образом, в России существуют два типа оппозиции: терпимая властью «системная оппозиция», которой позволено участвовать в выборах и даже умеренно критиковать недостатки общественного устройства; и другая оппозиция, включая Навального, которая эффективно критикует режим президента Путина и поэтому может реально приобрести симпатии граждан, она не получает возможности участвовать в политической жизни и терпится нынешней властью исключительно из «педагогических соображений», чтобы все видели, какова участь «несогласных».
Даже в этих обстоятельствах Алексей Навальный использует минимальную свободу, дозволяемую режимом «управляемой демократии», побуждая соотечественников участвовать в «умном голосовании», под которым подразумевается голосование за любого кандидата, имеющего шансы победить представителя пропрезидентской «Единой России». В итоге «умное голосование» преподнесло некоторые электоральные сюрпризы. Поэтому борьба с Навальным, имя которого Путин суеверно никогда не произносит, приобрела для последнего личный и радикальный характер.
Читать полностью здесь.
Подписывайтесь на мой телеграм-канал: https://t.me/podosokorsky