Крайности заметнее. Жизнь по большей части умеренна. Колонка Анатолия Вассермана
Об особенностях сетевых разборок, или Почему «хомячки Навального» не выйдут за него на улицу.
Активные участники сетевых обсуждений знают: львиная доля реплик несравненно резче, нежели в очных беседах. Причин несколько.
Известнейшая — ограниченность возможностей обратной связи. В живом разговоре видны мимика и жесты собеседника, слышны его интонации, ритм дыхания… По ним интуитивно понятна его реакция на доводы, да и на столь же невербальные сигналы других участников. Интернет-переписка отрезает если не все подобные сигналы, то львиную их долю. Создаётся ощущение, что сказанное почти — а то и вовсе — не воспринято. Начинаешь неосознанно усиливать накал собственных страстей, а то и просто негодовать на ограниченность и даже тупость тех, кто с тобою, любимым, не соглашается.
Но, пожалуй, не менее важно, что сами участники подобных дискуссий чаще всего слишком уж заинтересованы в теме. У большинства из них уже есть сложившееся хотя бы в общих чертах мнение по обсуждаемому вопросу, и от него не хочется отказываться без очень уж серьёзных доказательств. Более того, сами доказательства оппонентов зачастую воспринимаются не содержательно, а эмоционально: они кажутся всё более изощрёнными формами слова «дурак». И по мере развития спора накапливается готовность перейти от завуалированных форм оскорбления к открытым. Или по меньшей мере выразить свою позицию максимально резко и жёстко. Не зря говорят: дискуссия ведётся не ради переубеждения оппонента, но ради убеждения редких случайных зрителей, всё же изредка заглядывающих в спор по теме, заинтересовавшей их только что.
Мой брат Владимир (в отличие от меня, умный) подметил сходную закономерность в отзывах потребителей (он довольно часто изучает их при выборе вариантов через Сеть). Если судить только по ним, то любые рестораны, гостиницы, поликлиники, купленные через Интернет изделия и т. п., либо близки к идеалу, либо ужасны и отвратительны.
Причина тоже довольно очевидна. Отзыв — дело хотя и недолгое, но всё же требующее психологического усилия. Чем сильней эмоция, тем легче отозваться о том, что её вызвало. Те, кто доволен (или недоволен) умеренно, скорее всего вовсе не выразят на сайте свои мнения. Кстати, я сам отзывов обычно не оставляю, но, если этого не избежать, ставлю наивысшие оценки.
Между тем в большей части житейских явлений крайняя поляризация невозможна или по меньшей мере чрезвычайно маловероятна. Если нечто зависит от множества мелких случайных факторов, то показатель, характеризующий это нечто, распределяется по колоколообразной кривой, исследованной великим математиком Йоханном Карлом Фридрихом Гебхарт-Дитриховичем Гауссом (1777.04.30–1855.02.23) и в его честь названной гауссианой: всего одна тысячная возможных значений отстоит от средней величины более чем на три средних квадратичных отклонения. Но даже если факторов, определяющих процесс, немного и/или не все они случайны, то резкие отклонения от среднего всё равно маловероятны. Кажется, Александр Петрович Никонов сказал: невероятно, что завтра на планете не произойдёт ни единого убийства, но также невозможно, что каждый второй начнёт убивать каждого первого.
Отзывы в Интернете изначально задуманы как инструмент, облегчающий новым клиентам выбор подходящего для них варианта. Но человеческая лень, преодолеваемая только сильными эмоциями, привела к тому, что большинство отзывов скорее сбивает с толку, чем помогает.
Ориентируясь по накалу эмоций в Интернете, политик может счесть, что за или против него половина сограждан. Но на практике громадному большинству граждан громадное же большинство политиков безразлично (а те немногие, о ком думают, известны не благодаря Интернету). Вдобавок накал эмоций, нужный для сетевого спора, несравненно меньше того, что нужен для выхода на митинг, не говоря уж о серьёзных форматах действий: сравните хотя бы число «хомячков Навального» в Интернете — даже за вычетом всех ботов и накруток — с числом соучастников уличных беспорядков по его поводу.
Кажется, Нильс Хенрик Давид Христианович Бор (1885.10.07–1962.11.18) сказал: между двумя крайностями лежит не истина, а проблема. Он несомненно прав, когда речь идёт о нерешённых проблемах науки. Но в остальной жизни чаще всего между крайностями лежит если не истина, то большая её часть.