Алексеев В.В. * Противостояние группировок внутри Политбюро и ЦК КПСС при М.С. Горбачеве (1985-1991) (2020) * Статья

В статье рассматривается обстановка, сложившаяся в Центральном комитете и Политбюро КПСС в период перестройки в связи с образованием двух группировок партийных функционеров, отличающихся друг от друга по своим идейным взглядам на необходимость преобразования, направления и формы реформирования Коммунистической партии Советского Союза. Это были: группа, лидером являлся А. Н. Яковлев, и круг коммунистов-ортодоксов, возглавляемый Е. К. Лигачевым. Противостояние этих группировок оказало существенное влияние на развитие общественно-политической ситуации в СССР.

Общеизвестно, что Коммунистическая партия Советского Союза являлась краеугольным камнем всей советской государственной системы. По состоянию на 1 января 1986 г. в рядах КПСС состояло 19 004 378 человек (из них — 18 288 786 полноправных членов и 715 592 кандидата в члены КПСС)¹. И хотя партийная прослойка среди взрослого населения СССР составляла всего лишь 9,7%², все нити реального управления страной сосредотачивались в партийных структурах, прежде всего в аппарате Центрального комитета КПСС. Сращивание партаппарата с государственным и хозяйственным управлением привело к тому, что Центральный комитет партии занимался не столько политической работой, сколько решал организационные и хозяйственные вопросы, стремился контролировать все сферы экономической и социальной жизни, осуществлять военное строительство, вырабатывать направления международной и внутренней политики и т. д. Налицо была явная перегрузка партии не свойственными ей как политическому институту функциями. Результатами стали обюрокрачивание КПСС, неповоротливость и медлительность в принятии решений, неспособность к адекватному осмыслению действительности.

При этом вырабатываемые в ЦК КПСС решения определяли все стороны партийной, государственно-политической, хозяйственной и общественной жизни. Данные решения должны были реализовывать опять же члены партии, занимавшие практически все руководящие посты в государственных, советских, хозяйственно-управленческих и прочих органах. Даже те, кто стал со временем политическим антагонистом компартии, не отрицали, что ЦК КПСС располагал кадрами достаточно квалифицированных, компетентных и образованных управленцев³. Но это не смогло обеспечить ее выживание в условиях фундаментальных изменений периода перестройки.

На первый взгляд могло показаться, что партия представляла собой единый монолит, состоящий из людей, спаянных официальной марксистско-ленинской идеологией, уставом и программой КПСС. Однако то была видимость, далекая от реальности. К середине 1980-х гг. среди членов КПСС оказалось немало тех, кто вступил в партию не по идейным убеждениям, а ради карьеры, стремления самоутвердиться и занять теплое местечко на одном из уровней управления. Значительное число составляли «рядовые» коммунисты, в большинстве своем инертные и пассивные, кто не имел собственного мнения, а послушно следовал в русле спускаемых сверху указаний. В результате партийная жизнь приобретала схоластический, формализованный характер, нередко сводилась к ритуальным мероприятиям, призванным продемонстрировать показную активность КПСС во всех областях. Десятилетия мирной, относительно благополучной жизни породили у правящей элиты благодушие, самоуспокоенность, самоуверенность. В партийном аппарате культивировалась слепая исполнительность. Он во все возрастающей степени заполнялся безыдейными функционерами, готовыми ради собственного благополучия выполнять любые предписания начальства.

Еще больше беспринципных карьеристов было в высших эшелонах партийной номенклатуры, которые достигали политических вершин по принципу клановости, родственных связей, личной преданности вышестоящему начальству. Поэтому Центральный комитет КПСС не избежал общих пороков, присущих советско-партийной системе, таких как оторванность от реалий жизни, высокомерие, чванство, угодничество и подхалимаж, отсутствие собственных убеждений и нравственной позиции, следование негласным правилам аппаратной игры, умение вовремя отрапортовать⁴. «Меня, — вспоминал Д. А. Волкогонов, — например, поражало чинопочитание в высшем аппарате партии, какая-то иерархическая закомплексованность»⁵.

В сочетании с общими экономическими и социальными проблемами, которые накопились к середине 1980-х гг., объективно назрела необходимость в улучшении состава и работы ЦК КПСС, как и остальных партийных структур. В апреле 1985 г. Генеральным секретарем ЦК КПСС стал М. С. Горбачев. Прикрываясь словами о необходимости «омоложения» партийного и государственного аппарата, он в несколько приемов произвел перетряску кадров. Начал М. С. Горбачев с того, что на Апрельском (1985) пленуме ЦК КПСС увеличил количество членов Политбюро до 13 человек. Далее, менее чем за год, из состава Политбюро вывел наиболее престарелых ветеранов еще брежневского призыва (В. В. Гришин, Д. А. Кунаев, Г. В. Романов, Н. А. Тихонов, В. В. Щербицкий), заменив их своими сторонниками и единомышленниками. Тем самым новый генсек получил численный перевес, обеспечивающий принятие выгодных ему решений. В последующие два-три месяца подобные перемены произошли с Секретариатом и рабочим аппаратом Центрального комитета. Но это не являлось действиями, направленными на поиск новой модели партийного устройства, а соответствовало советской политической традиции, когда очередной руководитель незамедлительно старался окружить себя преданными ему людьми. К марту 1986 г. Политбюро и Секретариат уже наполовину состояли из выдвиженцев М. С. Горбачева.

Следующая большая перемена произошла на XXVII съезде партии (1986). На нем был переизбран ЦК, состоящий из 307 полноправных членов и 170 кандидатов, причем формально обновили треть его состава. Впрочем, доля явных и потенциальных пенсионеров в нем оставалась пока на уровне 61%⁶. Оставив на некоторое время престарелых функционеров в составе ЦК, М. С. Горбачев обеспечил себе их поддержку на главном партийном форуме. Но вскоре он начал от них избавляться, тем более что положиться на представителей старшего поколения можно было только до тех пор, пока действия генерального секретаря не входили в противоречие с их убеждениями и принципами. Из 303 членов ЦК КПСС на пенсию отправили 84 человека, из 157 кандидатов в члены ЦК — 27. Одновременно были инициированы отчетно-перевыборные собрания в 175 тысячах первичных, а затем в районных, городских, областных, краевых и республиканских партийных организациях. После этого значительно переменились низовой, средний и высший уровень партийного руководства. В целом к началу 1987 г. было заменено 70% членов Политбюро, 60% секретарей обкомов, 40% членов ЦК КПСС, занявших свои посты при Л. И. Брежневе⁷.

Не следует забывать, что почти все первые секретари обкомов, крайкомов и ЦК компартий союзных республик ранее автоматически попадали в состав Центрального комитета КПСС. Теперь на руководящие должности пришли новые люди, которых, по задумке М. С. Горбачева, следовало вводить в состав ЦК избирательно, не посредством процедурных выборов на съезде партии, а хитроумно используя процедуру кооптации. Тем самым генсек предполагал создать себе опору из надежных сторонников своего политического курса. Однако кооптация являлась нарушением принципов партийной демократии, против чего вскоре выступили многие члены Политбюро. Под их нажимом М. С. Горбачев вынужден был отступить, хотя отказ от кооптации продолжал считать ошибкой. Он полагал, что если бы ему удалось реализовать свой замысел, то «резко изменилось бы соотношение прогрессивных и консервативных сил в высшем партийном органе, иной была бы атмосфера на пленумах»⁸. Последующие изменения произошли на Сентябрьском (1988), Апрельском (1989) пленумах ЦК и XXVIII съезде КПСС (1990), когда более сотни ветеранов из числа членов и кандидатов в члены ЦК и Политбюро были удалены «в связи с переходом на пенсию». Искушенному в интригах в партийном закулисье М. С. Горбачеву на данном этапе удалось легко устранить пусть латентную, но все-таки потенциальную оппозицию со стороны «кремлевских старцев». Однако нередко возраст служил лишь предлогом. Хотя М. С. Горбачев утверждает, что он не форсировал кадровые решения, стремясь избежать «открытого бунта на корабле»⁹, многие специалисты отмечают, что темпы обновления ЦК за какие-то три года были выше, нежели во время пресловутых сталинских чисток¹⁰. Опасным этот процесс, по справедливому замечанию А. С. Вдовина и А. С. Барсенкова, делало нарушение преемственности в работе, в результате чего дестабилизировалась система управления¹¹. В первую очередь избавлялись от тех, кто не разделял взглядов генерального секретаря на цели и средства реформирования политической, а также экономической сфер, кто напрямую или потенциально угрожал единоличному лидерству М. С. Горбачева¹².

Аналогичные перемены происходили с исполнительным аппаратом ЦК. Впрочем, сам М. С. Горбачев в качестве оправдания ссылался: «Цековский аппарат, да и большинство членов руководства не сразу осознали, что нам придется действовать в совершенно новых обстоятельствах, нужно переучиваться, решительно отказываясь от прежних правил игры»¹³. С одной стороны, ротация персонала мало что меняла, так как вновь пришедшие кадры были обременены грузом прошлого, действовали в духе прежнего опыта, теми же методами. С другой стороны, будучи более молодыми и даже в ряде случаев более грамотными с технократической точки зрения, они имели мало опыта практической партийной работы. Так или иначе, существенной проблемой была «неуправляемость партийного аппарата, обусловленная не столько сознательным и организованным противодействием оппозиции, сколько инертностью и нежеланием (либо неспособностью) партийных руководителей принять новые, пропагандировавшиеся Горбачевым методы управления»¹⁴. Причем это касалось не только «осколков прошлого», но даже ставленников М. С. Горбачева. Одновременно численность аппарата подверглась существенному сокращению. Если по состоянию на осень 1988 г. в нем трудились 3215 человек (1940 «ответственных» и 1275 технических работников)¹⁵, то к 1 января 1991 г. осталось не более 400¹⁶. Вдобавок с 20 до девяти сократили количество специализированных отраслевых отделов, взамен создавали комиссии, которые собирались для рассмотрения вопросов только спорадически и потому не могли работать эффективно. Насколько можно судить, в силу указанных выше обстоятельств в Центральном комитете доминировали настроения нестабильности и нервозности. По свидетельству генерала В. И. Варенникова, обстановка в ЦК: «.. .была такая гнетущая, душная, что не хотелось туда приходить. Царили какая-то всеобщая подозрительность, напряженность. Даже разговаривали с посетителями (да и меж собой) скованно, не по-человечески, с оглядкой»¹⁷.

Необходимо подчеркнуть, что, несмотря на все усилия, М. С. Горбачеву мне удалось создать сплоченную команду единомышленников, способную вывести СССР и КПСС из кризисной ситуации. Перманентные реорганизации ЦК КПСС, перетряска кадров, неприятие рядом видных партийцев объявленного генеральным секретарем курса на «перестройку» привели к существенным разногласиям о перспективах дальнейшего существования Коммунистической партии Советского Союза в сложившихся условиях. На протяжении 1985-1991 гг. возникли два базовых подхода к оценке дальнейших перспектив развития КПСС. Условно их А. И. Вдовин и А. С. Барсенков предложили назвать «ликвидаторским» и «прагматическим». Первый подход, приверженцем которого в конечном итоге стал М. С. Горбачев, исходил из того, что КПСС была становым хребтом порочной государственной системы, тяготеющей к тоталитаризму, а потому в таком виде партию необходимо ликвидировать. Но слом жесткой иерархической организации может быть осуществлен только «сверху». Однако, доказывая ненужность партии в качестве государственно образующей структуры, сторонники такого взгляда не занимались разработкой внятной концепции преобразования КПСС в переформатированную общественно-политическую силу. Адепты противоположного взгляда исходили из того, что партия есть исторически сложившийся институт власти, «это единственная общесоюзная сила, держащая в своих руках все общественные связи». Поэтому быстрое отстранение ее от власти «фактически будет означать не шаг к демократии, а дезертирство, которое непременно ввергнет страну в еще больший хаос»¹⁸. Следовательно, надо ограничиться внутренней реорганизацией КПСС, чтобы, осуществляя в стране преобразования более общего характера, сохранить высокую степень управляемости социальными процессами.

На основе таких идейных посылок в Политбюро и Центральном комитете КПСС сложились два лагеря. Одна группа — реформаторская, ориентированная на превращение КПСС в подобие социал-демократической партии. Лидером ее являлся А. Н. Яковлев. К нему примыкали или солидаризовались в той или иной степени Э. А. Шеварднадзе, Г. П. Разумовский, В. А. Медведев, Н. Н. Слюньков, Л. Н. Зайков, возможно, В. И. Никонов. Другая группировка консолидировалась вокруг Е. К. Лигачева, которого поддерживали А. А. Громыко, В. И. Воротников, М. С. Соломенцев, В. М. Чебриков, В. В. Щербицкий, Д. Т. Язов и, судя по всему, Н. И. Рыжков. Этих политиков принято называть консерваторами, хотя в действительности они ратовали за более сдержанные и постепенные преобразования. Поэтому думается, что правильнее их именовать коммунистическими ортодоксами. Открытым остается вопрос о степени организованной оформленности указанных групп. Следует принимать во внимание мнение, высказанное С. Ф. Ахромеевым и Д. М. Корниенко: «Члены Политбюро, стоявшие на принципиальных позициях, которых все больше тревожила проводимая в то время политика (Е. К. Лигачев, Н. И. Рыжков, В. И. Воротников, В. М. Чебриков, В. В. Щербицкий), действовали каждый сам по себе. Для этих людей какая-либо возможность фракционной борьбы была исключена»¹⁹. Фактически разногласия между двумя альянсами, указывает И. Г. Земцов, возникли по поводу форм, путей и целей развития советского общества²⁰. Как бы там ни было, обе группы стремились перетянуть на свою сторону М. С. Горбачева. Он же пытался объединить обе концепции и, исходя из собственных соображений, склонялся к точке зрения то одной, то другой группы. При этом М. С. Горбачев опирался на круг своих влиятельных помощников, советников, референтов, приверженцев из Центрального комитета. В его «команду» входили: И. Т. Фролов, Г. Х. Шахназаров, А. С. Черняев, В. И. Болдин, Г. А. Арбатов, Е. М. Примаков, О. Т. Боголюбов, Т. И. Заславская, С. Ф. Ахромеев, С. А. Ситарян, А. Е. Бовин, А. М. Александров, А. С. Грачев, В. А. Медведев и другие²¹.

Историк А. В. Островский пишет, что первые трения в высшем партийном руководстве наметились в конце 1986 г. при обсуждении экономической реформы и подготовке к пленуму по кадрам²². Спор возник относительно степени допустимости в советской экономической системе рыночных механизмов хозяйствования и ценообразования. На тот момент он не перерос в стадию непримиримых противоречий. Во второй половине 1987 г. появились новые признаки более серьезных идейных расхождений. Осенью, во время отпуска генсека, заседание Политбюро, которое вел Е. К. Лигачев, выработало постановление «Об узловых вопросах перестройки в стране и задачах партийных организаций по ее активизации». Однако затем, передавая документ на ознакомление М. С. Горбачеву, А. Н. Яковлев самолично изменил текст по принципиальным вопросам. Тем самым нарушался общепринятый порядок прохождения постановлений через Политбюро, игнорировалось коллективное мнение его членов²³.

Весной 1988 г. разногласия стали уже явственными. Поводом для их выхода на поверхность стало опубликованное в середине марта в газете «Советская Россия» письмо-обращение «Не могу поступиться принципами», автор которого, преподаватель Ленинградского технологического института Нина Андреева, высказала тревогу насчет размывания устоев коммунистической идеологии и методов партийной деятельности. С подачи Е. К. Лигачева статью перепечатали в других газетах, пропагандисты и агитаторы получили указание изучать статью на партийных собраниях как установочную партийную директиву. «Воспользовавшись этим, — констатирует А. И. Лукьянов, — Яковлев, Медведев и Шеварнадзе наносят по Лигачеву давно задуманный удар. обвиняя его в поддержке консервативных сил, выступающих против перестройки»²⁴. Началась кампания по дискредитации Е. К. Лигачева, центральным пунктом которой стало обвинение его во взяточничестве. Бывший высокопоставленный партаппаратчик В. М. Легостаев считает, что именно с этого момента Политбюро погрязло в склоках и утратило способность к сколько-нибудь эффективным действиям²⁵. М. С. Горбачев обыграл ситуацию в собственной манере. Ему не понравилось, что Е. К. Лигачев стал проявлять самостоятельность, в чем генсек увидел для себя угрозу. Напрямую убрать Е. К. Лигачева из состава Центрального комитета было невозможно, так как он был избран XVII съездом партии. Тогда часть наиболее ответственных обязанностей Егора Кузьмича Лигачева возложили на А. Н. Яковлева и В. А. Медведева. Самого Е. К. Лигачева бросили на курирование сельского хозяйства, где ему пришлось конкурировать с В. И. Никоновым. В январе 1988 г. через Политбюро М. С. Горбачев провел постановление «Об упорядочении деятельности Политбюро и Секретариата ЦК КПСС». В соответствии с ним Секретариат, «который раньше откликался на все существенные события в стране, оперативно определял позицию партии»²⁶, фактически прекратил функционировать, и влияние Е. К. Лигачева существенно сократилось. В июле 1990 г. на XVIII съезде КПСС его освободили от должности секретаря ЦК и вывели из состава Политбюро. В результате оппоненты А. Н. Яковлева оказались обезглавлены в организационном плане.

Параллельно собственную политическую линию попытался вести Б. Н. Ельцин, которого ранее М. С. Горбачев переместил из Свердловска на должность первого секретаря Московского горкома КПСС и сделал кандидатом в члены Политбюро. Но М. С. Горбачев недооценил амбициозность Б. Н. Ельцина, рассчитывая, что последний всегда будет послушным исполнителем курса генсека. Б. Н. Ельцин резко, хотя и не очень внятно, с трибуны Пленума ЦК КПСС в октябре 1987 г. попробовал критиковать стиль работы некоторых членов Политбюро (в частности, Е. К. Лигачева), медленные темпы перестройки, в числе прочего заявил о зарождении «культа личности» М. С. Горбачева. После этого фрондирующего Б. Н. Ельцина сместили с поста первого секретаря МГК КПСС, а на Февральском (1988) пленуме ЦК КПСС вывели из состава Политбюро. Тем не менее он остался в рядах высшей номенклатуры, что обеспечило ему пребывание на политическом Олимпе. Парадоксальным образом, отметил Д. А. Волкогонов, «с этого дня начнется моральное, а затем и политическое восхождение Ельцина»²⁷. В конечном итоге это вылилось в открытую конфронтацию Б. Н. Ельцина с М. С. Горбачевым, что негативно сказалось на судьбе СССР.

К 1989 г. раскол в высшем руководстве КПСС был налицо. ЦК КПСС оказался состоящим из идейно несовместимых людей, пусть и скованных бюрократическим формализмом. «В результате этого, — отмечает бывший работник аппарата ЦК, — разумный компромисс, основанный на балансе сил и готовности, пойдя на уступки, совместно защищать общую позицию, был невозможен, ибо некому и не с кем было договариваться»²⁸. Верхушка партии не сумела решить внутрипартийные проблемы новыми, по-настоящему демократическими методами. По этой причине ЦК в качестве коллективного органа стал абсолютно недееспособным, так как не мог выработать сколько-нибудь конструктивную единую линию. Следствием стала «полная дезориентация партийных организаций, которые никак не могли добиться от своих лидеров, что и как им следует делать, чтобы оставаться партией, а не разрозненными группками активистов»²⁹. Не следует забывать, что все это происходило на фоне нараставшего в стране общественно-политического и экономического кризиса, обострения межнациональных отношений, «парада суверенитетов». В условиях, когда ситуация выходила из-под контроля, становилась неуправляемой, признает A. И. Лукьянов: «Требовалось максимальное единство партийных рядов, единство воли членов Центрального комитета партии, Политбюро. А его не было»³⁰. Напротив, в июле 1990 г. по инициативе М. С. Горбачева произошла очередная реорганизация ЦК КПСС, в результате чего, по словам Г. И. Янаева, он превратился «в невиданно аморфный и совершенно неработоспособный орган»³¹. Генерал армии B. И. Варенников с горечью признавал, что партия была «больна всеобъемлюще — идеологически, организационно, структурно»³². Наличие в недрах партии разнородных по своим взглядам группировок сделало невозможным выработку четкой политической линии и ясной, удовлетворяющей всех программы действий.

Коммунистов, сохранявших верность идее и стоящих на принципиальных позициях, все это тревожило. На Апрельском (1991) пленуме ЦК восьмая часть Центрального комитета выступила против М. С. Горбачева и его курса. Однако тот, угрожая отставкой, упирая на партийную дисциплину, используя демагогию, сумел нейтрализовать критические выпады в свой адрес. Чтобы обезопасить себя в дальнейшем, он все больше стал дистанцироваться от ЦК, а административно-распорядительный центр власти переместился из Политбюро в узкий круг советников генсека, где доминировали А. Н. Яковлев, В. А. Медведев, А. И. Лукьянов, Н. Н. Слюньков, И. Т. Фролов и А. С. Черняев³³. К началу 1991 г. партия была разорвана на три практически не связанные между собой части: собственно Центральный комитет, обкомы и горкомы, первичные партийные организации. Наряду с вертикальным произошел горизонтальный разрыв, выразившийся в отделении некоторых республиканских компартий, которые заявили о своей независимости от союзного центра³⁴.

КПСС продолжала катастрофически терять свое влияние, переставала быть реальной силой. Параличом в работе Политбюро и ЦК незамедлительно воспользовались политические антагонисты. Появилась оппозиция совсем иного толка, которая выступала не только с критикой темпов и методов обновления общества, а против самих основ существующего общественно-политического строя³⁵. Сама же КПСС оказалась полностью дезорганизованной и деморализованной. Она начала дробиться на ряд фракций или платформ, раскалываться по национальному признаку. Растерянность, охватившая Центральный комитет после августовского путча 1991 г., и потрясение от фактического предательства М. С. Горбачева, когда 25 сентября 1991 г. он публично объявил о сложении с себя обязанностей генерального секретаря и призвал КПСС самораспуститься, были столь велики, что никто из мало-мальски значимых руководителей партии публично не осмелился возглавить сопротивление ожесточенному наступлению на партию. Осенью того же года Коммунистическая партия Советского Союза формально-юридически прекратила свое существование.

Примечания:

1 Материалы делегату XXVII съезда КПСС. М., 1986. С. 175.

2 Там же.

3 Ельцин Б. Н. Исповедь на заданную тему. Свердловск, 1990. С. 301.

4 Коломийцев В. Еще раз о том, почему распался Советский Союз // От катастрофы к Возрождению. Причины и последствия разрушения СССР / Под общ. ред. И. П. Осадчего. М., 1999. С. 17; Чазов Е. И. Рок. М., 2000. С. 96; Вареников В. И. Дело ГКЧП. М., 2010. С. 25.

5 Волкогонов Д. А. Семь вождей. В 2 т. М., 1995. Кн. 2. С. 378.

6 Островский А. В. Глупость или измена? Расследование гибели СССР. М., 2011. С. 64.

7 Полынов М. Ф. Исторические предпосылки перестройки в СССР. Вторая половина 1940 — первая половина 1980-х гг. СПб., 2010. С. 470.

8 Горбачев М. С. Жизнь и реформы. В 2 т. М., 1995. Кн. 1. С. 431.

9 Там же. С. 424.

10 Модели Э., Уайт С. Советская элита от Ленина до Горбачева. Центральный комитет и его члены. 1917-1991 гг. / Пер. с англ. М., 2011. С. 276; Соломенцев М. С. Зачистка в Политбюро. Как Горбачев убирал «врагов перестройки». М., 2011. С. 204.

11 Вдовин А. И., Барсенков А. С. История России. 1917-2007. 2-е изд., доп. и перераб. М., 2008. С. 590.

12 Земцов И. Г. Крах эпохи. В 2 т. М., 1999. Кн. 2. С. 50; Варенников В. И. Неповторимое. В 7 т. М., 2002. Кн. 6. С. 42.

13 Горбачев М. С. Жизнь и реформы. С. 437.

14 Земцов И. Г. Крах эпохи. С. 40.

15 Островский А. В. Глупость или измена? С. 241.

16 Легостаев В. М. Как Горбачев «прорвался во власть». М., 2011. С. 125.

17 Вареников В. И. Дело ГКЧП. М., 2010. С. 175.

18 Вдовин А. И., Барсенков А. С. История России. С. 632.

19 Ахромеев С. Ф., Корниенко Д. М. Глазами маршала и дипломата. Критический взгляд на внешнюю политику СССР до и после 1985 года. М., 1992. С. 153.

20 Земцов И. Г. Крах эпохи. С. 233.

21 Волкогонов Д. А. Семь вождей. С. 415.

22 Островский А. В. Глупость или измена? С. 110-114.

23 Лигачев Е. К. Кто предал СССР? М., 2011. С. 99-100.

24 Лукьянов А. И. Август 91-го. Был ли заговор? М., 2010. С. 18.

25 Легостаев В. М. Как Горбачев «прорвался во власть». С. 114.

26 Лукьянов А. И. Август 91-го… С. 79.

27 Волкогонов Д. А. Семь вождей. С. 388.

28 Бузгалин А. В. Белая ворона (последний год жизни ЦК КПСС: взгляд изнутри). М., 1993. С. 81.

29 Там же. С. 82.

30 Лукьянов А. И. Август 91-го. С. 21.

31 Янаев Г. И. ГКЧП против Горбачева. Последний бой за СССР. М., 2010. С. 17-18.

32 Варенников В. И. Неповторимое. Кн. 6. С. 46.

33 Земцов И. Г. Крах эпохи. С. 239.

34 Лисичкин В. А., Шелепин Л. А. Война после войны. Информационная оккупация продолжается. М., 2005. С. 254.

35 История современной России. 1985-1994: Экспериментальное учебное пособие. М., 1995. С. 35.

Источник: «Дискуссионные вопросы современной исторической науки. Памяти академика РАН Юрия Степановича Кукушкина (1929–2019).», 2020.