Австро-прусская война 1866 года была одной из самых коротких войн XIX столетия – она длилась всего шесть недель – однако ее значение для истории Европы и в особенности истории Германии чрезвычайно велико. Как справедливо отмечает историк Николай Власов, австро-прусская война стала важнейшим рубежом в развитии немецкого национализма и национального государства, ибо решила исход борьбы двух национальных проектов середины XIX века – «великогерманского» и «малогерманского» – в пользу второго из них. Объединение Германии по итогу произошло вокруг Пруссии, а Австрия осталась за рамками немецкого национального государства [1].

О том, что столкновение между Австрией и Пруссией неизбежно, еще в конце 1950-х годов писал будущий канцлер Отто фон Бисмарк, который отмечал, что Австрия использует Германский союз как инструмент для возвышения Австрии и ослабления Пруссии. Став канцлером и поставив своей задачей объединение страны, Бисмарк понимал, что главным препятствием в создании национального государства является Австрия. Австрийца в свою очередь не нравилось усиление Пруссии. Поэтому выяснение отношений между двумя державами было высоковероятным, вопрос был в том, какой формат они примут.

Говоря об австро-прусской войне, следует, однако, учитывать один немаловажный фактор. Монархии Габсбургов и Гогенцоллернов считались в первую очередь немецкими государствами с немецкими правящими династиями. Более того, обе они входили в состав Германского союза. По этой причине австро-прусская война не воспринималась как классический конфликт двух суверенных государств.

– пишет Николай Власов.

В данном материале мы рассмотрим вопросы, касающиеся причин начала австро-прусской войны, а также отношение к ней социума – восприятие войны в немецком обществе.

Герцогства Шлезвинг и Гольштейн как яблоко раздора между Пруссией и Австрией

В ноябре 1863 года Дания аннексировала герцогство Шлезвиг с преимущественно немецким населением, что явилось прямым вызовом германским государствам. Волна патриотического возмущения прокатилась по Германии и стерла все партийные различия, в том числе между Национальным союзом и Союзом реформ. В Шлезвиге и Гольштейне вспыхнуло восстание, и Отто фон Бисмарк решил воспользоваться сложившейся ситуацией [2].

Международная обстановка в этот период складывалась благоприятно для Пруссии. Англия, Франция и Россия по разным причинам отказались поддержать Данию в ее «оборонительной» политике. В конфликте с Данией германские государства действовали согласованно; Австрия и Пруссия в феврале 1864 года начали военные действия [2].

Датская армия под напором превосходивших ее сил пруссаков и австрийцев отступала, неся большие потери. К тому же Дания находилась в дипломатической изоляции, поэтому правительство запросило мира, и 30 октября 1864 года мирный договор был подписан. Согласно его условиям, датский король отказывался от Шлезвига и Гольштейна в пользу Пруссии и Австрии. Вслед за этим начались длительные переговоры между германскими государствами [2].

В конце августа император Австрии Франц Иосиф и австрийский министр иностранных дел граф Рехберг, который знал главу прусского правительства еще с франкфуртских времен, встретились с королем Вильгельмом I и Бисмарком в Шёнбрунне. Предметом переговоров стало дальнейшее развитие австро-прусского взаимодействия. В Вене всерьез предполагали, что Бисмарк, опасаясь революции, наконец-то искренне встал на путь согласия с монархией Габсбургов [3].


Предложение Рехберга заключалось в том, чтобы Пруссия получила оба северогерманских герцогства, поддержав Австрию при отвоевании Ломбардии у Италии. Такое решение поставило бы Берлин в зависимость от Вены и испортило бы франко-прусские отношения, поэтому Бисмарк с ходу отверг его. Другой вариант – уступить австрийцам в обмен на их права в герцогствах часть Силезии, к примеру, графство Глац – был категорически отвергнут Вильгельмом, заявившим, что Пруссия не готова отдать ни пяди своей земли [3].

Тем не менее в ходе переговоров Бисмарк дал понять, что Пруссия готова сотрудничать с Австрией. Фактически он предлагал союз, намекая на прусскую поддержку при отвоевании Веной областей Северной Италии, потерянных в 1859 году.

В августе 1865 года Бисмарк встретился на курорте Гаштейн с австрийском послом графом Бломе и за карточной игрой предложил ему решить проблему герцогств, разделив их между Австрией и Пруссией: первой доставался Гольштейн, второй – Шлезвиг. 14 августа была подписана Гаштейнская конвенция, по которой каждая из сторон получала под свое управление одно из герцогств, кроме того, в Киле на территории Гольштейна оставалась прусская военно-морская база, и оба герцогства включались в Таможенный союз [3].

Гаштейнская конвенция давала Бисмарку возможность в любой момент спровоцировать конфликт вокруг герцогств, создав в то же время видимость сближения двух великих немецких держав. Тем не менее, как отмечают историки, было бы неверно говорить, что Бисмарк изначально вел дело к вооруженному столкновению, искусно загоняя австрийцев в тупик.



– отмечает историк Николай Власов.

В том, что конфликт по итогу завершился войной, виноваты обе стороны – монархия Габсбургов желала сохранить свои позиции в Германском союзе и также была не против маленькой победоносной войны, которая могла бы подкрепить пошатнувшийся престиж империи. В итоге к концу 1865 года и в Берлине, и в Вене начали готовиться к войне.

Отто фон Бисмарк делал все возможное для того, чтобы обеспечить благоприятные для Пруссии условия на международной арене. В Российской империи после Крымской войны Австрию рассматривали как главного соперника на Балканах и были не готовы даже пальцем шевельнуть ради ее спасения. Наполеону III Бисмарк дал ряд туманных обещаний, намекая на территориальные компенсации в случае прусской победы. Наконец, с Италией, у которой с австрийцами имелись свои счеты, весной 1866 года был заключен союз [4].

Однако немецкое общество относилось к возможной войне между Австрией и Пруссией негативно: в эпоху национализма любая война между немцами – а представление об австрийцах как отдельной нации сформировалось только в XX веке – воспринималась как «война братьев», братоубийственная. Не хотел войны и император Вильгельм I, который считал необходимым поиск мирного решения проблемы.

По этой причине Бисмарку было необходимо спровоцировать Вену на враждебные действия. Глава прусского правительства сделал нестандартный ход: 9 апреля он внес в бундестаг предложение о созыве общегерманского парламента, сформированного на базе прямого и равного избирательного права. Это был не просто явный вызов Австрии; это был шаг, который кардинально противоречил сложившемуся образу Бисмарка как крайнего консерватора и реакционера. Неудивительно, что многие не восприняли его всерьез [4].

Однако «железный канцлер» был предельно серьезен. Его предложение было не просто пропагандистским шагом – всеобщее избирательное право отражало его идею о союзе консервативных народных масс с монархией против либеральной оппозиции, опиравшейся на средний класс. Спустя две недели австрийцы нанесли ответный удар, заявив о намерении передать на рассмотрение бундестага вопрос о дальнейшей судьбе Шлезвига и Гольштейна. Бисмарк заявил, что это является нарушением Гаштейнской конвенции. Подготовка к войне вступила в открытую стадию [4].

Восприятие немецким обществом возможной войны между немецкими державами

Как уже было указано выше, значительная часть общественности в Пруссии и других германских государствах выступала за мирное решение конфликта, против войны, которую они считали братоубийственной.

Еще в начале апреля 1866 года, когда угроза австро-прусского конфликта стала стремительно нарастать, Немецкий съезд депутатов (собрание либеральных политиков из парламентов разных германских государств, созданное в 1862 году во Франкфурте-на-Майне для координации действий в германском вопросе) опубликовал заявление, которое начиналось следующими словами: «Над Германией нависла угроза гражданской войны». Здесь же заявлялся «самый решительный, осуждающий немецкую гражданскую войну» протест против действий Пруссии [5].

В то же время стоит отметить, что авторитет Пруссии в ряде малых государств оставался высоким. Национальный союз, например, считал, что Германский союз изжил себя и требует реконструкции в формате централизованного государства. Национальный союз апеллировал к прусскому правительству, считая его единственной силой в оформлении национального государства. Австрия ими не рассматривалась как глава Германии [6].

В целом немецкое национальное движение было расколото на «великогерманское» и «малогерманское» направления. Первое из указанных направлений выступало за национальное объединение с участием габсбургских земель, второе предполагало невозможность инкорпорации многонациональной Австрийской империи и поддерживало идею интеграции вокруг Пруссии [1].

Тем не менее не только представители «великогерманского» течения, но и многие сторонники объединения Германии вокруг Пруссии не поддерживали политику Берлина. Большинство представителей Национального союза выступили в этой ситуации за нейтралитет малых и средних германских государств [1].

Обстановка накалялась. 7 мая 1866 года в центре Берлина раздались выстрелы. Студент, желавший предотвратить братоубийственную войну, выпустил в Бисмарка пять пуль. Последние две – в упор, в рукопашной схватке, в которой физически крепкому Бисмарку удалось обезоружить своего противника. Удивительно, но глава правительства отделался царапинами; его спасли толстая одежда (в Берлине было еще довольно холодно) и откровенно скверное качество револьвера. Сам Бисмарк воспринял неудавшееся покушение как свидетельство того, что его хранят высшие силы [4].

Сильно сомневался в необходимости войны и король Вильгельм I. Решение о подготовке конфликта с Австрией было им одобрено лишь с большими сомнениями. Впоследствии, когда Немецкая война закончилась блестящей победой пруссаков, эта позиция Вильгельма I стала предметом скрытой и явной критики со стороны историков [7]. Однако рассуждать, зная события наперед, гораздо проще, чем принимать решение, не зная, к каким последствиям оно приведет.

Война против Австрии была в высшей степени рискованным решением. Несмотря на отчаянные усилия Бисмарка, полностью обеспечить благоприятные для Пруссии условия ему не удалось. Он смог заключить союз с Италией и заручиться – на первых порах – нейтралитетом России и Франции. Однако большинство значимых государств Германского союза поддерживали Австрию. Не удалось Бисмарку опереться и на немецкое национальное движение. Его громкие инициативы вроде предложения созвать общегерманский парламент не воспринимались всерьез. Общественное мнение считало войну между двумя немецкими державами братоубийственной и проклинало ее зачинщиков, в первую очередь главу прусского правительства [7].

В такой ситуации Пруссии было нужно не просто победить, но сделать это быстро. Многие европейские державы не были заинтересованы в усилении Пруссии – в частности, французский император Наполеон III рассчитывал на длительную австро-прусскую войну, которая даст возможность Франции, выждав достаточное время, вмешаться в нужный момент. Все это создавало существенные риски для Пруссии.

Одним из активных сторонников быстрой военной кампании, помимо Бисмарка, был шеф генерального штаба Хельмут (Гельмут) фон Мольтке. Мольтке буквально осыпал Вильгельма памятными записками, в которых на разные лады звучала мысль о необходимости скорейшего развертывания армии. Шеф генерального штаба считал, что Пруссия, армия которой могла быть отмобилизована и сосредоточена быстрее, чем австрийская (по расчетам генерального штаба, 25 дней против 45), должна была воспользоваться этим преимуществом [8].

Военные действия между Австрией и Пруссией начались 17 июня. А 22 июня Мольтке от имени короля приказал сконцентрированным на австрийской границе армиям начать вторжение в Богемию в направлении на Гичин [8].

Изменение общественного мнения после окончания войны

Военная кампания оказалась короче, чем кто бы то ни было мог предположить. Уже 3 июля состоялось наиболее крупное сражение всей войны – битва при Кениггреце (Садовой). На поле боя сошлись основные силы прусской и австрийской армий. Бисмарк вместе с королем и Мольтке находился на одной из окрестных высот, с которой можно было наблюдать за ходом сражения. Когда прусское наступление на какой-то момент захлебнулось, Вильгельм начал терять самообладание. «Мольтке, Мольтке, мы проигрываем сражение!» – запричитал он. «Ваше Величество выиграют сегодня не просто битву, а всю кампанию», – отозвался шеф генерального штаба [3].

Итогом битвы стала убедительная победа пруссаков над австрийской армией, которая начала беспорядочное отступление на юг и юго-восток. Опьяненный победой Вильгельм I, которого поддержали многие военачальники, в том числе и Роон, намеревался триумфально въехать в Вену на белом коне. Противоположной позиции придерживался Бисмарк, который не упускал из виду действительных целей войны: утвердить гегемонию Пруссии в Германии. С большим трудом ему удалось убедить монарха отказаться от этого намерения.

Как отмечает немецкий историк Себастьян Хаффнер,


В соответствии с условиями Никольсбургского мирного договора, подписанного 26 июля 1866 года, Австрия окончательно устранялась от участия в немецких делах. Германский союз прекращал свое существование. Пруссия фактически становилась гегемоном среди германских княжеств. В 1867 году германские государства к северу от реки Майн объединились в конфедерацию – Северогерманский союз [4].

Австро-прусская война была исключительно непопулярной в немецком обществе – ровно до первых побед прусского оружия. Как это часто бывает, первые успехи произвели во многих умах поворот на 180 градусов. Из самого ненавистного человека в Германии Бисмарк за считанные недели превратился в едва ли не самого популярного [4].

Многие немецкие либералы, которые ранее находились в принципиальной оппозиции к Бисмарку и его политике, стремительно изменили свои взгляды. Из непримиримых противников «железного канцлера» они превратились в его соратников. К примеру, Р. фон Ихеринг, ранее критиковавший Бисмарка, писал 19 августа 1866 года, непосредственно после окончания кампании:


После победы Пруссии многие из тех, кто называл войну между немецкими державами гражданской, ее таковой уже не считали, поскольку Австрия оказалась за пределами национально-государственного организма. Например, исследователь Я. Хейнцен писал, что «комментаторы стали говорить о «войне между братьями» – конфликте антагонистов, объединенных родством, но не принадлежащих к одному сообществу или стране» [1]. Подобные характеристики получили широкое распространение.

Как отмечает историк Николай Власов,


Использованная литература:
[1]. Власов Н. А. Австро-прусская война 1866 г. как гражданская: взгляд современников // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4, История. Регионоведение. Международные отношения. – 2022. – Т. 27, № 4. – С. 38–47. – DOI: https://doi.org/10.15688/jvolsu4.2022.4.4.
[2]. История Германии : учебное пособие: в 3 тт. / Под общ. ред. Б. Бонвеча, | Ю. В. Галактионова I – М.: КДУ, 2008. Т. 1. С древнейших времен до создания Германской империи.
[3]. Власов Н. А. Бисмарк. «Железный канцлер». – М.: Яуза-каталог, Якорь, 2018.
[4]. Власов Н. А. Отто фон Бисмарк. Путь к вершинам власти. – СПб.: «Евразия», 2019.
[5]. Quellen zur Geschichte des Deutschen Bundes. Abt. III. 1850–1866. Bd. 4. Vom Frankfurter Fürstentag bis zur Auflösung des Deutschen Bundes 1863–1866. Berlin, Boston, Walter de Gruyter GmbH, 2017. 1153 S.
[6]. Рагозин Г. С. Австро-прусский дуализм в Германии, 1763–1866 гг.: идеологический аспект. Диссертация кандидата исторических наук (07.00.03). Архангельск, 2018.
[7]. Власов Н. А. Кайзер Вильгельм I. ‒ СПб.: Евразия, 2022.
[8]. Власов Н. А. Гельмут фон Мольтке. Отец современной войны. – СПб.: Наука, 2018.
[9]. Хаффнер Себастьян. Пруссия без легенд / Preußen ohne Legende, Hamburg, 1979.