Пресс-маршруты "Нашего времени" к участникам областного конкурса школьных музеев

Пресс-маршруты "Нашего времени" к участникам областного конкурса школьных музеев продолжаются: Кировская СОШ 4 Кагальницкого района
***

Со своим рассказом для "Нашего времени" экскурсовод школьного музея Ирина КУПЧИНСКАЯ,
ученица 10-го класса,

- На снимке – Матрена Ильинична Купчинская, моя прабабушка. Я хорошо помню тот праздничный день – 9 Мая. Цветы, поздравления, воспоминания, вся семья вокруг бабушки, и она, счастливая оттого, что вновь увиделась с братом. В связи с празднованием 65-летия Великой Победы ей тогда была вручена юбилейная медаль. Никто из нас не подозревал, что это – последний День Победы для медсестрички санитарного поезда, и через несколько месяцев ее не станет. Ее зверски убили малолетние преступники, «охотники» за стариковскими пенсиями. Помимо денег, они унесли последнюю прабабушкину награду – ту самую юбилейную медаль…

Она никогда не любила вспоминать о войне. Лишь однажды я услышала рассказ о тех страшных днях, перевернувших ее жизнь.

- Столько лет прошло, а все хорошо помню… Не люблю, правда, рассказывать… Ну да ладно.

Бабушка замолчала, свела брови. Лицо ее вдруг стало серьезным. Я думала, что она начнет говорить про то, как мечтала бить врага, как тяжело на войне, но услышала совсем другое:

– Мать жалко так было, и Ваню жалко, и всех жалко.

Она замолчала и стала тихонько покачивать головой.

– Ваня добровольцем записался, прибежал из военкомата и вещи быстро стал собирать. Не ожидали мы все, особенно мамка. Нас у нее девять было, а Ваня старший из сыновей, за ним я и сестры, потом младший братишка Сашка. Иван за отца всем был, кормилец. Не хотела мать отпускать его, да и мы в слезы. Он только цыкнул на нас и строго так сказал: «На то я и мужик, чтоб за семью стоять!» Схватил вещи и выбежал. Мы его на прощание не успели ни обнять, ни поцеловать, ни перекрестить. Любила я брата сильно, мы как-то с детства с ним вместе были. Другие девчата с матерью, а я с Ваней: он косит – я скирдую, он дрова колет – я поленья ношу, он у скотины чистит – я рядом помогаю. Он тоже меня любил, говорил, что женится, в город уедет и меня с собой увезет. Только мне одной доверял сапоги чистить… И душу свою нет-нет да и откроет. Никому не открывал, только мне. Ушел он, тоскливо стало. Думаю, как он будет там один, кто ему сапоги станет чистить, форму. Я же тогда не понимала, что такое война, да, наверное, никто не понимал. Почти месяц каждую ночь представляла, как мы с братом вдвоем будем воевать. Днем некогда было думать: почти вся мужская работа на мои плечи легла.

Не выдержала я разлуки, в военкомат пошла. Там сразу же догадались, что я еще совсем девчонка, мне всего шестнадцатый год шел. Не взяли. Я побежала к начальнику санитарного поезда, сказала, что через полгода будет восемнадцать. Он тоже не согласился. Так я решила отправиться вольнонаемной, и санитарный эшелон на долгие месяцы стал моим вторым домом.

Наш эшелон входил в состав 3-го Украинского фронта. От города Сальска мы двигались вслед за своими войсками, останавливались на каждой станции, грузились в полуторки и отправлялись туда, где только прошел бой, чтобы забрать раненых солдат. Хорошо помню первый выезд. Когда спрыгивала с машины, сбила до крови пальцы на ногах. Сапоги 41-го размера, а у меня – 37-й. Заметила только в госпитале, и боли не слышала, не до того было: земля в крови вся, наши солдаты в окопах мертвые. Раненого волоком тянула, он раза в три был больше меня. Ну, ничего, главное, спасла. Это вот на память осталось. Бабушка показала на руки и ноги: фаланги пальцев кривились в разные стороны, внахлест лежали друг на друге. А мне почему-то всегда казалось, что это от старости… Ошибалась.

– В кино показывают военные госпитали, где есть лекарства и бинты, где раненые лежат в белых накрахмаленных рубашках. Наяву не всегда все так было. Как-то к нам привезли одного бойца, у которого оторвало и руки, и ноги. Боялись девчата к нему подходить. А я пошла, думала, вдруг мой Ваня где-то так же просит помощи, и никто к нему не идет. Весь в окровавленных бинтах, в глубоком бреду солдат стонал и постоянно звал маму. Врач определил его положение как безнадежное. Сердце разрывалось, не знала я, как облегчить его муки. Склонилась над ним, положила руку на влажный лоб и тихо запела колыбельную. Знакомый с детства мотив успокоил невыносимую боль, парнишка умер с улыбкой на лице.

Весточки от Ивана приходили редко. А тут полевая почта сообщила, что его дивизия расположилась совсем недалеко от нас. Появилась надежда увидеться. Сколько раз я представляла себе эту встречу! Сахар свой из пайка не ела, ему припасала. Но отлучаться из госпиталя было нельзя. Тут бои начались, и опять надежда на встречу угасла. Однажды наш поезд прибыл на станцию, здесь недавно закончился бой. Мы с девчатами уже собрались идти к машинам, но команды ехать за ранеными почему-то не было. Потом пришел начальник поезда и сказал, что выживших на поле боя нет, поэтому стоянка будет меньше двух часов. Я не знаю, что меня подтолкнуло туда, но мысль о том, что где-то там может быть мой брат, не оставляла. Решила сама сбегать и все проверить. Там и правда, в живых вряд ли кто был: земля вся изрыта снарядами, погибших еще никто не успел собрать. Уже назад повернула, смотрю – вдалеке трава высокая, ноги сами туда понесли. Прибежала, вижу, солдат лежит лицом вниз, голова, руки, туловище целы, только нога левая в крови. Перевернула его на спину – и чуть сознание не потеряла: «Ваня, братик мой, Ваня передо мной! Жив, но без сознания». Перевязала быстро рану, взвалила его на спину и потянула. Торопилась я, боялась не успеть: срочно врач нужен был. До насыпи дошла, а дальше сил нет, хоть плачь! Пришлось за помощью бежать. Ваню потом забрали санитары, а меня сильно ругал начальник поезда за то, что приказа ослушалась. Потом, успокоившись, спросил сдавленным голосом: «Как ты смогла? Там все поле заминировано». Я прошептала: «Бог отвел…»

Рана Ивана оказалась тяжелой, но не смертельной. Восстановившись, он вновь вернулся в строй, а на прощание крепко обнял меня, покружил в воздухе, как в детстве, и сказал: «Мотя, сестричка моя любимая, береги себя!» Это была наша первая встреча за долгих три военных года. Вторая – уже в Польше в мае 1945 года.

Прабабушка закончила свой рассказ, а я только теперь поняла, почему она так настойчиво просила своего сына, моего деда, везти ее в гости к брату каждое 9 Мая. Это был их главный праздник.

Смерть она приняла мученически, до последнего вздоха старалась дать отпор убийцам. На похоронах я слышала, как односельчане говорили: «В войну спасала, и сейчас спасла». Дело в том, что за убийство ветерана Великой Отечественной войны этих преступников осудили. Позже выяснилось, что на их счету были неоднократные нападения на стариков. Мне кажется, что таких людей, как моя прабабушка, нельзя победить. Смелая, честная, волевая, стойкая – такой она жила, такой погибла, такой и останется в памяти…
P.S.
Итоги конкурса школьных музеев "Мы помним" будут подведены в следующую пятницу. Организаторы: "Наше время", Министерство образования, другие наши партнеры