Ответ Маргариты Симоньян на открытое письмо Натальи Синдеевой

Наташ, я не умею так возвышенно — на экзальтацию совсем не осталось времени, к сожалению. Но раз уж ты про жизнь и смерть и мне желаешь 'перейти на сторону жизни', то позволь тебя спросить, почему тебя совсем не волновала жизнь, когда ее восемь лет уничтожали на Донбассе? Почему об этом молчало твое СМИ? Почему молчала ты сама? 

Моя душа все эти годы обливалась яростными и бессильными слезами от знания об этих чудовищных смертях. Яростными эти слезы были от обиды на то, что моя могучая Родина не защищает свет жизни тех, кто верит ей и молится на нее, — русских людей Донбасса. 

Я говорила об этом на каждом углу, с разных трибун, я говорила об этом президенту Путину на закрытых встречах. Не получая ни от кого ни одобрения, ни понимания. Зато получая ваши насмешки, а также санкции и уголовные дела от ваших идейных вождей. 

Я ездила туда, видела эти могилы, слышала эти стоны, мольбы, видела фотографии детей, разорванных в клочья прицельными кассетными бомбами, утирала слезы их родителям. 

А ты? 

Ты знаешь, что такое детский пляж в Зугрэсе? Знаешь, что с ним сделало государство, которое ты защищаешь? Знаешь, сколько месяцев было убитой дочери Горловской Мадонны? 

Или ты только недавно, только сейчас проснулась навстречу свету жизни и осознала, 'как она может быть прекрасна'?

Тогда понятно. Тогда стоит изучить что-нибудь по этой теме, выходящее за рамки постов твоих друзей в ФБ и редакционных летучек 'Дождя'. 

Или, возможно, было бы надежнее и дальше спать. 

Раз уж ты предложила лирический тон, вспомни юную Цветаеву: 

Буду бороться и плакать. 

А вы — спите спокойно.

Маргарита Симоньян