23 апреля, параллельно заявленному процессу демаркации на отдельных участках границ Армении и Азербайджана, президент Турции Реджеп Эрдоган призвал официальный Ереван для выработки дорожной карты нормализации отношений с Анкарой ориентироваться на существующие реалии: «В регионе сейчас устанавливается новый порядок. Пора отбросить беспочвенные воспоминания, лучше действовать, исходя из реалий нынешнего времени. Теперь Пашинян это тоже понимает. Сейчас настало время создать новые дорожные карты на реалистичной основе. Я надеюсь, что Армения избавится от тьмы, в которую ее затянула диаспора, и выберет путь новых начинаний для светлого будущего», – сказал президент сопровождавшим его журналистам по возвращении из Багдада, где он побывал с весьма примечательным визитом, о котором чуть ниже. По словам турецкого лидера, «окно возможностей не будет открыто всегда и необходимо эффективно использовать момент». Как можно предположить, здесь содержится очередной намёк на необходимость скорейшего запуска автомобильного и железнодорожного сообщения между основной территорией Азербайджана, Нахичеванской автономией и Турцией через Сюникскую область Армении.
Несмотря на недавнее поражение Партии справедливости и развития на местных выборах, внешнеполитическая активность Эрдогана весьма высока. Извергая громы и молнии в адрес Израиля и выступая с массой других заявлений, в начале мая он отправляется за океан. Динамика последних международно-политических событий вокруг страны на Анатолийском плоскогорье вносит немало примечательных уточнений, связанных, прежде всего, с геополитическим выбором турецких властей, причём речь идет далеко не только о регионе Ближнего Востока, но в немалой степени также о макрорегиональных или надрегиональных процессах.
Российское экспертное и политическое сообщество привыкло воспринимать и понимать политику турецкого лидера Реджепа Тайипа Эрдогана как во многом созвучную линии российского лидера Владимира Путина. Да, между сторонами то и дело возникали общеизвестные противоречия критического характера, связанные с различием в подходах в рамках сирийского урегулирования. Более того, в конце 2015 – начале 2016 гг. Москва и Анкара были едва ли не на грани открытого горячего конфликта после поражения российского Су-24М в небе над Сирией в начале российской военной операции в этой стране. Имели место и другие события, помимо концепции «Ноль проблем с соседями» так или иначе побуждавшие приглянуться к Турции повнимательнее. В частности, это касается убийства в конце 2016 года посла России в Анкаре Андрея Карлова. Хотя турецкие официальные власти отмежевались от теракта, недальновидно игнорировать и тот факт, что ни в одной стране мира ничего подобного с представителями России не происходило.
За последние 20 с лишним лет пребывания партии Эрдогана и его самого у власти возникали и другие, менее заметные инциденты, которые бросали тень на двустороннее сотрудничество. Так, в Турции систематически проводились и проводятся антироссийские мероприятия со стороны сепаратистских и террористических с точки зрения России организаций и эмигрантских групп. Турецкие власти смотрят на это сквозь пальцы: пожалуй, иного подобного рода прецедента на Ближнем Востоке нет.
Тем не менее, геополитическая и экономическая необходимость как будто бы диктовали Кремлю определённую линию поведения в отношении Турции. Неизменно подчёркивалась общность интересов, акцентировалось внимание на концепцию Эрдогана «Мир больше пяти», хотя она очевидным образом ставила под сомнение в том числе и российские позиции в Совбезе ООН. Между тем указанная концепция турецких стратегов сообщала на международной арене о несправедливом характере сложившегося мироустройства, что соотносилось и гармонировало с российским нарративом о необходимости перехода к полицентричному мироустройству. К тому же принятая в республике на вооружение в 2016 концепция «Голубой родины» (тур. «Мави Ватан») вносило раскол в западные, натовские ряды. Турецкие интересы вошли в клинч с французскими в Восточном Средиземноморье.
Вдобавок Турция выражала неподдельный интерес и к военно-техническому сотрудничеству с Россией. И вылился этот интерес в подписание контрактов на поставку двух дивизионов ПВО ЗРК С-400 «Триумф». Кроме того, турецкие власти и Эрдоган лично заявляли и о готовности закупить российские боевые самолеты. Правда, рефреном неизменно следовали уколы турок в адрес Запада. У международных наблюдателей создавалось впечатление, что не столько самоценны российско-турецкие отношения, сколько отношения с Москвой используются Анкарой для получения дивидендов, усиления своей переговорной позицией с Вашингтоном.
В пользу последнего тезиса говорит и решение Турции принять Финляндию и Швецию в блок НАТО, при полном понимании того, насколько болезненно это решение скажется на безопасности России, которая вынуждена теперь усиливать свои западные округа, турецкий парламент проголосовал единогласно за расширение альянса. Исключением не стала и партия Эрдогана. Не стоит недооценивать и активность Анкары по части продвижения выгодных ей коммуникационных проектов.
(Посмотреть карту в увеличенном виде)
Так, на днях в ходе визита Эрдогана в Ирак был подписан четырёхсторонний (при участии Катара и ОАЭ) меморандум о взаимопонимании. Участники переговоров договорились сотрудничать по проекту «Путь развития». Этот транспортный коридор, который призван связать Персидский залив через иракскую территорию с Турцией (иными словами – Азию с Европой), следует рассматривать как прямой конкурент Международному транспортному коридору «Север – Юг». В особенности это касается морского выхода на Индию.
Кроме того, поддержанный аравийскими монархиями турецко-иранский коридор должен стать конкурентом китайского «Пояса и пути» на турецкой территории. Если раньше, во втором десятилетии, Турция выражала интерес к участию в китайском «Срединном коридоре» в рамках «Пояса и пути», то теперь о встраивании Анкары в проект Пекина, похоже, речи не идёт. Вполне вероятно, что США могут продвигать реализацию «Дороги развития». Во-первых, американский транспортно-логистический проект Индия – Ближний Восток – Европа может застопориться из-за выключения израильских портов из игры. Во-вторых, хуситы из движения «Ансар Алла» по-прежнему мешают западному миру беспрепятственно доставлять грузы через Баб-эль-Мандебский пролив и Суэцкий канал. В-третьих, использовать российский транзитный потенциал американцы желанием не горят.
Реджеп Эрдоган в столице Курдского автономного района Эрбиле
Вместе с тем задействование в своих интересах турецко-иракского проекта станет возможным при соблюдении одного ключевого условия – речь идёт о решении «курдской проблемы» в Сирии, Ираке и в самой Турции, где она недавно напомнила о себе волнениями в Ване и в других районах. Имеется предположение, что Америка может «разменять» поддерживаемых ею ныне курдов на подконтрольный глобальным корпорациям транспортный коридор. По всей видимости, решению, помимо прочего, и этой проблемы должна послужить и намеченная на 9 мая встреча турецкого и американского лидеров Эрдогана и Байдена. К слову, это будут первые их переговоры в Белом доме за время президентства Байдена с января 2021 года. Показательно и то, что Всемирный банк, этот мощнейший инструмент Америки, пообещал выделить туркам 35 млрд долл.
Осталось присовокупить к этому еще несколько фактов, дабы картина актуальной геополитической ориентации наследников Блистательной Порты не оставляла сомнений. В переносившиеся бесконечное количество раз планы по встрече президентов России и Турции Путина и Эрдогана по-прежнему не внесено ясности. Тем временем банковские платежи из России как блокировались, так и продолжают блокироваться, а посольство нашей страны не рекомендует пользоваться услугами национального перевозчика «Турецкие авиалинии» (Turk Hava Yollari). Как известно, согласно поступающей информации, они под разными предлогами отказывают в посадке на борт российским гражданам, следующим транзитом в страны Латинской Америки…