Поражение для США или угроза для России: о чем говорил Джо Байден с Си Цзиньпином
Нынешний звонок Байдена «товарищу Си» являлся признанием неправоты и поражения Вашингтона в противостоянии с Пекином.
9–10 сентября состоялись полуторачасовые американо-китайские переговоры на высшем уровне. Правда, только в аудиоформате. И — по инициативе «сонного Джо», который, если верить оценке Путина, прозвучавшей после их женевской встречи, является весьма компетентным и адекватным политическим лидером. Что, собственно, и подтвердил своим нынешним звонком в Пекин.
Правда, в ситуации, сложившейся после ускоренного вывода американских войск из Афганистана, у 46-го президента США просто не оставалось другого выбора. Вернее, другие возможные выборы были бы намного хуже сделанного. И, надо заметить, при этом никто не стоял у Байдена за спиной, чтобы ловить каждое слово, сказанное им своему китайскому собеседнику.
Потому что Джозеф Робинетт Байден-младший уже почти полвека — в большой политике (с 30 лет — сенатор от «оффшорного» штата Делавер), и по факту это — уже третий его президентский срок, поскольку в 2009–2017 годах все более-менее серьезные вопросы в Белом доме решал именно он, а не Барак Обама, исполнявший в основном представительские функции.
Впрочем, здесь нет смысла глубоко вдаваться в историю — важен не столько личный бэкграунд участников, сколько причины, темы и результаты данных переговоров. Да и сам их факт — предыдущий контакт длительностью в два часа состоялся ровно семь месяцев назад, 9–10 февраля 2021 года, и после него лидеры США и КНР поставили личное общение «на паузу».
Причиной данной паузы стало то, что в феврале общего языка лидерам найти не удалось. Байден напирал на «нарушения прав человека» в КНР, особенно жителей Гонконга и уйгуров в Синьцзяне, называл экономическую политику Пекина «принудительной и несправедливой», а также требовал «сохранения открытого и свободного Индо-Тихоокеанского региона».
«Товарищ Си» парировал, что Китай не ищет конфронтации с Америкой и выступает за восстановление диалога с ней, но ситуация в Гонконге и Синьцзяне, как и отношения с Тайванем, являются внутренним делом КНР, и ни своим суверенитетом, ни территориальной целостностью страны Пекин поступаться не намерен. Все остальное обсуждаемо в рамках диалога.
На том стороны и разошлись. США за прошедшее время отметились множеством антикитайских акций: как прямых, так и с привлечением своих союзников. Пожалуй, самой яркой из них стало провозглашение Байденом «великой войны демократии против автократий», то есть КНР и США, а самой значимой — провозглашение создания «азиатской НАТО».
В Поднебесной же продолжали гнуть свою линию, призывая Америку двигаться навстречу друг другу в целях восстановления мировой экономики, а также поддержания мира и стабильности. При этом, несмотря ни на что, за январь-август 2021 года товарооборот между США и КНР вырос на 36,6%, до 470,31 млрд долларов, а китайский экспорт в Америку — до 354,15 млрд долларов, или на 33,3%.
Понятно, что такое «движение навстречу», при котором Китай торгует в чистый плюс себе почти 238 млрд долларов, пекинских товарищей вполне устраивает, позволяя им реализовывать масштабные экономические и геополитические проекты, самым громким из которых, похоже, стал Афганистан, поскольку талибы (участники движения «Талибан» — террористической организации, запрещенной в РФ) ориентируются и напрямую, и через Пакистан — на Пекин.
В этих условиях сам факт звонка Джо Байдена Си Цзиньпину выглядел неизбежным признанием американцами реалий нового, многополярного мира. Независимо от его содержания, которое, согласно официальной информации, мало чем отличалось от февральской беседы двух лидеров, разве что оказалось на полчаса короче.
Правда, на этот раз акценты оказались расставлены по-другому — на первый план вместо прав человека, а также финансово-экономических и торговых проблем были выдвинуты усиление борьбы против изменений климата и пандемии COVID-19. Так сказать, от конфронтации — к сотрудничеству, на чем, собственно, и настаивала китайская сторона.
Случайно или нет, после этого разговора талибы перенесли церемонию «инаугурации» своего правительства с чувствительной для официального Вашингтона даты 11 сентября на более поздний срок, а сам Байден объявил о введении в США Чрезвычайного временного стандарта (ETS), предусматривающего обязательную вакцинацию более 180 млн американцев.
В связи с этим фактом стоит упомянуть, что еще в июле 46-й президент Соединенных Штатов дал поручение спецслужбам до 31 августа предоставить доклад о возможной причастности КНР к созданию и распространению возбудителя COVID-19. И те это поручение выполнили, сообщив, что для ответа на этот вопрос пока нет необходимого количества данных.
Согласно сообщениям официальной китайской прессы, стороны признали, что «сотрудничество между Китаем и США принесет выгоду обеим странам и всей планете, а конфронтация станет катастрофой не только для них самих, но и для мира в целом», и в этой связи как пример упоминался 1971 год, когда в американо-китайских отношениях «был взломан лед».
Специально подчеркивалось, что Си Цзиньпин в ходе нынешней беседы подтвердил неуклонное продвижение КНР по пути экологически чистого, «зеленого» и низкоуглеродного развития, а Джо Байден признал, что у Америки с Китаем «нет оснований для вступления в конфликт из-за конкуренции», и Вашингтон будет придерживаться политики «одного Китая».
С американской стороны пресс-секретарь Белого дома Джен Псаки сообщила, что тематика переговоров носила обычный характер, и разговор двух лидеров носил откровенный, не избегающий острых углов, но взаимоуважительный характер, его «тональность не была поучительной или снисходительной».
Последнее — чрезвычайно важно после мартовского скандала, когда американская делегация с главой Госдепартамента США Энтони Блинкеном и китайская во главе с членом Политбюро ЦК КПК Ян Цзечи обменялись громкими обвинениями, после чего «хлопнули дверью» на переговорах в Анкоридже (штат Аляска).
Поэтому нынешний звонок Байдена «товарищу Си», по сути, являлся признанием неправоты и фактического поражения официального Вашингтона в противостоянии с Пекином. А его последствия будут касаться не только Тайваня, но и всего мира. В связи с чем, само собой, возникает вопрос: чего следует ждать России от возможного снижения уровня конфликтного потенциала между «крупнейшей страной развитого мира», т. е. США, и «крупнейшей развивающейся страной», т. е. КНР? Не окажется ли она «третьей лишней», между молотом и наковальней, в новом двухполярном мире Chimerica, предложенном еще «гроссмейстером геополитики» Збигневом Бжезинским?
Ответ на него пока прост и однозначен: нет, такая судьба нашей стране в настоящее время и в близкой перспективе не грозит. Во всяком случае, до тех пор, пока военно-стратегический потенциал КНР не окажется сопоставим с американским, и пекинские товарищи не перестанут нуждаться в российских гарантиях от возможных ударов со стороны США и их союзников.
Впрочем, здесь многое зависит от скорости и глубины начавшейся деградации Соединенных Штатов. Избрание американским президентом 78-летнего Байдена, при всем уважении к этому политику от «больших денег», символически свидетельствует о том, что в любой момент все там может рухнуть внезапно и до самого основания. Но может и протянуть с десяток лет.
В любом случае России нужно наращивать и укреплять собственный потенциал: не только оборонный или финансовый, но также демографический, технологический и прежде всего — идеологический (вернее, аксиологический — то есть касающийся системы ценностей и целей). Без этого наши перспективы трудно считать блестящими: имея менее 2% мирового населения (к тому же весьма неоднородного и в социальном, и в этноконфессиональном отношении) и чуть более 3,1% мирового производства (по ВВП ППС), сохранить свой суверенитет над 11,4% территории нашей планеты и примерно 20% ее природных ресурсов — миссия чрезвычайной сложности, почти невыполнимая.
Но иного выбора у нас, по большому счету, нет. Как известно, Россия никогда не стремилась к мировому господству, но всегда мешала тем, кто к нему стремился. Поэтому в интересах нашей страны — сохранение «глобального треугольника XXI века» в составе РФ, КНР и США. И если бы не твердая российская позиция, в том числе — на июньских переговорах в Женеве, нынешний диалог между Вашингтоном и Пекином или не состоялся бы или носил бы совершенно иной, менее взаимоуважительный характер.